Кети Бри - Дом слёз

– Простите, господин Висконти… Ваш брат – не жив и не мертв. Тело его живо, но разум угас.

Лючиано прикрыл глаза, чувствуя, что ему нечем дышать. Вспомнил, как в детстве допытывался у брата, чего же боятся маги. Они сидели у озера, в десяти минутах ходьбы от родительского дома, стрекотали кузнечики, нещадно жгло летнее солнце, и Герайн без своей форменной мантии казался самым обычным человеком. Казался бы, если бы не дразнил гадюку, бесстрашно подползшую к нему и терпевшую то, что молодой маг щелкает ее по носу.

– Чего же боятся маги? – в который раз спросил Лючиано. – Вы не можете бояться высоты – вы умеете летать, темноты тоже, у вас есть магическое зрение… Так чего?

Брат отпустил, наконец, гадюку, перевернулся на спину, долго смотрел на палящее солнце, потом ответил:

– Мы, маги разума, боимся безумия. Мы лучше других знаем, что там, по ту сторону человеческого разума. Чего боятся другие? Не знаю. Стоит спросить их.

Лючиано открыл глаза:

– Как такое могло произойти, мастер Кайен?

– В прежние времена, до войны и во время нее, братья по ордену подарили бы вашему брату удар милосердия. Теперь это запрещено. Магистры все четырех домов подписали указ о том, что теперь настали другие времена, что мы должны стать гуманнее, если хотим выжить. Не знаю, на благо ли это нам? Что ценного в такой жизни?

– Я должен увидеть его, – резко бросил Лючиано, вставая. – Где он?

– Он вас не узнает, господин Висконти!

– Хватит того, что я его узнаю. Пожалуйста, мастер!

– Мы с Герайном были добрыми друзьями, господин Висконти… Лючиано. И я не могу не исполнить его волю, простите. Он не желал, чтобы кто-либо видел его в таком стоянии, тем паче вы.

– Я очень непослушный младший брат!

– Он не желал, чтобы кто-то видел его таким, раз уж чистую смерть по новым законам он получить не может. Кроме служащих в Доме Слез, разумеется, но это неизбежно…

– Дома Слез? Так называется место, куда вы его запихнули? Как туда попасть, и что это? Место, куда отправляют безнадежно больных?

Маг совершенно неожиданно широко улыбнулся.

– А это вам, господин Висконти, придется выяснять самому.

Лючиано почувствовал, что сейчас он задохнется. Уже не от горя, а от негодования и злости.

– Вы…

– Я не мог нарушить слово, данное другу. Разве что случайно.

– Это просто ни в какие рамки!

– Маги не нарушают данного слова. Простите, – развел руками мастер Кайен.

Лючиано вскочил, выбежал из кабинета, напоследок хлопнув дверью. Завещание, глупое завещание осталось там, на столе. Лючиано казалось, будто так и надо, так правильно. Что если он возьмет в руки бумагу, делающую его наследником Герайна, то это будет предательством.

Лючиано вернулся домой пешком, оттягивая встречу с отцом. Шел, засунув руки в карманы брюк, шаркая ботинками, купленными на деньги Герайна, о каменную мостовую. Он думал о брате, никакие больше мысли у него в голове не помещались. Отец сидел в своем кресле, раскачивался, следил за кольцами дыма, которые он выпускал изо рта, покуривая трубку. Был бы тут Герайн, он бы превратил кольца дыма в невероятные картины, одним движением руки создавал бы и развеивал их, одну за другой, до тех пор, пока они не потерялись в мире, созданном из сизого табачного дыма. Но Герайна здесь не было. Может быть, его вовсе нигде нет теперь?

– Па, – сказал Лючиано, и отец поднял голову. Из-под насупленных кустистых бровей взглянули молодые глаза. – Мне уехать надо. Я денег оставлю. Проживешь?

Тот усмехнулся.

– А что, помирать прикажешь, Лучик?

– Ну, ты как скажешь, па! – возмутился Лючиано, проходя на кухню и снимая крышку с теплой еще кастрюли. – С чего тебе помирать, лосю здоровому?

– Но-но, – стукнул отец по столу, – ты, конечно, мужик и кормилец, но о субординации будь добр не забывать! Куда собрался-то? Жениться?

Можно было солгать, сказать, что по работе посылают, но Лючиано не привык лгать. По крайней мере, отцу.

– Я еду в Астурию, па. За Герайном.

Стало тихо, так тихо, что слышно было, как тикают часы на стене.

– Он жив? Что с ним? – спросил отец. Голос его дрожал, и в том, как он произнес эти слова, Лючиано узнал и свои интонации. Точно так же всего несколько часов назад он пытался вызнать хоть что-то у мастера Кайена.

– Я не знаю, – сказал он, возвращаясь из кухни в комнату. – Па, я сам ничего не знаю.

– Если сможешь, – выдохнул тот, – верни моего старшего сына домой. Если нет – то это не твоя вина, слышишь, Лучик?

Лючиано кивнул. Вечер прошел в молчании. И по радиокристаллу, как назло, передавали какую-то чушь.

Удивительно легко оказалось выбить себе отпуск на три с половиной недели и оформить все документы для поездки в Астурию – они не принимали, но «семейные обстоятельства» в графе «цель поездки» сработали как надо. Лючиано подозревал, что и здесь не обошлось без мастера Кайена. Лючиано предстояло пересечь страну по диагонали на поезде – на это должна была уйти сикстета – два дня по эту сторону границы, четыре в пути до Нового Лестера, столицы. Там следовало получить разрешение от всех четырех орденов на посещение Дома Слез. И ехать дальше, до Трассены, до поля Пепла.

О Доме Слез он узнал очень немногое, то, что можно было разузнать из открытых источников – лечебница основана магами-энтузиастами из всех четырех орденов сразу после окончания войны. Но сама идея такого места появилась гораздо раньше. Маги-основатели Дома Слез были бунтарями. Каждый из них пошел против своего ордена, предал идеалы своей стороны, не желая становиться предателем всего человечества. В то время, как маги Тьмы и их союзники, маги Разума, убивали и пытали магов Света и примкнувших к ним природников, а те отвечали им полной взаимностью, эти изгои принимали и лечили всех: и магов, и простых людей, пострадавших от произвола всесильных властителей стихий. На таких людях, должно быть, и держится ещё бренный мир, переполненный несправедливостью до самого края. Такие люди и делают его, должно быть, прекрасным.

Новый Лестер оказался огромным. Во время войны город, стоявший здесь, был очень сильно поврежден, и лишь в паре мест можно было найти более или менее неповрежденные дома и участки мостовых. И жизнь тут кипела. Ожидаемой разрухи видно не было.

Он выразил восхищение кому-то из случайных собеседников в забегаловке во время завтрака и получил ответ. Разрушенных домов и мертвых улиц все еще полно в городе, но они закрыты иллюзиями и отвращающими знаками и обычным людям не видны. Горожане и сами иногда забывают о том, что теперь от Монетной до Липовой идти на восемь минут быстрее, чем раньше – а ведь между ними путь не сократишь, два переулка, в общей сложности пятьдесят домов, закрыты от чужих глаз. Там маги все еще ведут войну с разжиревшей нечистью. Рассказал и о том, что в любой час, дня ли, ночи, в дверь могут постучать отряды, состоящие из усталых мужчин и женщин в мантиях, и потребовать освободить помещение. И люди ворчат, но собирают вещи, и идут ночевать к друзьям. И возвращаются домой через неделю, через месяц, – как повезет.