Иман Дани - По ту сторону строк

Но то, что говорила мама. Тем более о том, что его бросила жена. Это была его вина. Во-первых, он изменял своей супруге, во-вторых, изначально выбрал себе спутницу жизни, чей характер был не совместим с его тщедушным, как и он сам, характером. Алименты он начал ей платить только пару месяцев назад. Заплатил, скорее всего, пятьдесят тысяч тенге. А его родители вмиг обратили эту несчастную сумму в биллион долларов.

– Я целый час переставляла посуду на полках. Нашла свой любимый чайник в дальнем углу навесного шкафа. Подарок тёти Сары! Эта особа слишком многое себе позволяет. Неужели Рамин не видит, кто она? Она ему не подходит. Любая бы пошла за ним. Но… нет. Он выбрал какую-то фригидную куропатку из ближайшей кулинарии за углом.

– Мам!

– Что? Говори! Хочешь заступиться за неё! Давай! Твой отец просил оставить её в покое. А затем уехал в гаражи! Заступник чёртов! Давай! Принимай её сторону!

– Мам… – Я спокойно посмотрел на неё. – Лучше бы спросила меня, как поездка в Египет.

– Египет? – Она села на соседний стул и, поправив серые брюки и блузку, пристально посмотрела на меня. – Так вот где ты пропадал последние дни! Безработный! А по курортам разъезжает!

– Я не безработный. – Откинулся я на спинку стула. – Я фрилансер.

Разговор о моём увольнении и продолжительном отпуске тоже не раз подвергался дискуссиям. Мама, споря со мной, особенно давила на слово «Безработный» и…

– Бездельник! Вот ты кто! А не франлансер. Понапридумывали новомодных словечек. Когда, наконец, за ум возьмёшься? Диплом экономиста на что тебе? Столько учился. И всё ради того, чтобы фрайерлансером быть?

Тяжело вздохнув, я поднялся со стола. Разговор с матерью не состоялся. Явно она с утра не с той ноги встала. Обычно, появляясь раз в неделю, побурчав и погремев посудой, она успокаивалась. Но тут её нельзя было остановить.

– Ты куда это собрался?

– К себе, в комнату. Буду работать. – Ответил я.

– Работать?

– Да.

– А чай? Я пирожные привезла.

Я посмотрел на мать. Да что с ней было не так?

– Пирожные…

На круглом, застеленном клеенкой столе стояла небольшая коробочка, а внутри неё, шоколадные пирожные. Правда, не такие, какие ели мы с Джанной на крыше старого здания в Каире. Но… всё же?

В глазах матери читалась тоска и…, возможно, мне показалось. Раскаяние? Утро точно было не лучшим временем суток для её вспыльчивого характера. Постоянно одно и то же. Ей было не с кем поговорить или не на ком сорваться. Для её нападков я был слишком толстокож. Развил иммунитет ещё с далёкого детства.

– Хорошо. – Опустился я обратно на стул. – Пирожные, так пирожные.

Спустя несколько минут, мы в полном безмолвии пили чай. Мама разлила чай по чашкам и выложила пирожные на тарелку. Неловкую тишину нарушали лишь шум с улицы и тихие удары нержавеющей стали чайных ложек о фарфор. Положив две ложки сахара, я отложил столовый прибор в сторону.

– Ну? И как поездка в Египет? – Спросила мама.

– Неплохо. – Буркнул я в чашку, делая обжигающий глоток самого популярного напитка на планете.

– В прошлом году ведь ты тоже ездил в Египет? На этот раз снова страна фараонов. Почему Египет, а не Турция или Бразилия, например? И откуда у тебя деньги на отдых, Ратмир?

– Деньги я заработал на фрилансинге. А Египет? Всё просто. Мне нравиться эта страна.

– Ладно. Можешь не рассказывать.

– Что?

– У тебя там дела какие-то, наверное, личные. Можешь не рассказывать. – Налила она себе вторую чашку чая. – Лучше скажи: девушка у тебя есть?

Я передал ей пустую чашку и взял одну пироженку. Подтаявший шоколад сразу же прилип к пальцам.

– Работа, девушка… что за…

– Да. Девушка. Тебе пора подумать о создании семьи, Ратмир. В твоём возрасте у нас с твоим мягкотелым отцом уже был Рамин.

Пироженка в руке развалилась, и я покачал головой. Такой сладкий момент был испорчен.

– Нет у меня девушки, мама, и никогда не будет. – Откусил я от того, что осталось в руке.

– Вот это да! – Хлопнула мама рукой по столу. – А что ты будешь делать, когда нас с отцом не станет?

– В Египет перееду… – Не подумав, ответил я и тут же замолчал.

Мама нахмурилась и с громким стуком поставила передо мной чашку. Половина чая пролилась на стол.

– Чашка наполовину пуста. – Кивнул я в сторону разлитого чая.

– Нет. Она наполовину полна. – Начала мама собирать разбегающуюся по клеёнке бежевую жидкость. – Вот! Беда! Всё из-за тебя, Ратмир.

– Да что я сделал не так?!

– У моей сестры, твоей тёти Сары уже два внука. Два внука!

Я скрестил на груди руки:

– Так в чём проблема? Рамин и Динара скоро женятся и будут у тебя внуки. Сколько хочешь внуков.

– Ратмир. Не в этом дело.

– Что-то ты, мам, себе противоречишь. Кто-то только что о внуках кричал. Хотя… Какие тебе внуки! Ты хочешь Рамина и Динару развести, даже не пытаешься принять невестку в дом.

Маму всю затрясло. Поджав губы, я встал. Видимо время сделало своё дело. Моя защита спала на нет. Иммунитет исчез. Я сорвался. Раньше такого со мной не было. Нужно было уходить, пока не стало ещё хуже.

– Динара и Рамин. – Голос матери прозвучал на удивление спокойно. – Они пусть делают, что хотят. Их жизнь – это их жизнь. А вот ты, Ратмир… – она сделала паузу. – Сынок, что ты будешь делать в будущем? Неужели остаток своей жизни ты желаешь провести в одиночестве?

– Ты опять себе противоречишь, мам?

– Просто ты меня беспокоишь. Уже почти год не работаешь, о создании семьи не думаешь. Гробишь своё будущее.

– Хорошо. – Повернулся я в сторону двери.

– Ты куда? А чай?

– Меня работа ждёт, мам. А за чай… спасибо.

Работать я не пошёл. Наоборот, отправился на прогулку. Нужно было проветриться и кое о чём подумать. От матери всегда исходило много шума, но сегодня, кое-где она была права.

Моё будущее. Оно было туманным и слишком спокойным. Я подобно ветке, упавшей в реку, плыл по медленному течению и не ведал, что ждёт меня впереди. А что было впереди?

Неожиданно для себя, я вышел на аллею влюблённых. На сером постаменте, в неистовом танце, держась за руки, застыли бронзовые девушка и парень. Их вид олицетворял такую умиротворённость и счастье, что хотелось швырнуть в них камень. Особенно в их улыбающиеся лица. Постояв рядом с памятником, посвящённой фальшивой любви, я огляделся в поисках свободной скамейки. Одна скамья почему-то отличалась от других, и она единственная была не занята. На покрашенных в жёлтый цвет скамейках сидела молодёжь. В основном, представительницы прекрасной половины человечества. На зелённой, свободной скамье, лежало пара сорванных листочков. Улыбнувшись, я подошёл к ней и, стряхнув листочки на брусчатку, с комфортом откинулся на спинку. Подул слабый ветерок. Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох.