Варвара Тэш - Пятый мир

Реджинальд мягко засмеялся.

– Припоминаю…

– Глядя на него сейчас, я понимаю, что нужно было назвать его попугаем.

– Очень смешно.

Между ними на время воцарилась тишина куда более мирная, чем до этого.

– Знаешь, почему отец с тобой не может совладать? – наконец подал голос Эмберхилл. – Вы слишком похожи. Ему должно быть сложно подолгу выдерживать пикировки с собственным отражением.

– Вот ещё глупости какие, – фыркнула Элайна. – Ни капли я на него не похожа.

– Да. Именно это он мне на днях и сказал, – насмешливо хмыкнул её брат. – Практически теми же словами. Даже тон тот же.

– Отстань, Редж, – в голосе Элайны недовольство причудливо смешалось с иронией. – Иди лучше ловить Мартина, пока он не уничтожил от горя и обиды все запасы вина в доме.

– Это неосуществимо. У нас бездонные подвалы с вином.

– Скажи это нашему излишне увлекающемуся брату. При должном вдохновении он способен творить невозможное…

– Ты надолго ещё тут задержишься?

– Нет.

Реджинальд помедлил, словно ожидая, что сестра добавит что-то ещё, но та молчала. В итоге он, больше ничего не сказав, оставил её в одиночестве. Мирэлл ждал, когда его жена тоже уйдёт, чтобы окольными путями вернуться в зал и оставить произошедшую ссору родственников только между ними. Но вместо того, чтобы последовать за братом, Элайна, не заметив Мирэлла, подошла к перилам балкона. Облокотившись на них локтями, она некоторое время разглядывала сад, пребывая в своих мыслях, пока наконец не обернулась, увидев мужа. Их взгляды встретились. На лице Элайны за долю секунды отразилась самая разнообразная гамма чувств: от удивления и растерянности до стыда и беспомощной обречённости. Сам Мирэлл, должно быть, выглядел как пробравшийся в дом вор, но очень старался казаться невозмутимым.

– Привет, – тихо сказал он.

– Привет, – эхом отозвалась Элайна и, помедлив, подошла к нему, присев рядом на скамью. – Так, хм, ты был тут всё время?

– Ага.

– И, должно быть, бессмысленно спрашивать, всё ли ты успел услышать.

– Бессмысленно, – согласился Мирэлл.

– Прости.

– За что?

– Ну, – она нервно постучала себя указательным пальцем по кончику носа. – Для начала за моих братьев-балбесов. Я не знаю, как заставить их вести себя прилично.

– Просто забудь, – предложил он. – Всё, что они говорят и думают, меня не беспокоит. Я женат на тебе, а не на них.

Это заставило её коротко рассмеяться.

– Вот была бы умора, будь ты женат на них, – шутливо сказала Элайна, взяв мужа под руку и положив голову ему на плечо. – Их возмущённый крик стоял бы от земли до небес круглые сутки.

– Не смешно.

– Это как посмотреть, – она помедлила. – Ещё прости за всё, что тебе тут пришлось выслушать о себе. За то, что я вообще говорила о тебе за твоей спиной.

– Ты не сказала ничего плохого, насколько я помню, – Мирэлл улыбнулся. – Признаться, пара моментов заставила меня растрогаться.

– Даже не начинай, – предупредила Элайна. – Мне и так стыдно. Лучше забудь, что я тут наговорила.

– Ни за что.

– Кошмар.

Они ненадолго замолчали. До слуха доносились переливы скрипки и фортепиано, сливающиеся в нежную симфонию. Помедлив, Мирэлл взял жену за руку и поднялся со скамьи, увлекая за собой. Элайна вопросительно изогнула брови, но, когда он обнял её за талию левой рукой и, поймав ритм мелодии, закружил в неторопливом танце, по её губам скользнула расслабленная улыбка.

– Думаю, мне тоже следует извиниться, – сказал он, разглядывая её лицо, освещенное бледными лучами уличных фонариков. – Не стоило подслушивать.

– Окажись я на твоём месте, – задумчиво протянула та с ноткой веселья в голосе, – обязательно бы затаилась и всё на свете подслушала. Не каждый же день выдается шанс узнать, что о тебе думает твой супруг.

Мирэлл шагнул назад и она, плавно обернувшись вокруг своей оси под его рукой, вновь скользнула в его объятия.

– В таком случае, смею заметить, что мне отчаянно нравится всё, что обо мне думает моя супруга.

– Мирэлл, – простонала она, пряча лицо на его плече, – я же попросила.

Прижав её ближе к себе, Мирэлл неспешно вёл их в танце по мраморным плитам погружённого в мягкий полумрак балкона, наблюдая за парящими над головой светлячками. И, казалось, не осталось никого в целой вселенной, кроме мерцающей бархатом ночи и тихой музыки, льющейся с далёких вершин звёздного свода.

– Знаешь, – помолчав немного, произнёс он. – Если представить, что ты вдруг оказалась на моём месте и подслушала, что я о тебе думаю, я бы сказал…

– О нет…

– Я бы сказал, что нашел в своей жене честность, порядочность и доброту, нашел друга и единомышленника. Сказал бы, что у неё есть наследство, титул и именитые родственники, но всё это ничего не стоит в сравнении с её блестящим умом, талантом и ослепительным сиянием, способным озарить даже самую тёмную ночь.

Элайна сбилась с ритма, почти останавливаясь. Неторопливо покачиваясь в такт музыке, они смотрели друг на друга, окружённые пением сверчков и ласковой ночной прохладой. Положив голову на плечо мужа, Элайна долго безмолвствовала, водя кончиками пальцев по рукаву его пиджака, и наконец смущённо шмыгнула носом.

– Ну и наговорил бы ты ерунды, Мирэлл, – дрогнувшим голосом прошептала она.

Шли дни, и жизнь постепенно возвращалась в привычное русло. Выходные закончились, отчёт о нападении в метро был благополучно сдан начальству, учёные в штабе ломали головы над происхождением убитого существа, а Габриэлла продолжала дежурства под бдительным руководством Феликса. Всё вновь стало привычным и обыденным.

Больше не было ни загадочных монстров, ни массовых убийств… ни Алистера. Перевернув вверх дном и встряхнув её разум, как пресловутый снежный шар, демон исчез также внезапно, как и появился. И всё это в целом, по меркам любого нормального человека, было хорошо.

Габриэлла привыкла относить себя к числу «нормальных людей». Быть может, она бы даже смогла убедить себя, что просто придумала Алистера, если бы не подарок, стоящий теперь на полке над кроватью, и ураган противоречивых чувств и мыслей, осаждающих сознание каждую свободную минуту. Одним незатейливым взмахом руки Алистер раздвинул границы её мира так широко, что втиснуть их в привычную действительность было так же невозможно, как поместить сотни миль горных хребтов в её крохотную квартирку. Габриэлле вдруг стало тесно, будто её заперли в тёмном, замкнутом пространстве, где было совсем нечем дышать. Лёжа ночами в кровати, она перекатывала в руках стеклянный шар, зачарованно наблюдая, как снежные блёстки плавно опускаются на вершины гор, и вспоминая кружащее голову чувство свободы, когда она оказалась под звёздным небом и не было больше ни стен, ни преград. Какая-то новая часть её самой билась и кричала в глубине души, умоляя выпустить её на свободу, но Габриэлла не знала, чего именно хочет. Что ищет, день за днём выходя из дома? Чего ждёт?