Виктория Миш - Маленькое путешествие

Кто придет? Настоящие владельцы портрета? Но что тогда делаю я – краду его?

Видимо, последнюю мысль я все-таки озвучила вслух, потому что незнакомец ответил:

– Они недостойны владеть им. Поэтому до настоящего момента сюда им входа не было. Но его открыли вы, Лада, своим присутствием. Я знал, что портрет не сможет стоять здесь вечно и что он позовет приспешника. Так что собирайтесь быстрее и езжайте на Родину. Не откладывайте поездку в долгий ящик. И умоляю, не расставайтесь с портретом. Пока вы с ним, они не смогут забрать его.

Я не успела ответить, потому что необычайно громкий звон огласил все помещение. Будто где-то завыла сирена, или кто-то одновременно разбил тысячу бокалов.

В страхе я зажала уши.

Незнакомец насторожился и сделал знак рукой. Сбоку, там, где стоял тяжелый деревянный комод, он дернул что-то в стене, и в тот же момент она отъехала.

– Сюда. Скорее.

Я крепче перехватила рюкзак, и ни секунды не сомневаясь, побежала за ним.

Мы попали не в красивую залу с колоннами или в старинный холл, виденный мною вначале, а спустились в подземелье, какое раньше мне доводилось наблюдать только в мультиках, да в исторических фильмах.

Ступеньки были узкими и скользкими, потолок низенький и я пару раз пребольно стукнулась лбом на поворотах. Мы спускались все ниже и ниже, пока, наконец, не показалась белая дверь.

Она так странно смотрелась на фоне темного и влажного подземелья, что мне стало не по себе.

Да, определенно, я чувствовала беспокойство, и было боязно даже подходить к ней.

Но кто меня спрашивал?

– Ступайте быстрее, пока они не нашли ход, – произнес мой странный проводник, и потом, чуть поколебавшись, добавил: – Если понадобится помощь или встанет вопрос жизни или смерти, возьмите.

И с этими словами он протянул мне кольцо. Из темного металла, похожего на заплесневевшую от времени медь, с характерными зелеными прожилками, оно венчалось темно-красным камнем.

– Гранат? – полюбопытствовала я.

Но мужчина, не слова не говоря, схватил мою руку и нацепил кольцо на указательный палец правой руки.

– Скажите: Амбруаз, и я пришлю помощь.

– А разве она не нужна мне сейчас? – воскликнула я, услышав откуда-то сверху доносящиеся шаги.

Даже не так: не шаги, а топот тысячи ног. Все это и вправду походило на пресловутую погоню. Вот только мне совсем не хотелось, чтобы за мной кто-то гнался.

– Идите. И ни о чем не жалейте, – сказал напоследок Амбруаз и подтолкнул к двери.

Мне ничего не оставалось, как открыть ее.

Я вошла в странный коридор, похожий на прихожую в пятиэтажке, сбоку заваленную всяким хламом, типа сломанных стульев и каких-то коробок, и через три шага увидела обычную деревянную дверь, какая стояла у меня дома между комнатами.

Что ж. Мне очень хотелось найти выход из этой ситуации, и я, ни капли не сомневаясь, открыла ее, чтобы оказаться… на площади в Сорбонне.

Выпрыгнув на улицу, я зажмурилась: сразу же в лицо с силой настоящего урагана ударил противный ветер. Тысячи снежинок, подстерегающих меня, впились в глаза, нос, губы. Я вздрогнула, как от ушата холодной воды и резко обернулась.

Маленькая дверка, деревянная, в пол моего роста, закрылась с хлопком.

– Обалдеть! Но…как я прошла сквозь нее?!

Определенно, я не могла выйти из этой дверки, не сгибаясь пополам. И этот факт так поразил меня, что еще с минуту я стояла, раскрыв рот и пытаясь сообразить: как такое возможно?

На всякий случай дернула ручку двери и попыталась открыть снова, чтобы убедиться в том, что мне не померещилось.

Но она не открывалась. Сколько бы я ни прикладывала усилий, таинственная дверь ни в какую не хотела открываться. Хоть вой!

И эта странность еще больше обескураживала: дверь закрылась влегкую от ветра, так не могла же она сразу запереться сама собой на замок?

…Или могла?

Не будучи специалистом по старинным дверям, мне ничего не оставалось, как поправить рюкзак и направиться вперед – туда, где меня ждали новые неизведанные виды, потрясающие экспонаты и истории.

Вот только привкус от всего этого неуловимо изменился. Я рассеянно рассматривала церковь и, кажется, в пол уха слушала экскурсовода. Раньше я бы дико обрадовалась, что могу присоединиться к русскоговорящему гиду, ведь это – настоящая удача! Но почему-то я ходила за группой механически и почти не рассматривала экспозицию.

Меня беспокоило чувство надвигающейся опасности. И я не понимала, во что же всё-таки я ввязалась.

Кольцо при свете дня на моей руке смотрелось потрясающе красиво и казалось древним. Украдкой я любовалась на него все время экскурсии.

Снег и ветер за это время поутихли. Но погода всё равно стояла промозглая. И я решила все равно зайти в кафе пообедать или, на крайний случай, купить с собой французский сэндвич.

Голода я не ощущала. Только мельком взглянув на часы, поняла, что нужно подкрепиться. Было уже начало четвертого, а я только завтракала сегодня.

Вокруг проносились туристы, гудели машины, текла обычная жизнь. Жуя взятый на вынос бутерброд, я безрадостно шла по городу и чувствовала буквально печенкой, что моя обычная, нормальная жизнь закончилась.

А впереди – неясность, нераскрытые тайны, новые приключения и что-то такое, о чем я подсознательно мечтала всю свою жизнь.

Я сидела на чердаке, именуемом во Франции мансардой, и рассматривала портрет. Вечер уже спустился на город, и бродить дальше по уютным и полюбившимся улочкам я не стала. Сразу после экскурсии по церкви Сорбонны, вернулась в съемные апартаменты.

Потому что внезапно, из-под полы, нагло и грозно сверкая очами, вылезла она – паранойя.

Мне постоянно казалось, что за мной кто-то следит. Несколько раз оборачивалась, но сзади лишь спешили обычные прохожие, и никто не выглядел подозрительным.

И все бы ничего, пересидела бы я остаток дня дома, без лишних вылазок и экскурсий, глядишь бы и успокоилась… Но было одно но.

Сегодня было тридцать первое декабря. А, значит, через несколько часов я подключусь к хозяйскому wi-fi и буду слушать поздравление Президента.

Слушать его на голодный желудок не хотелось категорически, поэтому мне следовало зайти в ближайший супермаркет и купить готовые салаты и закуски.

Однако с этой картиной я боялась высунуть нос наружу.

Безумно страшно было выходить из мансарды, ровно, как и оставлять картину на чердаке. А вдруг и в самом деле украдут? Ее рамка переливалась, словно сделана из золота. Кракелюр на портрете добавлял к стоимости еще минимум тысячу евро. Или две. Или три – я понятия не имела, в какую цену нынче антиквариат.

Брать картину с собой в магазин было бы глупо. Куда складывать покупки? Я привыкла экономить на всем, и покупать пакеты за евро казалось мне верхом расточительности.