Варвара Тэш - Пятый мир

– Это было отвратительно, – чеканя каждое слово, с ледяной яростью сказала она.

– Что именно? – лениво растягивая слова, отозвался её собеседник. – Чем я так тебя разозлил?

– Ты вроде бы уже взрослый мальчик, Мартин, а ведёшь себя хуже ребёнка.

– Я веду? Скажи это лучше своему бесхребетному муженьку, который и слова из-за твоей юбки выдавить не смеет, – глумливо пропел её брат.

– То, что у Мирэлла хватает ума и самообладания не ввязываться с вами, двумя болванами, в бессмысленные дрязги, не значит, что ты имеешь хоть какое-то право так гадко о нём отзываться.

Мирэлл, который собирался было деликатно намекнуть, что они на балконе не одни, замер, поняв, что ситуация станет совсем уж неловкой, если он сейчас покажется.

– Как хочу, так и отзываюсь, – тем временем высокомерно фыркнул Мартин. – Какое мне до него дело? Безродный простак – ни денег, ни титула, ни семьи.

– Я его семья, – процедила Элайна. – И советую тебе не забывать об этом, когда в твою «светлую» голову в следующий раз придет мысль поливать его грязью.

– Да, неплохо он устроился, – послышался новый голос, на этот раз принадлежащий Реджинальду. – Прибрал к рукам дочь губернатора и теперь вовсю пользуется положением и связями.

– Какими связями? – с губ Элайны сорвался усталый вздох. – Всё, чего он добился – только его заслуга.

– Он добился этого лишь благодаря тому, что весь город в курсе, кто его жена, – отрезал Реджинальд. – Не стоит наивно полагать, что он настолько глуп, чтобы не пользоваться твоим именем для достижения своих целей.

– И у тебя, конечно, есть веские доказательства? – едко полюбопытствовала его сестра.

– Брак с тобой уже сам по себе доказательство, – напомнил старший брат. – И ты легко попалась в эти сети.

– То есть вы не только обвиняете его в двуличности, – голос Элайны упал до опасного шепота. – Вам ещё хватает дерзости заявлять мне в лицо, что единственное, чем я могла его заинтересовать, это моё происхождение? Вот уж не ожидала от вас, милые мои братья.

– Все говорят, что он тебе не пара, – не потрудившись извиниться или хоть как-то объясниться, отрезал один из её собеседников.

– Кто эти метафорические «все», Редж? – холодно осведомилась та. – Назови хоть одного человека не из числа твоих подпевал-приятелей. Или ты обошел с опросом весь город? Если нет, так потрудись говорить за себя, будь добр.

– Я тоже считаю, что он тебе не пара, – тут же вклинился Мартин.

– Ну конечно,ты считаешь, – поддразнила Элайна. – Так ведь сказал отец. А всё, что он говорит – истина в последней инстанции.

– Тебе бы следовало тоже почаще к нему прислушиваться, – ощетинился Мартин. – Избежала бы общественного порицания.

– Вот теперь мы докатились до «общественного порицания», – послышался шорох ткани, когда Элайна с вызовом скрестила руки на груди. – Потрясающе. Что дальше? Позорный столб и изгнание из города камнями и палками?

– Не драматизируй, – сердито бросил Реджинальд. – Мы лишь беспокоимся о тебе.

– Так не стоит. У меня от вашего беспокойства скоро нервный срыв случится, – она сердито цокнула языком. – Уясните уже, что Мирэлл мой муж, и он им останется. Нравится вам это или нет.

– А надолго ли? – вполголоса хмыкнул Мартин.

После этих слов повисла пауза, которая едва не искрилась от напряжения.

– Что? – очень тихо переспросила Элайна.

– Он это несерьёзно, – тут же торопливо вставил Реджинальд, явно заметив вспыхнувший в глазах сестры огонь гнева.

– Вообще-то вполне серьёзно…

– Мартин!

– Ты ведь также думаешь, Редж! – заспорил тот. – И отец то же самое говорит.

– Что говорит? – требовательно осведомилась их сестра.

– Что это всё твоя блажь, – легкомысленно выдал Мартин. – Что ты вышла за него просто из чувства противоречия, чтобы досадить отцу. Твой муженёк скоро тебе надоест, и ты, наигравшись, вернешься домой. Мы все это понимаем. Нет смысла изображать оскорблённое достоинство. Ты только дай знать, когда тебя забрать из того сарая, где ты сейчас прозябаешь. Я сам за тобой приеду.

На балконе стало очень тихо. Никто не спешил комментировать эти слова, и Мирэлл на миг задумался, не признает ли сейчас Элайна правоту брата, не заставил ли он её хорошенько задуматься о своих истинных мотивах. Наконец послышался глубокий вдох и спокойный голос его жены.

– Уходи, Мартин.

– Что?

– Уходи, – повторила она. – Я сейчас слишком зла на тебя.

– Но…

– Ещё слово, Мартин, и клянусь, это будет последний раз, когда я назвала тебя братом.

– Да что ты такого нашла в нём, чтобы всю семью на него променять?!

– Что нашла? – медленно переспросила Элайна. – Что ж, слушай. Я в нём нашла честность, порядочность и доброту. Я нашла друга, единомышленника и защитника. У него нет наследства, нет титула и нет именитых родственников, но он с лихвой компенсирует их блестящим умом и талантом, о котором ты, Мартин, можешь только мечтать.

Её младший брат с шумом втянул носом воздух, сильно задетый последними словами.

– Вот ты какого обо мне мнения? – глухо произнёс он. – Рад, что ты наконец открылась. Уж прости, что я не таким гением уродился, как ты.

– Мне жаль, что я обидела тебя, – ответила Элайна, и в её напряжённом голосе отчётливо слышались усталость и досада. – Но в этом виноват только ты сам. Если ты не желаешь вести себя, как разумный, взрослый человек, то мирись с тем, что к тебе как к таковому и не относятся.

Последовала ещё одна пауза, и затем – раздражённое фырканье.

– Блеск, – оскорблённо выпалил Мартин, после чего до слуха Мирэлла донеслись его удаляющиеся шаги.

Элайна и Реджинальд остались стоять на балконе в угрюмом молчании.

– Зря ты ему это сказала, – наконец, упрекнул Эмберхилл.

– Ему восемнадцать, а не восемь, – непреклонно отрезала его сестра. – Пусть уже повзрослеет.

– Ты же знаешь, ему тяжело приходится, – напомнил тот. – Мартин не одарен искрой создателя, как ты или я… или Стармонт. Ему с детства приходилось с трудом добиваться того, что нам давалось с лёгкостью.

– Пусть он и не наделен даром творить, но он не глуп и не беспомощен, – парировала Элайна. – Отец много требует от него и излишне строг, но он прав. Если дать Мартину волю, он будет круглыми сутками жалеть себя, а это непростительное расточительство, с его-то потенциалом.

– И ты выбрала такой «тактичный» способ ему об этом сообщить, – ядовито оценил Реджинальд.

– Твоё попустительство только портит его, – с упрёком заметила Элайна. – Хватит с ним нянчиться, иначе он так никогда не научится думать своей головой. Он и так вечно повторяет то за отцом, то за тобой, – она помедлила, а когда заговорила снова, голос её звучал с нежной грустью: – Помнишь, до четырёх лет у Мартина была та забавная особенность? Он не мог подняться, если падал на пол, и валялся как парализованный, пока его не ставили на ноги? Мама тогда ещё в шутку звала его стрижонком.