Алиса Макарова - Квест. Омут. Книга-игра

«Да мы же сейчас разобьёмся!» – в страхе зажмуриваешься ты.

Словно оцепенев, сидишь ты на бревне, не видя пути к спасению. Спрыгнуть – верная смерть, ещё мгновение – и бревно в щепки разлетится о камни. Ведомая отчаянием, ты наскоро прицеливаешься и бросаешь своё копьё прямо в центр плывущей тени.

Смотри главу 2.

Словно оцепенев, сидишь ты на бревне, не видя пути к спасению. Спрыгнуть – верная смерть, ещё мгновение – и бревно в щепки разлетится о камни. И всё же это лучше, чем молча мчаться навстречу скале. Не помня себя от страха, ты зажмуриваешь глаза и сигаешь в воду, стараясь отпрыгнуть как можно дальше от коварных бурунов.

Смотри главу 82.

Приближая вплотную бледное лицо с расширенными глазами, Маришка настойчиво суёт тебе свою руку. Странные звуки клокочут в её горле, вылетая наружу из открытого рта. За рёвом стремнины ты не можешь разобрать, плачет она или бормочет, но тут уголки её губ расходятся, зубы обнажаются шире.

«Да она смеётся!» – холодея от нахлынувшей жути, внезапно догадываешься ты.

«Маришка!» – слабо шепчешь ты онемевшими губами, не вылетает ни звука, но она улавливает движение губ, и её безумный взгляд фокусируется на тебе.

«Жертвую одну! – гортанно кричит она в темноту. – Прими в колдовскую ночь!»

Хриплый вопль разносится по ущелью, дробно отражаясь от вздымающихся исполинских скал, и затихает. Тишина замирает, кроме шипения потока в ответ не слышно ни звука, и, перегнувшись через перила, Маришка вцепляется в твою руку и начинает с усилием разжимать твои пальцы.

«С ума сошла, что ли!» – орёшь ты, трепыхаясь над бездной, словно бессильная муха, подвешенная на нитке жирного паука, но Маришка не унимается и, видя, что ей не ослабить твою хватку, она вдруг рычит и впивается зубами в твой кулак. Озверев от боли, ты спазматически дёргаешься, выбрасываешь вверх левую руку и что есть силы рвёшь на себя её тонкую белую ладонь. Не удержав равновесие, Маришка отступает на шаг, взмахивая обеими руками, не глядя, ты дёргаешь её вниз, и, сорвавшись с мостика, Маришка летит в каньон, на ходу обрывая длинные шёлковые пряди.

Смотри главу 40.

Едва густая ивовая поросль скрывает тебя от посторонних глаз, ты с наслаждением освобождаешься от верхнего сарафана. День был жаркий, и ты и в самом деле не прочь хорошенько выкупаться. За кустами слышится разудалое хлюпанье Петро, и, желая поскорей опробовать воду, ты легонько носочком касаешься поверхности. На удивление вода не кажется тебе холодной.

«Может, сперва тут окунуться, пока никто не видит?» – лезет в твою голову шальная мысль, и, поддавшись искушению, ты задираешь подол нижней сорочки, чтобы скинуть её через голову.

За спиной слышится хруст ветки.

Вздрогнув, ты оборачиваешься и пристально всматриваешься в густую листву, но там тихо. Кто-то, верно, затаился в кустах, чтобы подсмотреть за тобой!

«Ай, Петро! Вот же развратник! – не зная, злиться или смеяться, думаешь ты. – Мало тебе Олеси, поповской дочки, решил ещё и за мной приглянуть! Ну я тебя сейчас…»

Как ни в чём не бывало продолжая медленно снимать сорочку, ты, словно запутавшись в рукавах, прошагиваешь к соседним кустам, змейкой юркаешь под раскидистую крону, торопясь откручиваешь ловкими пальцами тонкий прут с нависшими листьями и, затаив дыхание, крадёшься к предпололагаемой засаде Петро.

А вот и тёмный силуэт на корточках. «Вот я тебе покажу!» – злорадствуешь ты, с кратким воплем наскакиваешь на неудавшегося шпиона и веткой хлещешь его по спине.

«Ай!» – чуть слышно взвизгивает женский голос, и твоя рука с занесённым ивовым прутом застывает в воздухе, так и не довершив начатое.

Вся съёжившись, словно выпавший из гнезда птенец, Маришка сидит на корточках, обхватив себя руками. «Да она же совсем голая!» – вдруг осеняет тебя. Вот так да…

«Слушай, Мариш, я думала, Петро подсмотреть пришёл! Мне и в голову не пришло, что ты тут…» – не совсем зная, как сформулировать предмет, ты предусмотрительно замолкаешь.

Не поднимая головы, Маришка молчит, пряча лицо под распущенными локонами. Кудрявые завитки бегут по её плечам, наполовину прикрывая плечи и грудь, лишь в свете луны отчётливо белеет тонкая девичья спина.

«Да ладно тебе, Маришка, не обижайся!» – примирительно шепчешь ты, протягивая ей руку.

«Вставай, Маришка!»

Сменив гнев на милость, она послушно кивает головой, откидывает свесившиеся на лицо пряди волос и, крепко ухватив тебя за запястье, легко поднимается.

Довольная, что подружка не сердится, ты улыбаешься ей, думая, как бы ещё загладить свою вину. «Может, подарить ей завтра ленты? Ну те, мои, кумачовые, на которые она всё время заглядывается?» – проносится у тебя в мозгу, в то время как в голове вдруг начинает верещать противный предупредительный жучок.

«Ой, ладно! – продолжаешь мысленно рассуждать ты, пытаясь понять, что не так, и поскорее усмирить душевную сигнализацию. – «Что, мне для подруги жалко, что ли?»

И тут вдруг понимаешь, что жадность тут ни при чём. Просто вцепившаяся тебе в руку обнажённая девушка – не Маришка.

Смотри главу 75.

Мутная жидкость сладким нектаром растекается по нёбу, обволакивая твоё горло. Секунда, две, три, а ты всё ещё жива. Притарный привкус спускается по твоим внутренностям и затихает в желудке.

Одновременно по всему телу начинает разливаться необыкновенная лёгкость, будто вместе с упавшей одеждой тебе удалось стряхнуть всю массу своего тела, и, ощущая себя невесомой пушинкой, ты вдруг радостно смеёшься.

«Ай, краса! Ай, молодец!» – удовлетворённо поводя головой, любуется тобой ведьма.

А посмотреть действительно есть на что. Роскошные серебристые пряди струятся по плечам, кажется, они вытянулись ещё и доросли до самых колен. Талия постройнела, бёдра, отливающие перламутровой белизной, округлились, тонкие запястья стали почти прозрачными, а грубая от работы в поле кожа рук – мягкой как у младенца.

Но самое главное – тебе вдруг жутко захотелось пить. Непреодолимая жажда влечёт тебя к воде, и, кажется, ты прямо чуешь свежее дыхание речных брызг, доносимых ночным ветерком, словно охотничий пёс, который безошибочно чувствует запах дома.

Поддерживающие тебя девушки начинают ласково гладить твои плечи, скользя нежными как шёлк подушечками пальцев по обнажённой коже. Воспользовавшись тем, что тебя отпустили, ты задираешь подбородок к небу, лениво жмуришься и плавно потягиваешься в лунном сиянии. Свободная от забот, ты больше никуда не спешишь, готовая продлить эту ночь до бесконечности.

«Вяжите её! – громом среди ясного неба падают в уши хриплые слова ведьмы. – Тащите в ущелье!»