Катерина Цвик - Лейла. Навстречу переменам

На несколько минут профессор погрузился в свои мысли, а я подумала, что даже представить себе не могла, что крылатая фраза «изобрести велосипед» в моем случае когда-то может приобрести вполне свойственное ей значение.

– Лейла, это точно поедет? – все еще недоверчиво спросил он.

– Профессор, если вы сделаете то, что я тут нарисовала, то ЭТО точно поедет! Вы ведь уже оценили возможности мясорубки, которую я заказа у кузнеца, и винта внутри нее. Я видела, вы уже нарисовали несколько вариантов ирригационный системы, основываясь на этой детали.

Профессор со стуком закрыл открывшийся от удивления рот:

– Ты поняла, что я рисовал ирригационную систему?

– Профессор, те забавные грядки и ростки чего-то там на них, которые вы нарисовали около чертежа, сложно спутать с чем-то другим.

– Но ты поняла! Деточка моя, может, ты расскажешь мне еще о каком-нибудь агрегате? – глаза профессора загорелись почти фанатичным огнем интереса.

Я на это лишь рассмеялась:

– Профессор, ничего сверхъестественного я вам сообщить не могу. Вы попробуйте воплотить в жизнь то, что уже успели начертить. – И, увидев разочарование в его глазах, все же добавила: – Скажу лишь, что этот винт можно использовать не только в ирригационных системах, но и в системах обработки сточных вод.

Об этом интересном применении Архимедова винта я когда-то вычитала при подготовке очередного реферата.

И все, профессор пропал из жизни на все десять дней нашего пребывания в Ворвеле.

***

А вот Зарух, к сожалению, не спешил исчезать из нашей жизни, чего нам всем очень хотелось. Фахрим окончательно втерся в доверие к воспитателю этого малолетнего принца, и тот оставил его на попечение купца до самой школы. Сам же со свитой, оставив с ним пятерых телохранителей и личного лекаря, который – мы проверили – появился во дворце уже после исчезновения из него профессора, отправился в столицу Тализии для решения каких-то дипломатических вопросов. Это, конечно, по официальной версии, а по-моему, он просто так устал от мальчишки, что воспользовался первым же подвернувшимся шансом от него избавиться. Хотя, конечно, это я просто злобствовала, так как совершенно не могла представить, как мы выдержим общение с ним почти два месяца, оставшиеся до занятий.

С отъездом воспитателя у профессора отпала необходимость прятаться, и через десять дней, закупившись предварительно лошадьми, провизией и прочими сопутствующими товарами, мы, как и планировали, отправились в путь.

Я ехала на довольно смирной лошадке уже второй день. Ехала и понимала: жить мне осталось недолго. Потому что с непривычки я отбила и натерла себе все что можно. И то, что точно так же страдал Нарим, вовсе не утешало. Я прекрасно понимала, что нужно остановиться, пожаловаться на свое состояние, и мы бы тут же сделали привал, а нас с Наримом обязательно бы чем-нибудь подлечили, но… Всегда это пресловутое «но»! Но мы просто не могли себе позволить в очередной раз признать, что не умеем элементарное для любого благородного отпрыска, а если честно, то этого не давал нам признать Зарух, который держался на лошади, как будто родился в седле! Иногда ради забавы он откалывал на лошади такие коленца, что мы с Наримом могли только скрипеть зубами. Однако сдаваться и показывать свою слабость по обоюдному молчаливому согласию не желали, даже ценой собственной жизни. Так нас достал этот задавака, который буквально все делал лучше и изящнее, даже не пытаясь при этом скрыть своего пренебрежительного отношение к нам и нашей невежественности.

Казалось бы, я же взрослая девушка, что за детский сад устроила?! Неужели повелась на подначки малолетнего заср… эээ… шалопая?! Ну же! Пора вести себя как взрослый благоразумный человек! Но нет. Неизвестно откуда вдруг вылезло это неуместное неуемное упрямство, да так вылезло, что не заткнешь!

Обиднее всего было, что никто не замечал нашего с Наримом состояния. Даже профессор! Он неплохо держался в седле. На привалах мы, кряхтя, кое-как слезали с лошадей и, вымученно улыбаясь, валились на землю и делали вид, что так и задумывалось. Наши спутники списывали это на то, что малолетки просто сильно уставали, и не интересовались нашим состоянием, даже не догадываясь, что до этого момента ни я, ни Нарим на лошади не сидели и совершенно не знали, как на ней правильно держаться. А это, как я уже поняла собственной многострадальной задницей, целая наука. Купцу, похоже, было просто глубоко наплевать, как там себя чувствуют его подопечные, а профессор, как всегда, летал в облаках своих прожектов и просто ничего вокруг не замечал.

Эх, был бы здесь хотя бы Ромич… Но его по просьбе Фахрима оставили в Ворвеле дожидаться, когда местный кожевенных дел мастер закончит для купца какую-то специальную сбрую и украсит каменьями. И приспичило же!

– Всего день-два, дорогой Тимуран-аха, и ваш Ромич с одним из моих охранников нас догонит, мы же не будем особенно торопиться. Что ему сделается? – причитал он, глядя на профессора. – Конечно, я мог бы поручить это своему личному охраннику, которому всецело доверяю, но оставить принца без должной защиты не могу, а ваш Ромич точно не предаст, уж я вижу людей насквозь!

А мне хотелось вцепиться в эти бесстыжие глаза ногтями! Как принца сопровождать, так он не может отказаться от дополнительного охранника, а как парнишку оставить с одним сопровождающим в опасных землях, так это пожалуйста?! Однако отказать профессор не мог – мы зависели от купца: двигаться по неизвестным землям караваном гораздо безопаснее и проще, чем втроем. Нанимать каких-то незнакомых людей для сопровождения тоже чревато определенными трудностями. В общем, профессор, скрежетнув зубами, дал обещание, что оставит Ромича в городе. Потом долго с ним о чем-то беседовал и что-то вручил, отчего у Ромича глаза на лоб полезли.

– Ну что, наезднишки, – Зарух подъехал к нам, плетущимся в конце колонны, чтобы в очередной раз позубоскалить. Из-за легкого акцента он часто говорил вместо «ч» и «ж» «ш» – Как дела?

Мы с Наримом не ответили, измученные постоянной болью, и лишь покосились на него исподлобья. Лицо парня исказило какое-то непонятное чувство, и он, резко пришпорив коня, поскакал прочь, что-то злобно выговаривая себе под нос. Но мы почти не обратили на это никакого внимания, постепенно скатываясь в отупленное состояние. До вечерней стоянки оставалось совсем немного, и я надеялась все-таки дотянуть до этого времени, а потом найти какой-нибудь ручей или бадью с водой и просто без прикрас засунуть туда свою задницу, чтобы хоть ненадолго остудить тот пожар, что сжигал мое тело ниже поясницы, хотя поясница тоже побаливала, но в сравнении с остальной болью эта даже не стоила внимания.