Катерина Цвик - Лейла. Навстречу переменам

– Ну, может, они пришельцы там какие-нибудь. Прилетели, скажем, с какой-нибудь звезды и живут среди нас.

– Что за бред ты несешь?! – возмутился Зарух.

– Да вот просто думаю, если она, как и мужчина, человек, и отличается от того же мужчины лишь тем, что имеет грудь и может рожать детей, то есть обеспечивать будущее этого самого человечества, то скажите мне, господа хорошие, почему тогда эту несчастную женщину и за человека-то с трудом считают, если она может гораздо больше мужчины? – Эти самые мужчины, что находились сейчас в комнате, возмущенно встрепенулись, готовые ринуться в бой и отстаивать свою точку зрения. Однако я подняла ладонь, заставив придержать свои аргументы и продолжила: – Не нужно мне ничего говорить! Еще ни один мужчина не родил ребенка, а это будущее как отдельной семьи, так и всего человечества в целом. Так вот сижу я и думаю: если женщина такой уникальный сосуд жизни, который, конечно, не может наполниться без мужчины – что есть, то есть – то почему мы, мужчины, так усиленно нивелируем ее значение в нашей жизни, намеренно обделяя ее возможностями, и наделяем чертами умственно отсталой части населения? И тут я возвращаюсь к вопросу: может, женщины – это пришельцы? Или все-таки люди, которых намеренно лишают возможности развиваться и постигать новое? И почему тогда мужчины так себя ведут?

В комнате воцарилась тишина. Зарух несколько раз открывал рот в попытке что-то возразить и снова закрывал его. Наконец, он решительно выпятил вперед подбородок и выдал:

– Потому что мужчины умнее, сильнее и… и… и право имеют!

Я хотела дальше продолжить этот разговор, но не стала. Гору не свернуть сразу, буду подтачивать ее постепенно. А потому лишь покачала головой и вернулась к той теме, с которой, собственно, и началось наше совещание:

– Кстати, идея с подушками, по-моему, хорошая. Только где мы возьмем эти самые подушки? Нам ведь нужны небольшие, в идеале такие, чтобы можно было подложить в штаны и примотать к бедрам. Иначе у наших спутников возникнет слишком много вопросов.

Нам староста не выделил ни одной, лишь купцу и профессору досталось по одной объемной подушище.

– Если мы возьмем хотя бы одну, то это заметят, – пожевав губами, выдал вердикт Ромич.

– Точно, – согласился с ним Нарим.

– А откуда берется этот пух и перо? – огорошил нас вопросом Зарух. Мы втроем недоуменно на него уставились. Нисколько не смутившись, принц развил свою мысль: – Если мы узнаем, откуда берется пух, то есть шанс, что сможем его достать. А потом вы сошьете нужного размера подушечки и сами засунете туда этот пух.

Мы с мальчишками переглянулись.

– Знаешь, Зарух, иногда в твоей голове рождаются замечательные идеи! – потрепала я его по плечу. – Пойдем, я покажу тебе загадочный источник пуха. Это драгоценное знание открывается отнюдь не каждому. Но для тебя мне ничего не жалко! Вперед, Зарух, сейчас твой внутренний мир обогатится еще одним сакральным знанием!

Нарим и Ромич усиленно делали серьезные лица, стараясь не выдавать распиравшего их смеха, однако озорные огоньки в глазах скрыть были просто не в состоянии.

– О да! – торжественно проговорил Ромич и положил ему на плечо руку. – Я хочу быть рядом с тобой, когда ты получишь это знание.

Нарим тоже вскочил с топчана, но класть свою руку на плечо принца не стал.

– Вперед, друзья мои! Вперед навстречу знаниям!

И мы повели удивленного и немного дезориентированного нашим поведением принца на птичник.

Ой, как он потом за нами бегал! Однако это не помешало нам хохотать во весь голос, хотя задница и отдавалась болью. Но Зарух быстро остыл и тоже смеялся вместе с нами, но по глазам было видно, что эту шалость он нам еще припомнит.

К созданию подушечек мы подошли со всем тщанием, а потому на следующее утро все гуси на птичнике старосты красовалась голыми, ничем не прикрытыми тельцами. Перепуганный внешним видом своей живности хозяин пытался найти виновника, но мы все делали удивленные лица, а Ромич с умным видом заявил, что, скорее всего, виновата гусиная стригущая блошка. И ему нужно хорошенько помыть своих птиц колодезной водой и покормить хорошим зерном. После чего мы все дружно расселись по седлам и отправились в путь, не в силах забыть престранное выражение лица старосты, который все никак не мог решить: это мы так поиздевались или стригущая блошка и правда существует и орудует на его птичнике.

Вопреки ожиданиям, ехать с собственноручно сделанной подушечкой под задницей было на удивление комфортно. Конечно, после нескольких часов езды дискомфорт начинал ощущаться гораздо острее, но благодаря частым остановкам, которые капризно в своей неповторимой манере требовал Зарух, а также его постоянным подсказкам и одергиваниям, как нужно правильно держаться в седле, путь уже не казался нескончаемой пыткой, как мы с Наримом невесело ожидали. А после недели пути мы уже вполне сносно держались в седле, забыв про боль в пятой точке и весело болтая обо всем на свете.

Все это время мы заезжали на ночлег лишь в деревни и небольшие города. Мне это давало возможность оценить, насколько отличаются наши культуры. И были эти различия уже не столько визуальными, сколько воспринимались на эмоциональном уровне. Здесь ощущалось больше свободы, что ли. Причем, как у мужчин, так и у женщин. Скорее всего, это было следствием их культуры и немного других религиозных догм. Здесь, как и в Эльмирантии, верили в одного Бога и даже называли его также – Всевышним. Имелся и Бог антипод – Темный. Однако сама религия и даже отношение к женщине были более толерантны. Хотя и здесь женщина считалась по своей сути существом грешным, но должным уже больше не мужчине, а самому Богу. Это если передавать кратко и самую суть.

Вообще же с религией в известных мне странах складывалась очень интересная картина. Так в Эльмирантии и Турании верования были очень схожи, хотя в Турании женщина имела еще меньше прав и свой отпечаток накладывало устройство султаната. В Фаргоции божество было более толерантным. В том плане, что и женщины, и мужчины должны были ему примерно одинаково, а женщина представлялась не как раба мужа, а скорее как та, кого этому мужу, отцу, брату, нужно защищать. Конечно, на практике все было не так радужно, однако тенденция мне нравилась. Ну и про Тализию я уже рассказала, стоит только добавить, что, не смотря на силу религии в умах людей, нравы здесь были более свободными, чем во всех перечисленных мною странах. Я бы даже могла сравнить их в чем-то с нравами французов средневековья.

Однако, что меня действительно поражало, так это общая начальная концепция этих религий и что, несмотря на огромные расстояния между этими странами, в каждой из них поддерживалось монотеократическая модель государства, при которой сочетается единовластие главы государства, подкрепленное религиозными догмами и, в данном случае, верой в ОДНОГО Бога, даже имя которого осталось неизменно! Невольно это наталкивало на мысль, что когда-то все эти страны были связаны друг с другом гораздо крепче, чем это можно представить! Ведь религия, как и культура, имеют тенденцию развиваться и изменяться вместе с людьми, и этим можно объяснить имевшиеся сейчас между странами различия. Но как такое возможно, я пока объяснить не могла. Не хватало ни исторических данных, ни просто более полной информации. Одно то, что такие огромные, даже в представлении современного землянина, страны все еще сохраняли свою целостность, несмотря на смену правителей, рождало довольно интересные мысли. Это ведь, с точки зрения все того же землянина, практически невозможно! И история любой страны Земли ярый тому пример. Да что говорить! Если Фаргоция атаковала Тализию впервые за двести лет! И наличие горной гряды на большей части границы с ней – не оправдание.