Надежда Сорокина - Сказка из прошлого

На помощь пришли молнии. Огромная белая полоса, вся будто в колючках и шипах, сверкнула посреди дороги, освятив небольшой домик под гигантской елью.

– Вильмас, гляди!

– Вижу! Скорее туда!

Ветки ели скрыли нас от дождя. Мы смогли рассмотреть дом поближе.

Это оказался искусно срезанный деревянный дом. Он был необычной трапецивидной формы, которая сужалась к двери. Крыша была двускатной, из дерева и железа. У его дверей, вдоль боковых стен, были высажены самые разные цветы. Красные, жёлтые, белые, голубые! Лорин пришёл в восторг:

– Это просто поразительно! Великолепный дом!

Настоящим произведением искусства была деревянная дверь. Она была похожа на те, что делали в храмах Второй эры. В маленьких картинках, вырезанных ножом и украшенных тонким железом, были основные события Третьей эры. Начало, становление городов и селений, основание Союза, Красная Болезнь…

– Эй, Вильмас! Чего мы ждём?

Я оторвался от своих дум и постучал в тёмное окно.

Тишина.

– Неужели такой дворец пустует?

– Подожди. Может хозяева спят.

И снова тишина.

– Постучи ещё.

Я постучал. И опять ничего.

– Видимо и вправду никого.

– Давай тогда постараемся открыть дверь.

Я подёргал огромную ручку в виде железной совы. Но дверь оказалось заперта.

– Да что ж это такое!?

Лорин хотел было уже снова постучать в окно, но с большей силой, как дверь вдруг открылась.

Перед нами стояла молодая девушка. Лет пятнадцати-шестнадцати. Она была красива и необычна. Вот только я не мог понять, что именно в ней диковенного…

– Здравствуйте, путники! Кто вы?

У неё были красно-каштановые волосы. Не огненные, нет. Цвета красного дерева что ли… И такого же цвета толстые дугообразные брови. Под густыми чёрными ресницами прятались огромные глаза цвета сирени. Прямой крошечный носик и большие пухлые красные губы создавали на лице приятную глазу асимметрию.

– Я Лорин, юная госпожа. Это мой брат Вильмас. Мы из Дальбы, с юго-запада отсюда. Идём воевать против Юма, молодого принца, решившего возобновить государство и монархию. Но непогода застала нас врасплох. Можно ли мы переночуем у вас за мешок яблок из Сальма?

Девушка закатала рукава на своей чёрной плотной блузе и открыла дверь шире.

– Ох, не нужно яблок! Заходите, воины! Заходите!

Мы вошли в тёмный дом, который оказался больше, чем мы думали. Весь он был одной большой комнатой. У порога стояли всевозможные вешалки для верхней одежды и крохотные шкафчики для обуви. Был постелен огромный ковёр. С правой стороны от него расположился камин с затухающим огоньком, а рядом с ним – обеденный стол на две персоны. С левой стороны – огромное плетёное кресло с подушкой и одеялом, поверх которого лежала раскрытая книга. Напротив нас, у самой длинной стены были выставлены стеллажи с книгами и различными неведомыми мне штуками.

– Простите, гости! Я спала. Сейчас разведу огонь и зажгу свет.

Девушка зажгла две лампы, одну на столе, а другую – на камине. Закинув пару палений в камин, она поднесла к нему уже зажжённую спичку и снова повернулась к нам. Комната наполнилась приятным теплом. И теперь я смог оглядеть дом полностью.

Ковёр на полу оказался тёмно-бурого цвета. Практически всё было сделано из дерева. Возле камина, по другую сторону от стола, была огромная кровать с тёмным покрывалом. Рядом с ним было кресло и крохотный железный столик со свежими цветами. У книжных полок оказался большой стол с чернильницами и печатями. Самые различные перья красовались в ажурных баночках.

Пока я разглядывал интерьер, юная хозяйка дома поставила на стол бутылку виноградной настойки и свежий хлеб.

– Сейчас я сбегаю за ужином, погодите! – сказала девушка и подбежала к другому концу комнаты.

Я не заметил сразу дверь, которая пряталась между кроватью и книжными полками. Девушка впорхнула в неё и оставила нас с братом вдвоём.

Мы сняли с себя плащи, повесили их на одну из вешалок. Оставили обувь на пороге, сбросили свои пожитки у плетёного кресла и сели за стол. На нём лежала вышитая из серебристых кружев скатерть. Возможно, работа самой хозяйки.

– Невероятный дом. Я просто налюбоваться не могу на это количество книг и письменных принадлежностей.

– Согласен. Дом и вправду невероятный.

– И как столь юной хозяйке удаётся ухаживать за ним?

– Может быть, она живёт не одна?

– Не думаю. Кровать одна. Вещей не так много. Видимо, и вправду живёт одна.

Юная хозяйка дома вернулась с соленьями и варёной картошкой в горшочке.

– Кушайте пока, отдыхайте. Сейчас я помою бокалы и вернусь! – и она снова скрылась в маленькой комнатке.

Картошка оказалось на редкость вкусной. Соленья были слегка сладковаты. Лорин уплетал за обе щёки, закусывая хлебом. Я же ел медленно, всё больше изучая обстановку дома. Меня поражало мастерство человека, который строил его. Или же вкус артели, смотря сколько людей было задействовано в строительстве. Но почему-то мне казалось, что это всё работа одного человека. Уж больно похожи были орнаменты и изгибы в разных частях дома. И чернильницы, и крохотный столик у кровати, и резьба на камне камина – всё изображало сцены из истории Третьей эры. А ещё везде были совы. На изголовье кровати, на ручках дверей и даже на вышивке – везде на нас смотрела грозная сова с большими глазами.

– Вильмас, ты в порядке? Не нравятся соленья?

– Нет, всё нормально. Просто изучаю.

– А, дом. Ну да, ты всегда был неравнодушен к таким вещам.

– Почти как ты к еде и книгам.

– Что правда, то правда.

Вернулась хозяйка с двумя тонкими железными бокалами, на которых была выгравирована сова.

– Наливайте сами, гости, сколько вам нужно. Умыться можете в той комнате, где я только что была. Там есть небольшая ванна. А грязную посуду сложите, пожалуйста, в бочку с водой. Если вы не против, я продолжу чтение, от которого меня отвлёк сон.

– Разве ты не поешь с нами, добрая госпожа?

– О, нет, спасибо, Лорин! Я не хочу есть.

И девушка села в своё плетённое кресло, уткнувшись в книжку.

Ви

Поверх «Истории Второй эры», я разглядывала путников.

Оба были выше меня на голову, с жидкими светлыми волосами, окроплёнными серебром годов. Лорин, который представил их, производил человека более жизнерадостного, чем Вильмас. У Лорина зелёные глаза больше походили на летнюю траву в солнечный день; у Вильмаса же они напоминали последнюю зелень перед наступлением осени. Вильмас не улыбался. Его густые широкие брови лимонного цвета держались ровно, точно балки в основании крыши. У Лорина же они были более узкими и гибкими – двигались туда-сюда. И лицо у него было более округлое, нежели лицо брата-близнеца, у которого скулы походили на каменные выступы. Шрамов на шее у Вильмаса было больше, в отличие от Лорина. Даже одинаковая одежда по-разному на них сидела: коричневая рубаха и синие плотные штаны на Лорине смотрелись лучше, придавая его телу атлетическое сложение; на Вильмасе они будто натягивались, и от этого он казался грузным и неповоротливым.