Тиана Тон - Мы встретимся снова

– Мало ему тех, кто воюет? – Вскричал убитый горем Яс. – Они идут на жертву осознанно. Для них великая честь путем войны попасть в рай, ведь они защищают свой народ, а мои родные люди должны были жить здесь.

– Замолчи, Яс, – старик вскочил с камня, забросив тяжёлые косы за спину. – Я желал разделить с тобой боль, но тобой правит гнев. Это плохой знак. Воротись домой и отдохни. Больше мне нечего добавить.

Яшиш-Пуйло прошел немного вперёд и обернулся. Яс сидел, обхватив голову руками. По красивому лицу текли слёзы. Священная влага из глаз юна говорила о его раненой душе. Молодой мужчина дрожал, сжимая голову ледяными пальцами. Стиснув зубы, он скулил. Старик тяжело вздохнул и пошел дальше.

– Поспеши, – крикнул Яшиш-Пуйло, удаляясь. – С первым лучом солнца мы предадим земле умерших на нашей территории чужаков, тем самым продляя священные дни жизни богов среди нас. В этот раз мы не будем у них просить милости, а просто похороним воинов, вместо того, чтобы сбросить их тела со скалы.

Услышав новость, Яс застонал. Сползая с влажного камня, он упал на колени прямо в грязь, упираясь лбом в землю.

– За что? За что? За что? – Шептал парень, стоя на коленях в вязкой жиже и ударяясь лбом о пучок травы.

Чуть позже Яс вернулся в город. В его спутанных волосах застряли тонкие веточки и листья. Он остановился поодаль и заслонил лицо мокрой ладонью, после чего медленно открыл глаза, не различая ни единого образа. Юна слышал голоса, а по витавшей в воздухе гари определил, что уже разгорелся большой огонь на главной площади. Его разводили у подножия каменного храма, у входа которого стояла фреска с изображением бога Адэххи. Крылатый бог наводил на племя юна благоговейный страх, и часто правитель устраивал для него жертвоприношения, но не ему сегодня был предназначен жертвенный дар. Правитель города Тамахумба решился отдать должное богине Мати и умилостивить Дижи – бога дождя, чтобы он даровал народу временную передышку от ливней и позволил собрать остатки урожая.

Для ритуала Яшо-Чен-Ен нарядился в просторное светлое платье. Одеяние было расшито светлыми узорами, а развевающийся за спиной лёгкий плащ состоял из длинных дивных перьев горного орла. Правитель следовал по вымощенной тропе, проложенной меж священных озёр, за карателями – группой высоких, крепких мужчин племени, чьи лица скрывались за чёрными масками в виде морд оскаленных пум. Их смуглые тела были раскрашены узорами с изображением ярких молний. Глядя на восковые морды масок, страх пробирал до костей. В племени эти люди считались не просто жестокими – они были безжалостны. Каратели играли в племени незавидную роль. Они пытали пленных, под пристальным наблюдением правителя и народа приносили жертву богам, наказывали провинившихся и участвовали в захоронениях. Каратели бросали пленных, отказавшихся работать, в одно из священных озёр, которых в городе было два. Водные воронки разделяла главная дорога, по которой шествовала процессия. Правителю, перед тем как захоронят чужаков, предстояло окропить своей кровью их тела, дабы доказать великой богине Мати, что он готов на всё, ради своего племени. Стоя над скрытыми под чёрными лентами телами чужаков, Яшо-Чен-Ен принял из рук одного карателя длинный узкий нож, которым быстро рассек себе запястье, и, взмахнув окровавленной рукой, окропил трупы.

Когда над рукой правителя стали колдовать лекари, наложив ему на место пореза тугую повязку, смоченную в настое дикой орхидеи, каратели провели обряд захоронения воинов чужого племени. Позднее, уже во сне, они услышат голос богини Мати, которая нашепчет им о том, что она на их стороне, и всегда следит за их подвигами.

Жрецы, которые постоянно следуют по обе руки правителя, тоже в ту ночь увидят сны. Благодаря жертвенному действию, которое совершил их правитель, они узнают от богини Мати, когда именно нужно собрать урожай и засеять новый; когда развести большой огонь и устроить праздник кукурузы. Основным блюдом юна, как в прочем и индейцев, проживающих по соседству, была именно кукуруза, которой они страсть как любили лакомиться.

Эпос юна «Юхху», гласил: по мифологии – бог творец Адэххи создал их прародителей именно с початков кукурузы, которые упали с Венеры на этот дивный полуостров. Бог заметил, как горяча стала Венера, раскаляясь сильнее день ото дня, и принял решение сбросить початки в дикие горы Бадакумби, что находятся на полуострове Юнахан, близ Аргусского океана. Там уже их дожидалась богиня Мати, которая из кукурузного теста создала четырёх человек, затем были сотворены для них женщины. Вместе с мужчинами они разошлись на четыре стороны света и зачали людей больших и малых племён. Но не всё шло хорошо, и по верованиям юна, уходящим корнями в глубину, мир создастся тоже четыре раза, потому как трижды уже разрушался потопами. Первым был мир мелких людей с тёмной кожей, и существовали они ещё до того как было создано солнце. Они ходили по земле в темноте, но это нисколько не мешало им жить и рожать детей. Когда же солнце появилось на небосводе, всё живое охватили лесные пожары. Засуха погубила много растений и животных. Жаркая погода оказалась губительной не только для леса, животных и людей. Вулканы выбросили в воздух отравляющие газы, температура резко возросла и уничтожила остатки цивилизации. Как только погиб последний человек, солнце превратилось в камень и упало на землю. Тогда небеса выплеснули ледяную воду. Вулканы шипели, корчились обугленные деревья, реки вышли из берегов, а с гор побежали бурные потоки. Природа обновлялась… Второй мир был заселен преступниками и невеждами, которых за деяния их смыло следующим потопом. Третий же мир был заселен уже юна, но и они готовились когда-нибудь утонуть. Народ племени верил, что после этого будет создан ещё один мир в результате смешения трех предыдущих, и его также ожидает потоп.

Пока не сучилась беда в виде потопа, юна готовились следующим вечером принести несколько жертв, предназначенных именно богу дождя – Дижи.

Костёр, зажженный юна, растревожил всё живое. Дрова трещали, красные языки огня стремились лизнуть небо, рыжеватый дым и яркий свет разлились над городом. Собаки сразу же разбежались по кустам, с которых с криком взлетели птицы. Они перелетели озеро и расположились в густой кроне ивы. Животные и птицы знали силу людей и жало огня, потому норовили удалиться подальше от собравшегося на площади племени. Народ также знал свою силу. Кровь воинов бурлила, а женщин – закипала при виде этих воинов, и у каждого была надежда. Каждый верил в силу инстинкта и навыкам. Гибель для них не имела объяснения. Она страшила и увлекала одновременно; пугала, как и жизнь, полная борьбы, голода и холода, болезней и стихийных бедствий. Как только опасность отступала, народ веселился, отгоняя душевную боль и страх в глубину своих сил; радовался, одаривая своих мнимых богов за ещё один подаренный день, за пищу и кров, за возможность дышать, идти вперёд и защищать своё племя.