Надежда Мунцева - Тысяча и одна Ведьма

Его глаза, принявшие идеальную форму пятака, пытались, вчитываясь, понять, когда он такое подписал.

Когда он, заикаясь, попытался выяснить, ему пояснили, что он давно такого хотел, глубоко и искренне желал, только сам себе боялся признаться.

Так часто бывает. Хотим, и даже себе, про себя шепотом о том сказать не можем.

Весь договор я вам озвучить никак не могу. Кодекс чести, понимаете ли, но суть должна. Иначе вообще ничего понятно не будет.

А суть договора подписанного Валдом была в том, что он на протяжении тысячи и одного вечера, будет приходить в этот дом, в этом месте.

И знакомиться по очереди с тысячей и одной Ведьмой.

И никаких поползновений, понимаете ли! Только знакомство.

Они будут ему рассказывать всё. И сказки тоже.

А он должен будет честно и откровенно рассказывать о себе.

И вот тут-то Валда переклинило.

– С какого это перепуга я о себе должон рассказы рассказывать?!

Возмущенно воскликнул он, прочитав эту графу договора.

– Да ещё откровенно! – продолжил возмущаться наш герой.

– А что? – спокойно, как-то вот ну, очень спокойно до ледяного покрытия, спросила Ведьма, – в вашей жизни присутствуют древние скелеты, осыпающиеся пеплом и сажей страшных секретов? Вы скрываете завещание старой родственницы, выманенное у неё обманом и шантажом? Вам не дают по ночам спать сцены отправления вами за черту жизни и бедности толп народов?

Валд сидел тихо, тихо. Даже уши приняли форму полного обалдения.

А Ведьма продолжила свой напорный допрос:

– Позвольте уточнить, вы принц, какого королевства, что вам про себя правду выкладывать нельзя?! А?! Что там в вашей жизни такого сверхсекретного, от чего судьбы мира могут перекоситься и пойти другим путем?! Э?!

Валд почти обморозился. И не только. Такой голос…он, такой напорный, что может всё, что хотел и даже больше из тебя выдавить.

И всё это спокойно. С осознанием правильности, ясности и понимания высшего блага для собеседника. Облегчить душу оно всегда полезно.

Обмороженный Валд попытался открыть рот…не вышло! Моргнул глазом. Левым, правым. Потом обоими.

И вдруг что-то щелкнуло внутри него, и пошла обратная реакция:

– Да что вы себе позволяете?! Да я вам сейчас! Позвоню! Да вам…

– Что мне? – ехидно прервала Ведьма.

– Моя мама, она, она вам покажет!

– Что покажет?

– Да у меня такие влиятельные друзья есть! Да они вас тут раскатают и закатают! Телефон отдайте!

– Так его у тебя никто и не забирал. Звони.

Дрожащими руками парень достал из заднего кармана мирно спящий аппарат, попытался нажать кнопочки, и услышал вопрос:

– Мальчик, а тебе лет-то сколько?

Заходи, друг дорогой!

Ты усталый? Или чуток злой? Смотри! Раз позлишься, два посердишься, сам в злую Ведьму обратиться можешь. Ну, или в ведьмака, смотря по тому, что тебе Природа изначально дала.

Ты не стесняйся, не стесняйся! Да не бойся! Присаживайся! Я добрая!

Иногда. Когда пирогов напеку, чайку попью. Вот прям такая вся добрая становлюсь, что правдой, истиной с тобой сейчас поделюсь.

А ты уж сам решай, где, правда, а где мои фантазии.

Ты же сейчас в мире сказок. Так чего со сказочника взять?! Анализы?! Не отдам! Тебе оно не надо, а мне на удобрения сгодятся.

Ой, да чтой ты прям с лица переменился?! Говорю же, нынче есть тебя никто не станет! Перестань трястись! А то как мне к теме разговора-то перейти?

Ты трясешься, челюсти у меня вибрируют…мдаа…

Ладно, я собой владею, небось и челюсти удержу.

Так откуда же берутся злые ведьмы?

Началось всё очень давно. Так давно, что те, кто это начал столько раз уже на эти круги прилетали, прибегали, рождались, что у самих у них ум за разум по спиралям зашел, они всё и запутали.

А может быть, потому запутали, что в правде признаться стыдно. А когда стыдно признаваться, то таких пятаков накрутят, что потом историки веками разбираются, да друг друга по маковке указками, да мелками лупят. Что с них взять?! Ещё меньше чем со сказочника. Тот хоть сразу отопрется. Я не я, сказка не моя, мне так сказали, я додумал, вот все и сложилось.

Когда-то очень давно, в одной обширной пещере жили, проживали, про прописку не слыхали, так жили. Табором, кланом…ну, точнее к историкам. Они придумают.

Люди там жили.

Как их в пещеру занесло? О! Это отдельная сказочка. Ещё не написала. Напишу, ты первый узнаешь.

Так вот, по-разному жили, то они мамонта уловят, то тигр их.

И были среди них разные герои. Герои все. Только разные.

А один такой ходок был, по дамам, вот не дай ему мамонта загрызть, как дай по дамам, когда их человеки на охоте, погулять.

Комплиментов наговорить, голову закружить. Охмурить, словом.

И долго он так ходил. Очень долго.

Пока не выстарился. И ходилка повисла. Не с чем стало. Аль застудился, давно же было, можно причину и забыть.

Ох, как он обозлился! Он к одной, она ему от ворот, поворот. К другой…та же история!

И стал он думу думать, как их всех наказать. А они-то его насквозь видят.

Ведают.

Насквозь.

Всего.

И злобу его видят.

И зависть к другим особям его пола.

Но думал, он думал и придумал!

Хитромудрый мозг всегда найдет на кого стрелки перевести.

Собрал он всех охотников, и начал им вещать:

– Женщины – это зло! Весь вред от них! Кто с женщиной будет вась, вась, от того сбежит и мамонт, и карась!

И что вы думаете? Поверили ему!

Оно же, как бывает? Ежли в одну точку долго стучать, обязательно ямку пробьешь.

И понеслось с тех пор, чем женщина умнее и мудрее, тем значит, она вреднее!

Ибо ведает чересчур много…

Женщины-то пытались оправдаться…да куда там…

В воду помакают, по самую маковку (ой, а не потому ли маковка, что макают?), да радуются, когда притопят, мол, не ведьма была. Не ведала, что её сейчас хватать будут, да макать. Или жечь. Смотря, какого материала больше.

И стали женщины ведовство своё прятать. А оно наружу рваться.

Кэк вырвется…кэк вся гнильца из подлеца полезет… Так и начинает он снова громко вопить:

– Да ты ведьма!

Вот и куда нам деваться?! Если человека сто раз свиньей назвать, на сто первый хрюк услышится.

Так мы и стали настоящими Ведьмами. А злыми или добрыми, это уж как вам угодно.

Кому вам? Тем, кто рядом с нами. Мы от вас заражаемся. И уже давно тому не поражаемся.

Ведаем потому что, что, если что-то в себе переварить, да до нужной кондиции довести, можно из любой субстанции, самого коричневого цвета, золото выгрести!