Салма Кальк - Женитьба дядюшки Жиля

– И госпожа Мадлен пошла с ним говорить? – нахмурился Жиль.

– Пошла, – подтвердил начальник охраны. – Но не одна, а с дочкой вашего высочества.

О, и здесь Жакетта помогла, необыкновенная девочка, за что только господь наградил его такой чудесной дочерью!

– Значит, госпожа Жакетта обладает сведениями из первых рук, – заключил племянник. – С ней бы поговорить, а потом уже – с госпожой Мадлен. Не нравится мне вся эта деятельность господ де Кресси. Сами, можно сказать, выставили за порог вдову своего брата со всеми детьми, а теперь передумали? Как-то нехорошо это выглядит, да и является таким же, наверное.

– А с этим что делать? – кивнул Севиль на пленника.

– В подвал? – нахмурился Жиль.

– А зачем он нам в подвале? – усмехнулся племянник. – Ещё и кормить там его, паразита. Давайте лучше отпустим. Его не били, синяков и ссадин нет, вернётся он без девочки – вот пусть господа Кресси и думают, как он отсюда ушёл, что нам рассказал, а о чём смог умолчать. Можно ему даже небольшую денежку дать.

– Вы коварны, – усмехнулся Жиль.

– Какой есть, – поклонился племянник.

Когда за Андре Туссеном захлопнулась дверь наружу, Лионель сказал:

– И слежку за ним, немедленно.

Севиль кивнул, отдал распоряжение – и двое его людей выскользнули на улицу.

Теперь можно было разговаривать с дамами.

Жакетта пришла в гостиную сестрицы Катрин, где уже расположились и Жиль, и Лионель. Вежливо приветствовала тётку и кузена, оглядела Жиля, приложила два пальца к его правому виску. Очень своевременно – вернувшаяся было боль поутихла.

– Госпожа Жакетта, чего хотел от нашей гостьи болван Кресси? – сразу взялся за дело Лионель.

– Чтобы она вернулась домой. И он не обманывал – ему в самом деле этого хотелось, – усмехнулась Жакетта. – А госпоже Мадлен – вовсе нет. Что-то он говорил о том, что в доме без неё плохо, что её готов взять за себя любой из его младших братьев, и что он желает найти жениха для старшей дочери госпожи Мадлен, Аделин. Наверное, потому, что у девочки бесспорные магические способности. И под конец вправду угрожал – говорил, что сейчас с ней по-доброму, а больше так не будет. Госпожа Мадлен от всего отказалась и ушла, а его вывели.

Жиль просто кипел – какова наглость! Мало того, что эти насекомые вообще поднимают глаза на госпожу Мадлен, так ещё и пытаются ею командовать! Он жалел, что сам не видел этого де Кресси – чтобы уже показать ему, на каком он свете, и где на этом свете его место по праву рождения.

Лионель оставался спокоен – истинный церковник. И дознаватель.

– Благодарю вас, госпожа Жакетта, за подробный рассказ. Нужно будет отдать приказание – чтобы никого из Кресси и близко к дому не подпускали. Мы не желаем их здесь видеть. А сейчас, я думаю, нужно поговорить с госпожой Мадлен. Родич, вы со мной?

Жиль подумал, что ему очень хочется пойти и поговорить с госпожой Мадлен. Но он предполагал, что вряд ли она обрадуется, увидев его – после вчерашнего-то. Поэтому…

– Я вчера поступил с ней не слишком благородно, – вздохнул Жиль. – И сегодня разве что передал свои извинения.

Жакетта улыбнулась.

– Она их приняла.

– Вот и хорошо. Нет, если возникнет необходимость – я готов помочь ей любым возможным для меня образом. Но – только если возникнет необходимость.

– Пусть так, – усмехнулся племянник, – я буду иметь это в виду.

18. Неожиданное предложение

Луиза причитала. Одиль ругала братцев Кресси всех разом и каждого из четверых по отдельности, и живых, и покойного. Николь стояла с вытаращенными глазами, схватившись за голову и разинув рот. Шарлотта и Мари облепили Мадлен с разных сторон, и отцепить их можно было только под страхом смерти. Аделин сидела на полу, выпускала осветительные шарики и приговаривала: этот дядюшке Оноре по лбу, а этот – дядюшке Гектору за шиворот, а этот – дядюшке Жан-Люку в задницу. Мадлен не удержалась, рассмеялась, хоть и понимала – нельзя, с Аделин станется что-нибудь такое повторить в людях, и ещё сестёр подучить. Но так хотелось уже просмеяться или проплакаться – после всего, что обрушилось на неё за последние два дня. Или две недели. Или даже чуть больше… Но – не сейчас.

Мадлен смотрела и понимала, что у неё нет сил прекратить всё это буйство чувств вокруг. Поэтому просто смотрела, слушала – и немного смеялась.

– А почему только дядюшке Жан-Люку в задницу? Всем им в задницу, – со знанием дела громко сообщила всегда самая воспитанная из девочек, Мари.

И надо же было, чтоб именно в этот момент постучался и вошёл его преосвященство де Вьевилль! Оглядел хаос вокруг. Камеристки замолкли, Шарлотта сильнее вцепилась в юбку Мадлен, Аделин от неожиданности уронила все свои шарики на пол.

Его преосвященство собрал их в ладонь и подмигнул Аделин.

– Госпожа Аделин, вы позволите мне зайти?

– А… да, – кивнула дочь. – Заходите.

– Девочки, ступайте, нам с его преосвященством нужно поговорить, – Мадлен попыталась быть суровой, но кажется, у неё не вышло.

Правда, помогла Одиль – собрала всех, больших и малых, и увела в комнату девочек.

– Госпожа Мадлен, с вами и детьми всё в порядке? – друг Жанно смотрел участливо.

– Да, благодарю вас, – торопливо кивнула Мадлен. – Располагайтесь, пожалуйста.

– Непременно, – улыбнулся тот. – Расскажите, что случилось сегодня. Я уже знаю кое-что, но пока не понял, кто всё это затеял и для чего.

– Да я сама не поняла. То есть понятно, конечно, что дом у них зарос, потому что некому слугами командовать, а сами они не разбегутся, ну так для этого можно нанять управляющего! А нет денег – ну, придумать, где добыть. Пойти на службу к кому-нибудь – кто знатнее или богаче, в конце концов. Я-то зачем!

– К вам они привыкли, наверное, им сложно вообразить кого-то нового в своём доме. А вы, как я понимаю, решали все их насущные хозяйственные вопросы.

– Верно, – кивнула Мадлен. – Но раз уж на то пошло, Гектор или Оноре могут найти себе жён, уж наверное кто-нибудь может польститься на их благородное происхождение!

– Да и Жан-Люк тоже, – кивнул господин Лионель.

– Он – нет. Вы не знаете этой истории? – рассмеялась Мадлен.

– Нет, представления не имею, что там. Рассказывайте, госпожа Мадлен.

– Он как раз женился тем самым образом, около четырех лет назад. На незнатной, но богатой девице. Эдмонда – так её звали – принесла недурное приданое, но – в деньгах. Она надеялась на блестящую придворную жизнь, и думала, что милостью его величества её капитал преумножится, но всё оказалось совсем наоборот – на четверых де Кресси её денег было не так уж и много, потому что они как с цепи сорвались – понеслись заказывать себе новые наряды, покупать коней, играть в кости и карты, и что там ещё можно делать. Даже на ремонт городского дома не хватило, хоть я об этом и говорила, но кто бы меня слушал! И когда за пару лет от тех денег не осталось ничего, да так, что Жан-Люк заложил даже её жемчужные бусы, она взяла свои оставшиеся украшения и те деньги, что смогла найти в доме, и сбежала. Кажется – с кем-то из приятелей Жан-Люка по службе у графа де Февра.