Елена Амеличева - Древняя душа

Не было времени, когда ни я, ни ты не существовали.

И в будущем никто из нас не перестанет существовать.

Бхагавад – Гита

О, женщин знаю я! Они ужасно любят

Спасать от гибели того, кто их погубит.

В. Гюго

Касикандриэра.

Этот аромат я запомню навсегда.

Сегодня расцвели атулии – вызывающе яркие, причудливой формы цветы огненного оттенка. Их резкий запах нагло ворвался в мои покои рано утром и вывел из раздумий. В ту ночь никто во дворце не смог сомкнуть глаз, все ждали известий о переговорах с врагом – понимая, что чуда не произойдет.

У меня тоже не имелось иллюзий на этот счет. Повелитель прибыл в наш мир с единственной целью – поработить его. Железные «птицы» – уродливые черные корабли – закрыли небо, и привычная жизнь осталась в прошлом.

Кахары предсказывали появление Покорителя миров, когда я еще бегала по дворцу в детском коротком платьице. Со временем пророчество стало восприниматься как страшная сказка, которой на ночь пугают малышей. Но кахары никогда не ошибаются – изреченное жрицами Богини неизбежно сбывается.

Я поежилась, привычно накручивая на палец темно-золотистый локон – по телу пробежал озноб. Должно быть, подул холодный утренний ветер. Но от окна отходить все равно не хотелось – глаза выискивали вдали яркие пятна – так вспыхнут на солнце латы королевской охраны, подавая сигнал о том, что отец и брат возвращаются домой. Их взгляд устремится вперед, на белоснежный дворец с точеными резными башенками, и они почувствуют, что там их любят и ждут.

– Госпожа, – раздался сзади голос Лии.

По тону личной служанки и самой близкой подруги мне стало ясно – что-то не так. Да и госпожой она меня зовет только для чужих ушей. Я обернулась. В центре комнаты стояла моя мать, королева Кассия.

Миниатюрная и хрупкая, как статуэтка – несмотря на то, что произвела на свет меня, четверых моих сестер и двух братьев, один из которых, мой близнец, задохнулся в утробе, пока рождалась я. Сегодня мать надела огненное платье, это значит, что она на взводе. Когда королева в таком настроении, точкой приложения ее гнева обычно становлюсь я, убийца ее первенца-сына.

Конечно, если не успевает вмешаться отец. Так было всегда – о чем мне постоянно напоминает зеркало, отражая шрамик над бровью и заставляя вспоминать, как кровь заливала лицо и капала на ступеньки дворца.

Это яркое платье идет ей, оттеняя большие зеленые глаза, под которыми пролегли круги – Кассия тоже не спала всю ночь, но это делает ее лишь красивее. Высокая прическа королевы, как всегда, безупречна. Рыжие волосы полыхают, как атулии, ее любимые цветы. Обычно в честь их цветения устраивался небольшой праздник, но сегодня не до этого.

– Доброе утро, матушка, – я поклонилась, стараясь не упускать ее из виду – ведь то, что принцесса стояла к королеве спиной, непростительный проступок, а мне бы не хотелось вновь почувствовать на себе ее тяжелую руку. – Простите, не хотела проявить неува…

– Переговоры провалились, – перебила она, нервно дернув головой и заставив длинные серьги станцевать яростный танец.

Я заставила себя промолчать и не спрашивать, как отец и брат, хотя бешено стучащее сердце, казалось, застряло в горле, не давая вдохнуть.

– Они возвращаются домой, но не успеют до прибытия этого выродка, Повелителя. Он летит сюда. Встречать его будем мы с тобой, Касикандриэра.

Я вздрогнула – впервые на моей памяти мать назвала меня полным титулом, как и положено именовать перворожденную принцессу: Касик – родовая приставка правящей династии, анд – первенец, Риэра – имя. Родным можно звать меня просто Ри, но все остальные обязаны ломать язык, произнося титул полностью.

Наши с Лией глаза встретились – видимо, мы обе хотели убедиться, что нам это не послышалось. Королева именовала меня отродьем, мерзавкой, убийцей и много как еще. Однажды назвала дочерью – наверное, по оплошности. Так что же заставило ее переступить через жгучую ненависть к принцессе и назвать ее Касикандриэрой?

– Женщины нашего рода славятся тем, что мужчины теряют от них голову, – продолжила Кассия. – Полагаю, Повелителю это известно. Это шанс для нас.

Мать подошла ближе и окинула меня с головы до пят придирчивым взглядом.

– Ты изящна и стройна, грудь пышная и высокая, хоть ты еще юна, ноги длинные, – она зашла со спины, – красивая форма ягодиц. – Ее рука выдернула заколку, заставив меня вскрикнуть от боли. – Волосы – твое главное украшение. – Королева бросила взгляд на Лию, – распусти ее локоны по спине, вверху скрепи лучшей диадемой.

– Да, госпожа.

– Надень на нее самое красивое платье с глубоким декольте, неяркое, светлое, нужно подчеркнуть невинность принцессы, украшений должно быть немного. С твоим цветом глаз, – она вгляделась в мое лицо, – никогда не могла понять, что это за оттенок! Даже не знаю, какие серьги подойдут.

– У госпожи золотистые глаза, как сок атулий, – подсказала Лия, щелкнув замком моей сокровищницы. – Вот эти камни их прекрасно оттенят! – она протянула Кассии украшения.

– Сок атулий, – не глядя на нее, прошептала королева. – Да, так и есть, такая же ядовитая. – Взгляд наполнился ненавистью, но она обуздала свои чувства, не преминув все же добавить, – будем надеяться, этот ублюдок захочет тебя! И тогда уж делай все, чего он пожелает, но добейся главного – чтобы он пощадил твоего брата и отца! Поняла?

– Поняла, – я усмехнулась, с трудом удерживая рвущиеся наружу злые слезы. – Из принцесс в шлюхи, что ж непонятного? Как прикажете, матушка!

– Молчать, мерзавка! – ее рука привычно взлетела в воздух, чтобы отвесить очередную оплеуху, которая разобьет мне губу – в какой уже, интересно, раз? Даже забавно – при слове «мать» я сразу вспоминаю вкус крови.

Но Кассия сдержала себя – нельзя портить личико подарку Повелителю! Вряд ли он польстится на синяки да ссадины. Хотя, кто знает, много раз слышала, как слуги шептались по углам, пересказывая друг другу сплетни о его жестокости. Может, это правда – как и слухи о том, что всех принцесс с покоренных планет он забирает в свой гарем.

– Ты стоила мне одного сына, убийца! – лишенная удовольствия ударить по щеке, королева причинила боль по-другому. – Второго не получишь!

Она вгляделась в мое лицо, жадно выискивая в нем отблески того огня, в котором сейчас сгорала от страдания душа. Но напрасно – годы истязаний научили меня надевать непроницаемую маску.

– Не зря кахары говорили, что ты погубишь нашу семью! Одевайся, быстро! – она дошла до двери, обернулась и смерила меня презрительным взглядом, – быть шлюхой – это как раз то, чего ты заслуживаешь!