Надежда Сорокина - Бессмертное семейство. Том 1. От судьбы не уйти

Тенерзи вскочила и подбежала к нему.

– Господин Люциус! Вы ужасно обидели Джулию, но не думайте, что она вас не простит. У неё доброе сердце и широкая душа. Она понимает, что вы не со зла сказали это.

– Тенерзи права, – подошёл к ним Фолиуверд, – Мы знаем Джулию давно, видели её разную, и я могу поручиться, что она скоро простит вас.

– Прощение мне не нужно. Я просто не хотел её обидеть.

И Люциус, точно так же, как и Джулия, развернулся и ушёл. А вслед за ним полетела бабочка цвета сирени, что считалось большой удачей у эльфийского народа.

Остаток дня и Джулия, и Люциус провели каждый у себя. Никто из них не стал выяснять причину конфликта. Для них проще было каждому по отдельности остыть, чтобы ещё сильнее не поругаться. Джулии не хотелось, чтобы Люциус уходил, так как у неё проснулся так называемый «тётушкин» инстинкт – если сейчас он уйдёт, то совсем одичает и больше никогда не вернётся к своей семье. Люциусу же не хотелось расстраивать Джулию, так как, несмотря на бессмертие и ужасающую силу, она была ранимой женщиной, и такое оскорбление могло сильно запасть ей в душу. Поэтому, когда на Атлантиду опустилась ночь, Люциус робко постучался в комнату к Джулии.

– Входи, – послышался сухой и властный тон.

Люциус, всё ещё не переодевшись, вошёл к полураздетой Джулии, которая лежала под своим красным шёлковым покрывалом.

– Я хотел бы извиниться перед тобой. Прости, я сказал глупость, – говорил Люциус, и эти слова давались ему тяжело, поэтому он отвёл глаза в сторону.

Джулия молча смотрела на Люциуса, а затем подняла глаза на шедевр Караваджо.

– Знаешь, почему именно эту картину я повесила у себя в спальне?

– Почему? – недоумённо просил Люц.

– Хотя моя семья уже очень-очень давно отвернулась от бога, ещё раньше всяких энциклопедистов и коммунистов… Матушка с сёстрами всё же росли и впоследствии жили в окружении христианской веры. Она никак не могла исчезнуть из них жизни. Поэтому, пусть матушка и не уповала на бога, всё же говорила мне, что нужно быть милосердной. Говорила, что нам, самым могущественным существам, для которых сила не дар, а проклятие, остаётся только быть милосердными к простым смертным людям. Но… Я так много видела проявлений жестокости и злости, и мне каждый раз казалось, что и я должна перестать быть милосердной к этим злобным людям. И тогда отец мне сказал: «Люди стараются быть милосердными, чтобы обрести покой после греховной жизни, чтобы их бог смог простить им все грехи, которые они закрывают милосердием. Ты же, дочь моя, будь милосердной лишь потому, что знаешь, что такое – ценность человеческой жизни». А уже после того, как мы покинули людскую землю, я забрала с собой эту картину, чтобы каждый день помнить истину слов моих родителей.

Юноше трудно было понять желание Джулии, ибо он был совсем другого рода и типа. Конечно, основную суть он чувствовал, что людям и так хватает жестокости между собой, и нужно, чтобы хоть кто-то был милосердным к ним. Однако Люциус сам редко проявлял милосердие и оставался всё же в этом плане разборчивым.

– Не я возвеличила себя за счёт своих милосердия и силы, да и бессмертие здесь не причём, – продолжала Джулия, – Просто людям, отказавшимся от религии, всё же нужно во что-то верить и чему-то поклоняться. И вот они выбрали нашу семью, Бессмертное семейство… Чушь собачья.

– Будто только люди поклоняются вам. И вообще, от эльфов пошло вся эта надежда на ваше Бессмертное семейство.

– Жители Атлантиды уважают нас, но не поклоняются. Если ты не прав, они спокойно поспорят с тобой на ярмарке или будут просить подвинуться на народном гулянии. А всё потому, что мы смогли решить некоторые их конфликты. С людьми же совсем другая история.

И она больше не стала углубляться в эту тему, а Люциус не стал спрашивать. Он лишь вновь взглянул на эту картину в тусклом свете природных цветочных фонарей и попытался найти какой-то сакральный смысл всего этого. Но не смог, поэтому, ещё раз извинившись, он удалился в ванную комнату, чтобы смыть все конфликты уже ушедшего дня. А когда он вышел, на лестнице стояла Джулия с трубкой во рту и сказала:

– Мне тоже стоит извиниться за своё поведение. Нужно было для начала спросить твоего мнения по поводу всех этих встреч и походов, прежде чем тащить тебя туда.

– Пустяки, – пробурчал вампир.

– Я просто не хотела видеть тебя в роли отшельника. Не для того, как мне кажется, ты был рождён.

– Не беспокойся, я не злюсь и не обижаюсь, – ответил он, собираясь подняться к себе, но Джулия остановила его жестом руки.

– У меня есть просьба.

– Какая же?

– Я хочу, чтобы завтра ты вместе со мной навестил моих родителей.

– Хорошо, – не задумавшись, ответил Люц.

Когда рухнула Вторая эра, Люциусу не исполнилась даже неделя, поэтому, когда маленький Вальдемар остался со своим новорожденным братом посреди разрушенных городов, семья Целестибус-Потестатем взялась за их опеку до того момента, пока Вальдемару не исполнилось двенадцать вампирских лет. И, несомненно, в уходе за младенцем Люцом большую роль сыграла Медуларум Целестибус, одна из сестёр Потестатем. Поэтому Люциусу очень хотелось увидеться с женщиной, которая ухаживала за ним. Из-за этого он надел лучшую рубашку, которая у него была, постарался как можно аккуратнее уложить волосы и побрить лицо. Джулия же не стала слишком сильно наряжаться ради встречи с родителями: она надела своё выходное, самое простенькое платье из чёрного бархата с фиолетовой отточкой, а также завязала боковые пряди чёрной лентой сзади.

– Туда мы отправимся с помощью сферы, а обратно уже прокатимся на Вергилии. Сейчас мне не особо хочется трястись целые сутки в дороге.

Увидев крошечные стеклянные шарики с переливающимися внутри блёстками силы и могущества, Люциус вспомнил события Войны Двух Битв, как наведались к ним члены Союза, и они с братом и Лилит вручили Союзникам сферы, чтобы те смогли добраться до города Умкан.

Джулия и Люциус вышли из дома, когда солнце уже клонилось к закату, и направились в чащу, где стояла конюшня для Вергилия. В маленьком деревянном домишке стоял жуткий конь из чьих-то кошмаров, шумно фыркая носом. Девушка вывела любимца из стойла и повела его чуть дальше в лес, чтобы было больше простора для портала.

Шарик упал на землю, и открылась круглый портал, от которого отдавало то жаром, то холодом, и искрился он самыми разными цветами, будто фейерверк на городской ярмарке.

– Пошлите, ребята! – сказала Джулия и шагнула с конём первая.

Люциус направился за ней, зажмурив глаза, как делал это всегда, когда проходил через эти порталы. И не открывал их до того, пока не почувствовал природную прохладу.