Линдалл Клипстоун - Ночь Саммерсенда

Я целую его так, как некогда сделала это в саду, когда его захватила Гниль. Охваченная тем же возбуждением страстного желания и опасности. И когда мы прижимаемся ближе друг к другу, яд и тени просачиваются внутрь, как угроза, но я не боюсь. Роуэн начинает меняться, юноша становится монстром. Я прижимаюсь к нему, и наши поцелуи становятся лихорадочными. Его ногти похожи на когти. У него острые зубы. У него вкус яда, тьмы, моей собственной пролитой крови. Его прикосновение – огонь, боль, которая искрится и обжигает все мое тело, такая же яростная и яркая, как моя магия.

Я отчаянно хочу, чтобы это длилось вечно. Хочу найти какую-нибудь алхимию, которая могла бы сделать это реальным. Но слишком скоро рука Роуэна отпускает мою талию. Его губы собирают последние крупицы нежности с моих. Нить распутывается, мерцание заклинания медленно меркнет, пока свет не исчезает полностью. Печать на моем запястье отбивает последний удар… и затем замолкает.

Роуэн растворяется в серой дымке теней.

Мои колени слабеют, и я падаю на землю. Нижний мир возвращается в виде разрозненных кусочков тени и света. Я склоняюсь вперед, вонзив пальцы в землю. Зловещий порыв ветра стихает в тишине, и на границе поляны деревья замирают без движения.

Я отчаянно борюсь, пытаясь удержать видение, вспышку магии, которая зажгла нить заклинания, жар поцелуев Роуэна. Чувство, что – всего на мгновение – мы снова были вместе. Но тепло исчезает с моей кожи. Моя сила стихает до приглушенной пульсации. Я прижимаю пальцы к земле, чувствую холодную грязь, въевшуюся под ногти.

Подземный Лорд все еще удерживает руку на моем затылке. Кажется, что здесь прошло не больше мгновения, пока я была погружена в видение. Затененные концы его магии все еще витают в воздухе, обволакивая нас мягко колышущимися нитями. Я не хочу, чтобы он или его сила прикасались ко мне прямо сейчас. Я не могу этого вынести. Я отталкиваю его, сажусь на пятки. Скребу своими испачканными грязью ладонями по щекам и вытираю дорожки слез.

Он поднимается на ноги. Я смотрю на его профиль, и хоть его взгляд нарочито скрыт, я с уверенностью могу сказать, что он наблюдает за мной.

– Скажи мне, – произносит он сдержанно и осторожно, – что ты об этом думаешь?

Я неспешно оглядываюсь. И понимаю, что это пространство, которое ранее было не более чем листьями и мхом, теперь… сад.

Папоротники кустятся под сердцедревами, перемежаясь пучками полуночно-темных морозников. Дикие розы рассыпают хрупкие лепестки по земле, а лозы сциндапсуса сбрасывают свои пестрые листья с ветвей наверху.

Я встаю, покачиваясь, с затуманенным разумом. Делаю робкий шаг вперед. Я иду по тропинке, усаженной бледными грибами, которые освещают воздух серебристым сиянием. Этот сад похож на сад в Лейкседже, когда я впервые увидела его при лунном свете, таким таинственным и наполненным тенями. Теперь, когда я вижу его здесь, скопированным, по моим рукам пробегает мерцание магии и заставляет тепло танцевать на кончиках моих пальцев.

Осознание давит мне на грудь тяжестью от того, что его сотворил Подземный Лорд.

– Ты использовал мою боль, чтобы создать его.

Он медленно кивает.

– Да.

– Но зачем?

Его брови на мгновение сходятся вместе, прежде чем черты лица становятся безучастными. Он издает звук, который не совсем похож на смех.

– Не за что, – говорит он, как будто я поблагодарила его. Он смотрит на меня, приоткрыв рот, а затем продолжает: – Ты не моя пленница, Виолетта. Этот мир – твой дом.

Я потираю затылок, все еще чувствуя покалывание от его когтей, другая моя рука беспокойно путается в складках моих юбок. Я оглядываю сад, прикусывая губу, пока не чувствую привкус крови.

– Он прекрасен. Но это не ответ.

Его улыбка исчезает, и выражение лица становится холодным. Что-то острое и опасное вспыхивает в его взгляде. Полы его мантии снова превращаются в тени, тянущиеся по земле ко мне. Завитки тьмы плещутся у моих ног, как чернильно-темные волны. Я поджимаю пальцы ног в ботинках и прикусываю внутреннюю сторону щеки, заставляя себя оставаться неподвижной, когда он приближается ко мне.

– Я не могу дать тебе то, что ты просишь, Виолетта.

Я обхватываю рукой запястье, надавливаю на печать. Смутно я понимаю, что в моем видении, когда нить распуталась среди деревьев, она протянулась в направлении ограды. К арочным воротам, запертой двери, которая никогда не откроется для меня. Я сильнее нажимаю на печать с разочарованным вздохом, застрявшим у меня в горле.

Я смотрю на Подземного Лорда снизу вверх и спокойно встречаю его взгляд.

– Что ты скрываешь от меня там, за шипами?

– Ничего. – Его зубы обнажены. И хотя он выдавливает слова, за тем, как он смотрит на меня, стоит честность, в которой не стоит сомневаться. – Я ничего от тебя не скрываю.

Тишина затягивается, наливается свинцом. Мои руки сжимаются в кулаки, искры магии обжигают мои ладони. Я резко отворачиваюсь от Подземного Лорда.

– Я хочу побыть одна.

Пару секунд он колеблется. Я слышу движение его обуви, шелест его накидки, как он расхаживает туда-сюда. А затем звуки стихают. И он тихо произносит:

– Доброй ночи.

Я оставляю его слова без ответа. Он следует за мной по направлению к выходу из сада. Я наблюдаю, как он исчезает между деревьями, и тени леса смыкаются вокруг него. Он ушел так быстро, словно испарился, оставив меня одну лишь с легким шелестом листьев папоротника и слабым треском ветвей над головой.

Усталость, с которой я боролась, наконец-то одолевает меня. Я делаю еще один прерывистый вздох и начинаю медленно возвращаться в свой домик, держа руки сложенными на животе. Как будто я могу удержать все эмоции, грозящиеся прорваться сквозь меня.

Мой домик – это единственная комната с голым участком земли вместо пола. Стены из тех же грубо обработанных панелей, что и снаружи, с узорами, похожими на закрученные глаза и кусочки багряной коры. Ветви, образующие потолок, покрыты листьями, а переплетение плюща образует балдахин над моей кроватью.

Огонь догорел до горстки углей, и в комнате почти темно. Но я достаточно хорошо знакома с этим пространством, чтобы утруждать себя зажиганием единственной лампы. Это было подарком от Подземного Лорда, который я использовала вместе со свечами, которые он мне подарил, задаваясь вопросом вслух: не хотела бы я совершить обряд на одном из многочисленных алтарей в лесу? Я еще этого не сделала, вместо этого я оставляю горящими свечи, когда остаюсь в одиночестве. Мне нравится наблюдать за танцем света, пока я пытаюсь успокоить свой разум, а затем выдыхаю, чтобы превратить пламя в струйку дыма.

Я снимаю грязные ботинки и развязываю пояс платья, освобождаясь от шелковой ткани, заменяя ее светлой ночной рубашкой, окаймленной паутиной. Я подхожу к камину, подбрасываю новую порцию дров к углям. Сижу у очага с вытянутыми руками. Пламя разгорается все сильнее. Воздух становится теплее.