Бекка Фитцпатрик - Забвение

– Ну, попытка-то не пытка.

Я ткнула в нее пальцем:

– Ви! Я же вижу, что ты что-то утаиваешь от меня.

– Кто, я?

– Выкладывай, Ви. Ты обещала больше не врать мне, – напомнила я.

Ви хлопнула в ладоши.

– Ну ладно. Ладно! Мы шпионили за… – она сделала драматическую паузу. – За Энтони Эмовитцем.

С Энтони я в прошлом году ходила на физкультуру. Средний рост, весьма посредственная внешность и совершенно свинский характер. Да и потом, Ви же уже сказала, что между ними ничего не было.

– Ты врешь.

– Я… втрескалась в него, – она чудовищно покраснела.

– Так. Ты, значит, была влюблена в Энтони Эмовитца, – повторила я с сомнением в голосе.

– Неверное высказывание. Мы можем не говорить об этом, господин судья?

Даже через одиннадцать лет знакомства и дружбы Ви все еще порой удивляла меня.

– Сначала поклянись, что ты ничего от меня не скрываешь. Потому что, честно говоря, вся эта история выглядит крайне по-дурацки.

– Честное слово скаута! – торжественно произнесла Ви, взгляд у нее был прямой и решительный. – Мы следили за Энтони, вот и все. Только, пожалуйста, сократи поток оскорблений и насмешек до минимума. Я и так уже достаточно унижена.

Ви не стала бы врать мне снова, не сейчас, когда ее только что поймали на вранье. Поэтому, вопреки некоторым нестыковкам, которые меня сильно смущали, я все-таки довольствовалась ее объяснениями.

– Хорошо, – смягчилась я. – Тогда вернемся к Марси. Она вчера у «Куперсмита «загнала меня в угол и заявила, что ее парень, некий Патч, дал мне ожерелье, которое я в свою очередь должна была отдать ей.

Ви снова поперхнулась.

– Она сказала, что Патч – ее парень?

– Она использовала определение «летний романчик». И сказала, что Патч дружил с нами обеими.

– Угу.

Я нетерпеливо барабанила пальцами по столу.

– И почему мне кажется, что меня снова во что-то не посвятили?

– Я не знаю никаких Патчей, – решительно сказала Ви. – Это разве не кличка собачья? Может, она вообще его выдумала. Уж что-что, а пудрить другим мозги Марси умеет отменно. Лучше всего просто забудь и о Марси, и о Патче. Господи боже ты мой, да за эти пончики жизнь отдать можно! – И она ткнула одним прямо мне в лицо.

Я взяла пончик и отложила в сторону.

– А имя Джев тебе о чем-нибудь говорит?

– Джев? Просто Джев? Может, это сокращение от чего-то?

Похоже, Ви действительно никогда раньше не слышала этого имени.

– Я тут столкнулась с одним парнем, – объяснила я. – И мне кажется, мы были с ним знакомы. Может, познакомились этим летом. Его зовут Джев.

– Ничем не могу помочь, детка.

– Возможно, это действительно сокращенный вариант. От какого-нибудь Джевина. Или Джевона. Или вообще Джевро.

– Нет, нет, и опять нет.

Я взялась за мобильник.

– Что это ты делаешь? – спросила Ви.

– Пишу сообщение Марси.

– И о чем ты собираешься ее спросить? – она привстала. – Послушай, Нора…

Я поняла, о чем она думает, и покачала головой:

– Поверь мне, я не собираюсь вступать в дружеские отношения с Марси. Я доверяю тебе, а не Марси. Это будет последняя эсэмэска, которую я ей отправлю. Я собираюсь сказать ей только одно: «хорошая попытка». Имея в виду ее дурацкие выдумки.

Лицо у Ви стало не такое напряженное, и она кивнула с умным видом:

– Скажи ей, детка. Скажи этой лгунье и аферистке, что ее ложь абсолютно бессмысленна и бесполезна, пока у тебя есть я.

Я набрала текст сообщения и нажала кнопку «отправить».

«Искала везде – никакого ожерелья у меня нет. Упс».

Ответ не заставил себя долго ждать: телефон пикнул почти сразу:

«Ищи лучше».

– Очень любезно, – прошептала я.

– А я вот что думаю, – сказала Ви. – Эти отношения между твоей мамой и Хэнки-Мурлыкой – не самая плохая идея на самом деле. Если это даст тебе карт-бланш по отношению к Марси. Я тебе скажу, пусть они себе встречаются на здоровье.

Я взглянула на нее с улыбкой:

– Да кто бы сомневался.

– Эй, я ничего такого не имела в виду! Ты же знаешь, во мне нет ни капли зла и коварства.

– Разумеется, нет. Если не считать тех восьмидесяти процентов жидкости, из которой ты состоишь.

Ви расплылась в ответной улыбке:

– Я уже говорила тебе, как здорово, что ты вернулась?

После ланча с Ви я поехала домой.

Я еле успела припарковать «фольксваген «на бетонной площадке у подъездной дорожки, как на нее буквально влетела мама на своем «таурусе». Когда я уходила, она была дома, и у меня зародились подозрения, не ускользнула ли она на ланч с Хэнком. Я улыбалась всю дорогу от «Энцо «до дома, а теперь настроение резко испортилось.

Мама загнала машину в гараж и вышла мне навстречу:

– Как пообщались с Ви?

– Как всегда, мама, как всегда. А что у тебя? Страстное свидание за ланчем? – невинно поинтересовалась я.

– Это был деловой обед, – она страдальчески вздохнула. – Хьюго попросил меня поехать в Бостон на этой неделе.

Моя мама работает на Хьюго Ринальди, владельца аукционной компании, названной его именем. Хьюго проводит аукционы элитной недвижимости, а в обязанности моей мамы входит контроль за ходом аукциона, что нельзя осуществить на расстоянии. Она часто уезжает из дома, оставляя меня одну, и мы обе понимаем, что в этом нет ничего хорошего. Она уже не раз подумывала об увольнении, но все всегда упирается в деньги: Хьюго платил ей больше – на порядок больше, – чем она могла бы зарабатывать, безвылазно сидя в Колдуотере. Если она уйдет с этой работы, нам придется пойти на определенные жертвы, и в первую очередь придется продать этот дом. Поскольку в моей памяти этот дом был неразрывно связан с отцом, можно сказать, что я питала к нему поистине нежные чувства.

– Я отказалась, – продолжала мама. – Сообщила ему, что собираюсь искать такую работу, чтобы не уезжать все время из дома.

– Ты сообщила ему что ?! – Удивление в моем голосе сменилось тревогой. – Ты увольняешься? Ты нашла другую работу? И что это значит, нам придется переехать?

Я не могла поверить, что она приняла это решение, не посоветовавшись со мной. Раньше мы были с ней всегда едины во мнении: о переезде не может быть и речи.

– Хьюго сказал, что подумает, чем он может мне помочь в плане работы в Колдуотере, но особо обнадеживать не стал. Его секретарь работает на него много лет и отлично справляется со своими обязанностями. Не думаю, что он станет увольнять ее ради того, чтобы меня осчастливить.

Я ошарашенно перевела взгляд на дом. От мысли, что в его стенах может поселиться другая семья, у меня скрутило живот. А что, если они его перестроят? Что, если они сломают кабинет отца и с корнем выломают полы вишневого дерева, которые мы настилали все вместе? А как же его библиотека? Папины книжные полки? Они, конечно, далеки от идеала, но это был наш первый настоящий опыт в столярном деле. У этих полок был свой характер!