Катерина Цвик - Лейла. Навстречу переменам

– Давай помогу до конца стащить, все равно в этом уже ходить нельзя, да и удобнее будет, – миролюбиво предложил Зарух.

А я попыталась стащить штаны сама, но поняла, что или демаскируюсь, или сделаю себе еще больнее. Поэтому уже без лишних слов согласилась.

Зарух, так же как и на Нарима, начал лить воду на меня. А я стиснула зубы, чтобы не застонать, и подумала, что придется спать на мокром тюфяке. Но лучше уж так, но с обработанной задницей, чем никак.

– У тебя раны не такие страшные, – констатировал после осмотра Зарух. – Но заживать все равно будет долго. – И посыпал мне пятую точку тем же порошком.

Немного защипало, но не сильно, а через минуту и это прошло. Я посмотрела на Нарима и тяжело вздохнула:

– Я-то смогу залезть на лошадь, но вот Нарим… Да и к чему эти геройства, если завтра нам станет еще хуже? Мы не доедем, две недели на лошади мы просто не протянем.

– Не понимаю, почему вас никто не научил ездить верхом? Это же чуть ли не первое, чему должны учить детей благородного сословия! – возмутился Зарух.

– Понимаешь… Мы никогда не жили особенно богато. Отец после ранения довольно быстро покинул армию, не успев заработать что-то весомое, а деревенька, которая нам принадлежит, никогда не давала большого дохода. После смерти отца все и вовсе пошло под откос, и со мной заниматься было некому и некогда… – самозабвенно врала я, на ходу наполняя придуманную легенду деталями. – А с Наримом и того проще: он попал в воспитанники к Фахриму совсем недавно, а до этого тоже, похоже, жил не так чтобы богато.

В этот момент мне почему-то подумалось: а почему я не воспользовалась своим даром, чтобы узнать побольше о своих спутниках? Ответ пришел тут же: я все еще пыталась быть обычной, забывая о даре, не принимая его до конца. Непроизвольно дистанцировалась от него. Ведь многие знание – многие печали. Да и хотелось, чтобы люди сами рассказывали о себе, по своей воле открывались, а не залазить к ним в память и душу. Ох-ох-ох, не тот Дар мне выдал Всевышний. Ведь кто-то другой с радостью ухватился бы за возможность заглянуть в чужие воспоминания и мысли, а мне хотелось другого.

– Пф! – услышала я недовольный фырк принца. – Да какие же вы после этого дворяне?! Селяне, чуть отмывшиеся от дерьма, – скривил он свои точеные губы.

– Ну, знаешь! Не всем повезло родиться в богатой семье! И, если хочешь знать, я об этом нисколько не жалею! – невольно вспылила я.

– Н-ну-ну… – прокомментировал он и начал раздеваться, готовясь ко сну. А через минут десять, когда я уже думала, что он крепко спит, Зарух тихо проговорил: – Завтра я попрошу Фахрима задержаться здесь на сутки.

– Спасибо. Но нас это не спасет.

Он повернул голову в мою сторону. Комнатка была небольшой, и три топчана располагались довольно близко друг к другу.

– Что-нибудь придумаем.

– Угу… – невесело отозвалась я. – И… Зарух… Спасибо тебе.

– Каждый правитель должен заботиться о своих вассалах, – важно ответило мне это недоразумение.

– Так мы же не твои вассалы. – «Да и какой ты нам повелитель?!» – тут же хотелось добавить.

Но тут он выдал фразу, добившую меня окончательно:

– Вы путешествуете под моим покровительством, значит я за вас в ответе.

Подобная постановка вопроса мне в голову не приходила, а самомнение мальца просто поражало. Хотя, если посмотреть с другой стороны, то он уже сейчас берет на себя ответственность за других людей, а это не может не вызывать уважения. А потом я решила: хотя Зарух и ведет себя подчас отвратительно, по сути своей он добрый мальчик и, возможно, со временем, удастся воспитать из него нормального человека. С этими мыслями я и провалилась в тяжелый вязкий сон, в котором то от кого-то убегала, то кого-то догоняла, но все это время мне жутко болела задница.

Благодаря Заруху мы не выехали ни через день, ни через два. Посовещавшись втроем, мы с Наримом решили притвориться, будто простудились, а Зарух закатил показательную истерику, что не поедет в путь с двумя больными, и либо мы вылечимся и только тогда отправимся в путь, либо он напишет письмо своему воспитателю, так как не собирается терпеть в дороге двух лихорадочных молокососов.

Честно говоря, с момента, когда Зарух нам помог, я испытывала к нему двойственные чувства. Вот вроде бы старался парень сделать все правильно, и даже мотивы у него тоже хорошие, правильные, вот только делал все это так, что хотелось голову ему оторвать! И ведь понимала, что действует в рамках своего образа и воздействует на окружающих, как умеет, а все равно бесило.

А на третий день нашей остановки нас нагнал Ромич с охранником. Как оказалось, парень неплохо умел держаться в седле, он научился ездить верхом, когда гонял табун на выпас за город. Тогда они катались без седла и, как мне объяснил позже Ромич, техника езды там другая, однако подсказки попутчика позволили ему не стереть задницу. Но мазь я ему на всякий случай все равно выдала – видела, как он морщился, когда присаживался на лавку. Но его мозоли не шли ни в какое сравнение с теми, что красовались на наших с Наримом задницах.

– Что будем делать? – задала я самый животрепещущий вопрос. – Лекарь уже смотрит на нас с подозрением и совсем скоро поделится ими с Фахримом.

Нарим на это лишь тяжело вздохнул и аккуратно присел на тюфяк. Мы с ним уже вполне сносно могли сидеть, так как снадобья Заруха оказали на наши раны почти волшебное действие. Однако это не значило, что мы сможем уже завтра нормально ехать в седле.

– Вам бы подушки перьевые под зад подстелить, сразу стало бы не так больно, – протянул Зарух с задумчивым видом и, увидев наши удивленные взгляды, почему-то начал оправдываться. – Просто я однажды видел, как наш конюх пытался мою сестру в седло посадить. Была у нее одно время такая блажь. Ничего, правда, не вышло, все ей что-то мешало. Не женское это дело. Так вот он ей под задницу все пытался подушечку подсунуть, чтобы помягче было.

– А в Тализии, говорят, благородные женщины на лошадях ездят и ничего им не мешает. Мода, говорят, такая у них теперь. Фахрим как-то даже возмущался, что эта мода даже в Фаргоцию уже пршла, и не дай, мол, Всевышний до Турании доберется.

– Ну конечно, верь этим россказням больше! – передернул плечами Зарух. – Даже если это увлечение и в моде в этих странах, в Турании подобному не бывать. Женщина создана, чтобы ублажать мужчину и рожать детей, и нечего ей по лошадям ползать, – с непробиваемой уверенностью в голосе провозгласил принц, явно поддерживаемый всеми собравшимися в комнате, а ведь к ним присоединился и Ромич.

Я на это закатила глаза и невинно так спросила:

– Интересно, а женщина – это человек или пришелец?

– В смысле? – не поняли меня мои оппоненты.