Салма Кальк - Женитьба дядюшки Жиля

Королевская семья Ниаллы – не маги, хоть и могущественны, как не всякая магическая династия. Но знают о магических искусствах не понаслышке – держат придворных магов обоего полу и разных умений.

– Я слышала, что магическая защита – на внешних стенах дворца. Вход в башню сторожат охранники, они обычные люди. Все маги стерегут покои королевы, принцев и принцесс.

Ну вот и проверим, усмехнулся про себя Жиль.

Первым делом он погрузил девчонку в сон – до рассвета. К этому времени он уже должен вернуться, что там делать-то так долго, придёт – и разбудит. А потом усмехнулся и изменил свою внешность. Глянул в большое зеркало – всё верно, никто не заподозрит в камеристке гостя с севера и мага, особенно если он не забудет активировать маскирующий силу амулет, вот и проверим, насколько хорошо он работает, это его недавняя придумка. А дальше он вспомнил ощущение от той записки – прекрасная Антония держала её в руках, это было бесспорно, он не мог ошибиться – и это ощущение должно было привести его прямо к ней.

Жиль выскользнул из своих комнат и прикрыл глаза. Тьфу, как же неудобны эти дурацкие юбки, как только женщины вообще в них ходят! Но он оказался прав – до спешащей куда-то служанки нет дела решительно никому. Дважды в глубине боковых коридоров он ощущал магов – но амулет работал исправно, на него не обратили никакого внимания.

Вход в Дамскую Башню охранялся.

– Что-то ты, Нанна, нынче припозднилась, – подмигнул кудрявый парень.

– Дела госпожи, – догадался опустить глаза Жиль.

– Госпожа госпожой, а о себе забывать тоже не след, – он взял было Жиля за руку, и тут вся маскировка едва не полетела к чертям, потому что первой реакцией Жиля было – вывернуть ту руку, на пол наглеца да поддать, и для такого дела ему бы даже магическая сила не понадобилась.

Опомнился, сообразил, кто он, где он и зачем, шлёпнул охранника по руке, поморгал. Помогло, тот разжал пальцы, и – только Жиля и видели.

И потом добраться до самого верха башни было уже плёвым делом.

Он постучался и вошёл – вряд ли меж прекрасной Антонией и её камеристкой водятся какие-то дополнительные церемонии. И оказался прав – дама, несомненно, ожидала, и он услышал дивный голос:

– Ну как? Что он сказал, Нанна? Он хотя бы попытается?

– А если нет? – прошептал Жиль, не меняя пока облика.

– Я расстроюсь, – вздохнула красавица.

Она была одета в одну лишь сорочку из тончайшего полотна, её тёмные, как ночное небо, волосы были распущены по плечам и спускались ниже талии. Окно спальни и впрямь было распахнуто, а на подоконнике стояла горящая свеча.

– Не стоит, госпожа моя, – выдохнул Жиль, принимая свой обычный облик.

– Вы? – он не смог с ходу прочитать, чего больше было в том возгласе – удивления или удовлетворения.

– Я, госпожа. Видите – я преодолел все преграды, и я у ваших ног. От вас лишь зависит, уйду я отсюда счастливейшим из смертных, или же самым несчастным человеком в вашем прекрасном городе, – Жиль изящно преклонил перед ней колено, коснулся губами подола сорочки, а потом обхватил колени под тонкой тканью.

Прекрасная Антония только вздохнула – а он уже нёс её к постели, и там уже и поцеловал, и потом ещё раз поцеловал, и снял с неё эту сорочку, чтоб любоваться всеми изгибами молодого тела, и потом снова целовал – так, что ей захотелось самой раздеть его и добраться до всего, что скрывала многослойная придворная одежда. И Жиль не знал, что там у прелестницы с супругом, но ему она была несомненно рада – и он постарался только преумножить ту радость.

Но незадолго до рассвета любовникам пришлось расстаться, потому что Жиль помнил об оставшейся в его покоях Нанне. Антония поняла и не удерживала его, хоть и пыталась расспросить – как он пройдёт теперь мимо охраны, обычно дамы и их служанки ночами никуда не ходят. Жиль велел ей не беспокоиться и ничего не говорить Нанне, когда та придёт – пока сама не очнётся.

А дальше было просто – в башне Жиль магов не чувствовал, ни одного. Он оделся в невидимость и бесшумно спустился вниз, к посту охраны. А там сделал то, чего раньше не пробовал никогда – обратился котом и бесшумно проскользнул меж ног того, кому нравилась Нанна. Ещё услышал вслед – надо же, кто это такого красавца завёл, раньше не было. Всё-то они замечают!

Трансформация в животное отнимала очень много сил, больше, чем любой человеческий облик, и больше невидимости. Но нужно было ещё вернуть Нанну домой до рассвета.

Тонкое место – это как раз пост охраны, если б там можно было пройти, не беспокоя их – и вопросов бы не было. Поэтому Жиль в невидимости довёл такую же невидимую камеристку до поста, а там обратил её в мышь – на несколько мгновений, больше не достало сил. Но она успела – прошмыгнула внутрь башни, а там уже оказалась у себя, и никто бы не спросил её – что она здесь делает, хоть бы и ночью.

Любовь придала сил, но то, какими средствами пришлось её добиваться – отняло всё, что было, и что пришло. Поэтому наутро во время службы в честь Великого Солнца Жиль разве что поглядывал на красавицу Антонию – но не подходил к ней и не заговаривал. И от Нанны скрывался – нечего. И вообще, они здесь свои, им проще что-нибудь придумать, а он уже продемонстрировал свои намерения.

Вечером Антония пришла сама. Она вздыхала и плакала, пока довольный Жиль не подарил ей амулет невидимости. И похоже, что тот амулет работал – всю ту декаду, что он оставался в Ниалле, красавица исправно приходила в его покои – очевидно, он пришёлся ей по сердцу не меньше, чем она ему. Она улыбалась и говорила, что надеется на его возвращение, а он предупредил, что амулет – не вечный. Проще говоря, разрядится, когда он, Жиль, покинет город и будет далеко, но до деталей ли им было?

Когда судьба привела его в Ниаллу пятнадцать лет спустя, не было в живых старой королевы Сибиллы, и прекрасной Антонии – тоже. Но ему рассказали легенду о могущественном маге, который так полюбил одну из здешних дам, что был готов обращаться ради неё и в служанку, и в мышь, и в птицу – чтобы подлететь к окошку, в котором горела для него путеводная свеча.

Жиль ещё подумал, помнится – в птицу ему было тогда сложновато, а то он бы непременно воспользовался этой возможностью, потому что – если по смыслу, то самая простая.

…Он лежал в темноте ночи совершенно один, даже его милость Котальдо отправился охотиться. Сон не шёл, зато вспоминались истории из прошлого, подобные вот этой. Что же, выходит, он может – чтоб легенда, и песни сложили, но как все люди – не может? Упущение, право. И нужно с ним что-то делать.

Наверное.

Мадлен уже начала привыкать к переездам, но такого стремительного в её жизни не случалось ещё ни разу. Она спросила господина Лионеля – сколько вещей можно с собой взять. Он глянул на неё, будто не понял, о чём речь, а потом рассмеялся и ответил – да сколько надо. Мебель не берите, подмигнул он, лавок и кроватей достаточно. А всё остальное – собирайте, де ла Мотт поможет. Мадлен изумилась, как он может помочь, потому что юный виконт не выглядел человеком, который легко таскает сундуки. Лионель снова посмеялся и объяснил – оказывается, молодой маг владеет редким сокровищем – артефактом портала. И уже обещал помочь доставить в дом Лионеля госпожу Мадлен с детьми и ближними людьми, дорогу он знает, сам там недавно был вместе с его величеством.