Женя Онегина - Тысяча ступеней

– Гуляете, Крис? – раздалось за спиной.

Лерой припарковал свой егерский «танк» рядом с моим байком. На фоне огромной машины моя маленькая «Сава» смотрелась игрушкой.

– Захотелось искупаться, инспектор? – усмехнулась я.

Лерой промолчал. Мы постояли на вершине дюны ещё некоторое время, а потом все так же молча начали спуск вниз.

– Как насчет кофе, Крис? – произнес он, когда я уже застегнула под подбородком шлем и потянулась к забралу.

– В городе?

– На въезде заметил небольшое кафе. Буду ждать там.

Я кивнула, уже выводя «Саву» на дорогу. Лерой тронулся следом.

В кафе я заходила продрогшая, промокшая и злая. Дождь, висевший над городом с самого утра, застал меня уже на парковке, но этого хватило, чтобы настроение испортилось окончательно. Лерой сидел за столиком на двоих в углу небольшого уютного зала, и его довольное, а главное сухое лицо вызвало почему-то новую вспышку раздражения.

Направилась к нему, на ходу стаскивая мокрую куртку. Швырнула ее на небольшой диванчик рядом со столиком, следом полетели перчатки. Отодвинула стул. Села. Инспектор невозмутимо спросил:

– Кофе? – и после моего кивка, отправился к стойке. За время его отсутствия я успела одновременно отогреться и остыть, мысли вновь потекли спокойно и взвешенно, и я, наконец, задумалась. А что я собственно могу ему рассказать?

Лерой вернулся минут через пять, неся две дымящиеся кружки.

– Извини, не уточнил, какой ты любишь. Взял черный, как себе.

– Сойдёт, – махнула рукой. Почему-то, глядя на выдержанного, спокойного инспектора, я неожиданно для себя начинала нарочито огрызаться. Так ведут себя подростки, зная, что накосячили. Но я не косячила… или все-таки да? Чтоб отвлечься, принялась рассматривать сидящего передо мной мужчину. На вид – не больше тридцати пяти, довольно высокий, крепкий в кости. Темноволосый. Темноглазый. Сейчас эти карие глаза уставились на меня, и взгляд потемнел еще больше. Я быстренько переключилась на кофе.

– О чем вы хотели поговорить, инспектор? – спросила, чтоб нарушить затянувшееся молчание.

– Совместно выпитый кофе позволяет перейти на «ты», нет? – улыбнулся мужчина, хищно так. – Можно просто Лера.

– Лера, – покатала на языке имя. – Так о чем ты хотел поговорить?

– О том, почему ты оказалась в шторм на побережье. Одна к тому же.

– Это важно? Я давно окончила школу, не говоря уже про пору зрелости.

– Почему ты не замужем? – вопрос прозвучал так внезапно, что кофе пришлось отставить.

– А должна? – приподняла бровь.

– Одинокая девушка твоего возраста редкость для Северной общины.

– Так получилось.

– Само? Или помогли?

– Конечно, помогли, – я хмыкнула. – Мир не без добрых людей. Я сбежала. Оставим эту тему, ладно?

– Без проблем, – вскинул руки Лера в примиряющем жесте, – последний вопрос. Почему ты не замужем за Климом?

– Наверное, потому что он не звал?

– А он не звал?

– А я обязана отвечать?

– Нет.

– Ну и отлично. Так о чем ты хотел поговорить? – я снова потянулась за кофе.

– Ты знаешь, где его искать?

– Конечно нет, – произнесла вслух, и тут же продолжила еле слышно. – Иначе бы уже давно кинулась на поиски.

– Ты уверена, что он жив? – Лерой пристально посмотрел на меня.

– Да.

– Почему?

В ответ я протянула ему конверт, который сегодня утром нашла на полу в гараже.

«Мой храбрый друг! Самый важный на свете человек! Закрываю глаза и вижу твою улыбку. В ушах звучит твой смех, а ребра еще помнят силу твоих объятий (и любви), когда мы неслись под откос на байке с отказавшими тормозами. Ты же любишь меня, Крис? Признайся себе! Скажи себе самой твердое «да»! И тогда, когда я вернусь, я, наконец, смогу сделать тебя своей. Перед людьми, а не только в мыслях. Клим».

Четыре года назад

Спустя пару недель после поездки на пляж Лиз отправилась получать профессию картографа в Восточную общину. Моя горячо любимая тётушка только что удачно сдала выпускные тесты после пяти лет учёбы в школе и теперь рвалась покорять мир дальше. Я погрустила пару вечеров после ее отъезда, поругала себя за то, что не успела сойтись с ее подругами поближе, и теперь вынуждена сидеть в одиночестве дома. Согласно правилам нашей общины, без сопровождения я не имела возможности покидать дом родителей. Потом вспомнила о предстоящих вступительных тестах и о том, что неплохо бы получить права на управление байком. Старая «Сава» Лиз осталась стоять в нашем гараже, и я была не против сесть за руль. В общем, вечера я проводила на веранде за чтением книг, пока однажды не услышала удивлённый голос матери:

– Клим?

– Добрый вечер, Лара, – послышалось в ответ. – А Крис дома?

Я поспешно поднялась, одернула юбку, мгновение подумав, распустила собранные в свободный хвост волосы и направилась к крыльцу.

Клим стоял, облокотившись на свой байк. В джинсах и черной байкерской куртке, распахнутой на груди. Увидев меня, парень широко улыбнулся:

– Поедем кататься, Крис?

Я нерешительно взглянула на маму. Она ответила взглядом, полным сомнений, но все же кивнула.

– Под твою ответственность, Клим.

– Разумеется, Лара, – серьезно ответил егерь и обратился уже ко мне: – Не хочешь переодеться? В брюках будет удобнее. И теплее.

Мы неслись по ночному шоссе в сторону заброшенного рыбацкого посёлка. Он расположился в устье реки Ледяной, и сразу за ним начиналась длинная песчаная отмель. Клима, как и меня, тянуло к морю. Он остановил свой «Зид» у здания полуразрушенной школы, спешился, стянул защитную перчатку, предлагая мне руку. С наступлением темноты заметно похолодало, и мои пальцы заледенели.

– Замёрзла, – проговорил со смешанным чувством досады и нежности.

Снял вторую перчатку, взял мои ладони в свои и поднес ко рту, согревая дыханием. Я смотрела на его губы, не в силах пошевельнуться. Клим же смотрел на меня. Я чувствовала его пристальный сканирующий взгляд каждой клеточкой своего тела, попыталась отстраниться, но парень лишь усилил захват, прижимая мои ладони к своей щеке. Немного колючей, прохладной.

Потом мы долго гуляли по берегу, увязая в мокром песке. Клим рассказывал о юнкерском корпусе. Я, в свою очередь, о том, как идёт подготовка к тестам. О том, что не хочу переезжать в город, но еще не получила водительские права, так что скорее всего придётся жить в общежитии. Потом Клим читал стихи. И вспоминал, как красивы ночи в Заповеднике. Как тяжело находиться среди людей первые дни после окончания дежурства. Как не хватает воздуха, и кружится голова от резкого звука или запаха, о том, что с каждым разом Заповедник затягивает все больше и больше. Я слушала, не перебивая, пытаясь представить этот совсем незнакомый мир, который на самом деле совсем рядом. Мир, где нет людей. Машин. Электричества. Есть только лес, горы и те, кто в них обитает. Я помнила, как отец рассказывал, что вырубку леса на континенте запретили почти два века назад. Постепенно закрывая людям доступ к нему. Так появилась стена.