Анастасия Сагран - Осенний дом

И действительно, утром не сразу вспомнил, что чего-то не хватает. Самочувствие отличное. Отсутствует тревожность глубоко внутри – это выступление театра масок, прошедшее вчера и удавшееся на славу, сняло всякое напряжение. Но вот дальнейшие воспоминания сделали сложным и тяжёлым каждое движение. Возился с одеждой дольше обычного. Всё – дольше обычного.

Надо спуститься вниз, в гостиную, и рассказать родственникам о том, что Чайна Циан здесь больше жить не будет.

Все уже завтракают. Собрался, натянул улыбку на лицо и вошёл в столовую.

– Доброе утро, клан! – произнёс Тони обычным легким, весёлым тоном.

– Ты опоздал к завтраку, – отреагировал герцог Сильвертон – глава клана Сильверстоунов, – останешься без еды.

– Я и к началу войны опоздал родиться, но в стороне меня не оставили, – парировал Тони и уселся на своё место.

– Наглец.

– …Моё второе имя.

– Реджинальд твоё второе имя, – пробурчал дядя Брайан.

– Ты какой-то не радостный.

– Это ты не радостный. Отбрось лицемерие и скажи, что у тебя не так.

– Это не для завтрака. Это для клансбора.

– Хорошо, после завтрака поговорим.

– А не я здесь решаю такие вещи? – холодно поинтересовался герцог.

– Да какая разница, – с непроницаемым лицом ровно, без эмоций, возразил Брайан. И добавил: – На данный момент.

Тони почти полностью потерял аппетит. Захотелось чего-то… невозможного сейчас.

– Так что ты хотел сказать? – спросил герцог, усаживаясь в своё привычное кресло в белой гостиной.

Герцогиня уселась рядом с супругом, и, сложив руки на коленях, обратилась в слух. Остальные родственники вели себя тихо. Не сияющий благостно "почти святой Брайан" и не унывающий Тони, у которого плохо получается скрывать, что у него что-то не так – это очень плохой признак. Очень.

– Вчера я и Чайна Циан вскрыли карты. То, что мы узнали друг о друге, оказалось достойно разрыва брачного контракта.

Все молчали. Герцог, однако, среагировал почти сразу:

– Ты, полагаю, изменял ей. О тебе болтают, что ты не пропускаешь ни одной актрисы. Но ты сказал, что узнал что-то о ней. Чайна Циан никогда не сделала бы ничего плохого. Она, перевёртыш, по своим качествам крылатая больше, чем половина знакомых мне женщин. Она честная и чистосердечная, безыскусная, прямолинейная и добрая. Что, скажи мне, она могла сделать?

Поскольку Тони сразу не нашёлся с ответом, герцог продолжал говорить, свирепея:

– Полагаю, она уехала к Шерил. И, знаешь, даже если тебе будет от этого паршиво, и, более того, как бы тебе от этого не было паршиво, я намерен вернуть Чайну Циан. Она часть клана. Мы дали ей свою фамилию, когда её отец отказался от родства с ней. И, что бы между тобой и ней ни происходило, она должна жить здесь, в Нью-Лайте. А ты мне отвратителен. Такие как ты, не способны удержать ни одну в мире женщину. Притвориться, что ты достоин уважения хоть в чём-то, и удержать жену. Вон с моих глаз.

Герцог умеет разговаривать, отличный дипломат, предводитель крылатых планеты в прошлом; он хорошо знает цену громким фразам, а так же зубовному скрежету и тихим проклятиям, брошенным вслед. И сейчас он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что сказал. А Тони, после услышанного, вкупе с явным презрением герцога, оказалось сложно собраться с мыслями.

– Прежде всего, есть нечто, – заговорил всё же Тони, не двинувшись с места, – что клану следует узнать обязательно. У меня есть сын. Его зовут Дэниел Масс, ему тридцать три года…

– Вот оно!.. – прошептал кузен Тони, Шип Валери.

– Ночь Багровых Лепестков? – протянул Даймонд – сын прародителя, Сапфира Сильверстоуна.

– Она самая.

– Знаешь, я, пожалуй, не удержусь, – пророкотал герцог, поднимаясь с кресла.

Последнее, что из увиденного запомнил Тони, кроме разъярённого лица и заалевших глаз главы клана, это тяжёлый кулак герцога, несущийся навстречу.

Моргана тихонько вошла в спальню Тони, где он приводил себя в порядок, пытаясь убрать посеребрившуюся кровь с лица. Отметина на лице осталась – будь здоров.

– Как так вышло? – с лёгким возмущением обернулся он к Красивейшей.

– Ты надолго отключился, а твой дед запретил исцелять тебя. Свеча точно истаяла за это время – теперь только ждать, когда само регенерирует.

– Мог бы и не спрашивать, – сделал вывод Тони. – И сколько такие штуки проходят сами?

– Не знаю. Я же эскортесс, на мне всё за пару мгновений заживает.

– Повезло, – Тони уселся у туалетного столика жены. Все её баночки, скляночки и порошки на месте.

– А ты на войне уж наверняка насмотрелся на раны, но не знаешь.

– Ну, там, бывало, ни одного живого места на теле не было, так что и не замечали… Но, помню, у Джереми, после стычки с Брайаном, была такая же штука, только больше, забавная, в форме крылофитской "Ко". Исчезла за пять дней. Я так сокрушался. Когда исчез тот синяк – то есть.

– Значит… на пять дней нужно придумать что-нибудь… Я принесу краски для лица. Рэйн научил меня ими пользоваться.

– Каждое утро ждать, когда ты вылезешь из постели, чтобы намалевала мне… Помню, что дедуля кулаком вломил… а выглядит, будто ногой. Он точно меня не пнул потом по тому же месту?

– Нет. Но…

Моргана подошла к Тони, рассматривающему видимый урон от несдержанности главы клана. Руки Красивейшей сначала опустились Тони на плечи, а затем принялись перебирать его чёрные, отливающие пепельно-зелёным, волосы. Прикосновения её рук приятны. Он закрыл глаза. Спиной и затылком чувствовал тётушку, слегка приобнявшую его сзади. Они всегда считались друзьями. Но почему так уж аморально слегка хотеть её? Это не угнетает, это бодрит.

Почувствовал, однако, немного туманно, как она поцеловала в ту из скул, что осталась в целости. Белые волосы жены дядюшки Брайана упали Тони за ворот рубашки. Красное кружево платья коснулось его шеи. Он подавил желание посадить красавицу себе на колени. А она сглотнула, словно…

– Щекотно, – только и сказал он.

Сдержанности его учить не надо. Научен женой.

В комнату вошла Мелисса. Ещё одна тётушка – младшая, сводная, единственная сестра пропавшего отца Тони. Собственно, самая молодая женщина клана. Её прелестное личико в обрамлении золота волос и стройную фигурку в светлом платьице, кроме как милыми и любимыми не назовёшь.

– Мама сказала, что другого поступка от отца она не ожидала, – быстро сказала Мелисса, усаживаясь на ближайший стул.

Все некоторое время осматривали следы на лице Тони. Ссадина на лбу, разбита бровь, повреждена часть скулы. Герцог фантастично избивает родственников. Казалось бы, два-три удара, а сколько следов. Ну и кулачищ-ще. А с виду так не очень.

– Оливия права, – признал Тони. – И дед, в общем-то, тоже прав. Потерять Чайну Циан просто… Но так вышло. Не думаю, что я виноват. Нам было сложно быть вместе с самого начала. Но мы справлялись тогда. Сейчас – нет. Вот и всё.