Анна Цой - Сердце жизни. Книга шестая

Его взгляд остановился на двух волчицах напротив, которые, очевидно, сопротивлялись больше всех.

– В ином случае вы должны будете покинуть материк, – продолжил безразлично главный Альфа.

Обе женщины сквасились.

– Что же будет, если мы не уйдем? – голос у волка молодой волчицы из клуба Гаспара не дрогнул, но прозвучал напряжённо.

– Уничтожение, – посадил меня на подлокотник своего кресла Князь, – за исключением тех, кто согласится пойти против приказа своего бывшего Альфы.

Мне подали вилку, даже не видя моего осуждающего взгляда. Уничтожение? За отказ покидать материк? Интересно, он хотел напугать и так напуганных их или же реально собрался действовать настолько кардинально?

Однако больше никто ничего спрашивать не стал – все опасались его и до этого, а теперь понимали, что его власти не избежать. Поэтому, наверное, все и обратились к скалящемуся отцу.

– Чего вам? – ухмыльнулся он.

– Восстание, – прямо напомнила ему старая волчица.

Даже не смущаясь того, что тот, против кого они собрались восставать, сидит напротив и смотрит с улыбкой только на меня, забравшую у него вилку.

– Я же вам говорил, что я лучше, – усмехнулся отец, – теперь не нойте, когда он с вас шкуру снимать будет, – улыбка на меня, – а я уже никуда не полезу – знали бы вы, насколько прекрасно просыпаться без вечного утреннего бубнежа Вомбора над головой, что одна сука схватила за волосы другую, и их Альфы сцепились насмерть у ближайшего водопоя. Испытываю прямо-таки небесное наслаждение, когда всё это выслушивает он, – папа кивнул на Фила.

Князь проследил за тем, как я кладу вилку на стол, беря мясные медальончики прямо руками. Папа одобрительно сощурился.

– Вилка, Лесси, – всунул мне её в пальцы Фил, – а насчет восстания – бесполезно: материк находится под покрытием моего барьера. Я единственный, кто может перемещаться под ним порталом.

Папа зевнул, словно говоря, что всё это, конечно, интересно, но у него порталы тоже работают.

– Есть сомнения, Варг? – сквасился от того, как я снова положила вилку, Князь, – Лесси, – непримиримое.

Я взяла вилку в одну руку, мясную медальку из тарелки в другую и продолжила есть.

– Помимо того, что твоя сестра – гений магической механики и срать хотела на твои барьеры, – немного подался вперёд Варг, – как и я.

Я продолжила задумчиво жевать, вспоминая, что у Фила с Гаспаром и в самом деле была младшая сестра. Но от неё я подобного не ожидала.

– Ты опасен настолько же, насколько Лесси, – быстрый взгляд на меня и вилка была перемещена в мою правую руку, – переворот для тебя… Алесса!

Я замерла с воткнутой в его руку вилкой, держа её в правой руке, да.

– Медальончики едят руками! – сообщила ему.

И оставила вилку в его конечности, стыдясь под взглядами всех присутствующих. Варг даже стол стиснул, ожидая того, что прямо сейчас меня нужно будет спасать.

– Страшно или стыдно? – спокойно вопросил Вольтер у меня, чем заставил всех недоумённо продолжить лупиться на нашу «ссору».

– Страшно стыдно, – я поджала губы, – прости.

Оборачиваться я не стала – только поняла, что он вытащил из своей руки мою вилку и положил её рядом.

– Варг, отпусти стол, – посыпались приказы, – Тодор, добудь для маленькой леди новую вилку.

Вот тут я на него взглянула со злостью.

– Полагаешь, сможешь пойти против меня? – знакомый вопрос, – Варг, купишь новый стол.

– Новая вилка, маленькая госпожа! – отвлёк меня от злобного разглядывания Бета.

Брать её я не стала, лишь прошипев:

– Вот и воткни её своему Альфе сразу в лоб! – не выдержала агрессии.

Вольтер приподнял бровь, потянув в улыбке уголком губ.

– Э-э, нет, маленькая Альфа, – пробасил Тодор, – это вы как-нибудь сами.

В моей руке очутился столовый прибор, а волк исчез, едва сдерживая смех. Вилку я демонстративно отложила.

– Папа, не переживай, он добрый, – и взяла кусочек пальцами, – просто вредный.

Варг понял, что лучше будет перестраховаться, и занял ближайшее ко мне место.

– Встретились два чудовища, – шепнула для матери волчица из «клуба».

Та в ответ ей кивнула, вновь пошамкав губами.

– Что касается остального, – как ни в чём не бывало продолжил Фил, – я пересмотрел некоторые законы стаи и внёс корректировки. Для каждого из вас были подготовлены своды, которые необходимо изучить и донести до каждого члена стай. Несоблюдение будет отслеживаться – в ряде обстоятельств обстоятельств будет наказан не только провинившийся, но и его Альфа.

Я хмыкнула и отправила в рот очередной медальончик.

– А у бабули Агератум никаких строгих правил, – как бы невзначай пропела я, ловя на себе сперва обескураженный взгляд отца, а затем его громкий смех, смешавшийся с тем, который издавали почти все члены Совета.

Да. Я так и предполагала, что они на нашу «тёмную» сторону не перейдут.

– У «бабули Агератум» вообще ничего нет, паучок, – поправил меня Варг, – что же касается правил, то моя стая под них не подпадает. Учитывая твои же догмы, Князь, можешь уходить с моей территории. Остальных можешь терроризировать, – он поднялся и поднял меня в любимый кокон у груди, – я приготовил тебе сюрприз, Лесси. А вообще, хочешь какао? Я привёз целую коробку с Фобоса.

Я закивала, глядя на его подбородок снизу.

– А ещё мармеладки – тебе в прошлый раз понравились, а эти даже вкуснее, – он улыбнулся мне, – я не удержался и съел пару пачек. Простишь меня за это?

Мы вышли из шатра, оставив Фила разбираться со своей новой стаей. Папе, кажется, от осознания, что не нужно с ними сидеть, было так же хороше, как Феликсу от того, что теперь он наведёт здесь порядок.

– Фил умный, и сделает всё хорошо, – сказала я, – не переживай, папа.

Мужчина кивнул.

– Я надеюсь на это, паучок, – пробурчал он, сворачивая к своему шатру.

Он был немного подальше – отец не любил шум центра стаи, потому и старался держаться от него подальше.

– Но и ты будь терпеливее, – он стал серьёзным, – не боишься, что он тебя обидит?

Я помахала головой, а после сощурилась, привыкая к полумраку отцовского шатра.

– Не обидит, – повторила.

И была спущена на пол, чтобы смогла делать то, что захочу.

Здесь было почти так же, как и у меня, только там, где стояли мои полки с игрушками, были расположены полки с книгами. Много книг. Я бы даже сказала, очень много. Все они старательно протирались исключительно им самим в моменты, наверное, скуки, потому пыли на своей поверхности не имели вообще, в отличие от других мест, вроде стола, к которому мужчина даже не прикасался, в том числе пресекал попытки женщин стаи прибраться здесь.

Папа будто хотел остановить время, ожидая чего-то, что никогда не случится. Словно ждал, игнорируя летящие мимо года.