Марианна Красовская - Цитадель: дочь тьмы

– А ты не боишься отпускать меня к эльфам? Там будет куча свободных мужчин!

– У меня нет выбора.

– А если я кого-то… полюблю?

– Я все равно тебя заберу, – жёстко ответил орк, сжав ее плечи. – Ты станешь моей женой в любом случае. Родишь мне сына – отпущу. Если все еще захочешь уйти. Мне нужен союз с эльфами. Мне нужен наследник, которого они будут считать своим.

– Вот как? – Соломея довольно улыбнулась в темноте. – А если… у меня случится роман?

– Пусть. Я переживу.

– Но ты будешь… не первым в таком случае!

– Главное, не кто первый, а кто последний. Если ты с кем-нибудь переспишь, мне же и лучше. Первый раз – страшно и больно. Я буду рад, если кто-то другой примет это на себя.

Соломея гневно дернулась в его руках. Ей совсем не понравился ответ.

– А если я забеременею от другого? – сердито спросила она, желая уже только одного: обидеть его, сделать больно. – Что тогда?

– Тогда я буду знать, что ты не бесплодная.

– Ах ты!..

– Тихо, не ори, – прошептал орк, запуская руки в ее волосы и оттягивая их вниз, чтобы она запрокинула голову. Отблеск луны отражался в его чёрных глазах. – Не время ругаться.

Он пристально вглядывался в ее лицо, словно искал что-то, а потом впился в ее губы поцелуем, грубым и сердитым. Его язык словно пытался овладеть ее ртом. Так он никогда ее не целовал. Орр проверял, позволит ли она ему что-то, а она поддавалась его напору, вся словно растекалась в его руках, отвечала ему – интуитивно, как умела. Ему было стыдно за свой порыв, но он знал, что сегодня уедет – и неизвестно, увидит ли он Соль вновь. Пытаясь загладить свою грубость, он торопливо целовал ее щеки и закрытые глаза. Сердце в груди колотилось так, что дышать было больно.

– Орр, я хочу, чтобы первым был ты, – шепнула Соль, и он глухо застонал от почти невыносимого желания ответить на ее слова согласием.

– Хорошо, – кивал он. – Когда я приеду за тобой…

– Нет. Сейчас. Сегодня. До того, как ты уедешь.

Он быстро выпустил ее из рук, сделал длинный шаг назад и мотнул головой.

– Нет.

– Но почему?

– Ты еще маленькая девочка, Соль. Так нельзя.

– Я маленькая? А что же ты меня целовал так? Или ты всех детей так целуешь?

– Соль, пойми, – он коротко усмехнулся, сжимая кулаки, чтобы снова не схватить ее в объятья. – Мы не женаты. У тебя даже родовых знаков нет! Я не хочу так… торопливо, в кустах… или ты думаешь, что паладин и священник не узнают? Опозорить тебя ради пары минут удовольствия? Ты настолько низкого обо мне мнения? Ты думаешь, что я ждал двадцать лет, и не смогу подождать еще год?

Соль поджала губы. После его слов она и впрямь почувствовала себя ребёнком.

– Давай поженимся сегодня, – упрямо сказала она. – Аарон нас благословит.

Орр-Вооз замер. Предложение было заманчивым. Взять ее в жены прямо сейчас… может быть, она даже забеременеет. Это было бы великолепно. И получить свою порцию счастья перед сложной поездкой… будет, что вспомнить тёмными холодными ночами. С любой другой женщиной он бы не колебался, но Соль была его маленькой девочкой, которую он растил для себя… и поступить с ней он так не мог. К тому же он понимал, что боится. Он большой. А она невинна. Ночь счастья будет только у него одного. А ей будет больно. И если он умрёт – а такая вероятность была – то она запомнит только страх и кровь. Стоит ли того его удовольствие?

– Соль, не время, – с искренним содержанием покачал головой Орр-Вооз. – Пойдем в дом.

Она посмотрела ему в глаза, презрительно дернув верхней губой, словно обвиняя в трусости, и он не выдержал. Он был в последние дни взвинчен до предела. Интуиция буквально вопила, что грядут тёмные времена. В Пустошах вроде бы все было спокойно. Слишком спокойно, так просто не бывает. Среди ближних племён, наоборот, слишком часто появлялись недовольные его действиями, а Орр-Вооз не выносил, когда ему возражали. Поведение глупой маленькой Соли стало последней каплей. Давно сдерживаемое напряжение вырвалось наружу.

Он зарычал, резко выкинул руку вперёд, сжимая ее шею и чуть приподнимая, и выдохнул ей в лицо:

– Чего ты добиваешься, Соль? Хочешь, чтобы я изнасиловал тебя? Ты совсем дура? Я орк, а не нежный эльф! Я не буду ползать в твоих ногах! Да, я пытаюсь защитить тебя… в первую очередь от себя самого, но это не значит, что ты будешь мной вертеть как хочешь! Запомни, солнышко, когда ты станешь моей женой, решения буду принимать только я. Ты будешь одеваться, как я хочу. Молчать, когда я захочу. Раздеваться и ложиться в постель, когда я захочу, а может, и не раздеваться, а просто поднимать юбку. Я даю тебе возможность еще немного побыть на свободе. Но ты лезешь в огонь, как мотылек. Хочешь настоящей жизни с орком? Я тебя спрашиваю, ты этого хочешь?

Он орал на нее, прекрасно понимая, что сейчас ломает все, что с таким трудом создал, видел настоящий ужас в ее глазах и знал, что все делает правильно. Оттолкнул ее от себя, отвернулся, тяжело дыша. За его спиной девушка пискнула и убежала прочь, а он просто осел на землю и закрыл лицо руками. Молодец, Орр. Теперь она точно уйдёт к какому-нибудь смазливому эльфу. Но это всяко лучше, чем попасть в руки к его врагам.

Сегодня он сделал всё, чтобы она, наконец-то, увидела его настоящего, а не того слюнявого идиота, в которого он превращался рядом с ней. Орр-Вооз никогда не отличался мирным характером. Он был злым, жадным и очень быстрым и на слова, и на решения. Но Соль он любил. Настолько сильно, что готов был для нее на всё. Конечно, он никогда не забрал бы ее, если бы она и в самом деле полюбила другого. Просто не выдержал бы ее слез. Хотя вообще орки совершенно спокойно относятся к женщинам. У них никогда не было понятия семьи – все женщины общие и дети тоже общие. Орки не умеют любить. Вот только Орр-Вооз вырос среди эльфов.

Ему было полгода – тот самый возраст, когда мальчиков матери относят в деревню к мужчинам. Совет женщин решил подкинуть парня эльфом – ведь все знают, что эльфы никогда не оставят в беде ребенка. Женщины не знали, что из этого получится, но всеми силами старались выбраться из полудикого существования. Он был первым мальчиком, выросшим в эльфийской деревне. Клан Синиц воспитывал его как родного, даже знаки у него на лице были эльфийские, что, конечно, на тёмной коже смотрелось интригующе.

Земля была холодная, и Орр быстро замерз. Надо было вставать и что-то делать, но уезжать было еще рано, к тому же он хотел поговорить с Ахиором. Внутри собралось в комок противное ощущение вины и еще чего-то непонятного, но очень мерзкого. Орк легко поднялся на ноги и хотел пойти в часовню – помочь ему не мог никто, но, возможно, Всевышний услышит молитву своего непутевого сына, если она будет звучать из привычного места? Часовня казалась Орр-Воозу своеобразным каналом к небу.