Анабель Ли - Когда нет слов несите скрипки

Она улыбнулась и я тоже. Что ж, я однозначно более заинтересована в трудоустройстве, чем мои предшественники. Возможно, у них были и другие перспективные варианты на рассмотрение, в то время как для меня это единственный шанс за два года и, возможно, других не будет.

– Я не подведу. – Осушив кружку с остатками чая, добавила. – Где можно помыть посуду?

– Оставьте, у нас есть слуги. – Миссис Соммерс махнула рукой. – Приступайте к ознакомлению с вводной документацией и в четыре Мистер Донахью доставит вас на станцию.

В шесть вечера я сидела дома в гостиной с тарелкой пасты в руках, а Фиона, нависающая надо мной с прищуренными глазами, очень напоминала детектива:

– Жить на острове, рядиться в платья, ходить по дому без зеркал и встречаться с начальником ночью?

Почему-то из её уст это звучало, и правда, как-то подозрительно.

– Ну жить на острове, правда, удобнее, учитывая расписание. Форма, хоть и оригинальная, безумно красивая. Гораздо хуже было бы ходить в коротких юбках с передником. – Насчёт ночных встреч у меня как-то не нашлось комментария. – Начальник много работает и днём и ночью.

– Как его зовут?

Господи, я до сих пор не знала ответа на этот вопрос, поэтому поджала губы и отвела глаза.

– Лисси, ты совсем что ли голову потеряла от отчаяния? – Она нагнулась и схватила меня за плечи. – Я не хочу, чтобы ты проходила по новому делу о насилии. Давай, завтра пиши заявление.

– Нет.

– Плевать на деньги. – Подруга была непреклонна. – А если с тобой что-то случится? Ни телефона, ни телеграфа. Как мне тебя искать?

– Я же дала тебе адрес.

Она скептически скривила губы: – Что за загоны с одеждой и зеркалами?

– Может быть у него какие-то отклонения, я имею ввиду физические? – Фиона опять щурилась и я предложила второй вариант. – Ну или он сильно пожилой и не хочет лишний раз об этом вспоминать. Водителю около семидесяти и он сообщил, что всегда, сколько себя помнит, работал на хозяина. Должно быть ему столько же, если не больше.

– А если он помрёт во время твоего доклада ночью? – Фиона, естественно, выискала очень весомый аргумент. – На тебя же повесят! Довела старичка. Не дай бог, он падая, ударится головой, а на каком-нибудь подсвечнике будут твои отпечатки. Огрела бедняжку по голове.

– Фиона, пожалуйста! – я подняла в верх руки с тарелкой. – Я не хочу сидеть у тебя на шее всю жизнь! Наконец, мне выпал шанс, скорее всего последний. Я справлюсь.

– Ну, может, поискать что-то ещё?

– Ещё пару лет? – Я поставила тарелку на журнальный столик. – Или пару десятков лет, когда я состарюсь и меня перестанут узнавать? Или вымрут все, кто помнил?

– Ох, Лисси, я просто волнуюсь.

– Я знаю, дорогая. Но первую неделю, меня даже не подпускают к старичку, так что переживать точно не о чем.

К пятнице я поняла, что основной задачей на работе было умудриться не заснуть. Свод правил заставлял зевать каждые две страницы, глаза слипались. Плотный обед и приятные чаепития с экономкой не помогали настроиться на активность. Я решила, что два года безработицы меня нереально расслабили. Я уговаривала себя собраться и быть твердой и решительной каждый раз, раскрывая новую главу руководства.

В принципе, если относится к книге, как к художественной литературе, то удается не сомневаться в здравомыслии автора. Меня поражало количество условностей, все возможных нюансов и поправок. Единственное, что можно было сказать с уверенностью в качестве комплимента составителю – это кропотливость и усидчивость. Это же не лень было от руки столько написать!

Иногда я представляла, что попала в прошлое. Обстановка очень располагала. Интерьер, одежда, рукописные книги. В этом уголке страны в окружении зелени было удивительно тихо.

К четырём вечера пятницы, я с гордостью закрыла прочтенный фолиант. Даже не верилось, что успела. Страничку с основными правилами я вызубрила ещё во вторник. Никакой техники, никаких зеркал, никаких косметических средств, никакой пищи с собой. При передвижении по замку, смотреть в пол, не подниматься на третий этаж, не выходить из комнаты с двух до семи утра и запирать дверь на ключ в этот период.

Переодевшись в свою одежду, я вышла из кабинета и увидела Миссис Соммерс в холле.

– Дорогая Мисс Девис, поздравляю, вы успешно отработали первую неделю и в понедельник уже приступите к своим обязанностям в замке. – Женщина казалась довольной, она улыбалась и доброжелательно склонила голову набок.

– Спасибо! – Я поклонилась. – Ваша поддержка очень помогла мне. Приятных выходных и до встречи в понедельник.

Мне выдали конверт с заработанным за неделю и я даже не удивилась, что оплата наличными.

Сидя в поезде, на пути в Лондон, я улыбалась сама себе, радуясь, что мне наконец удалось задержаться на рабочем месте более одного дня и работодатель будто не знает ничего о моём прошлом.

В выходные я решилась позвонить родителям и сообщить о радостном событии. Прижимая телефон к уху, я вслушивалась в равномерные гудки, надеясь, что трубку возьмут.

– Попробуйте позвонить позднее. – Сообщил мне в итоге аппарат и я, вздохнув, отключила вызов.

Сев на кровать, уставилась на шкаф.

Родители так меня и не простили. Такой позор. Отцу пришлось уволится из университета, мать слегла с нервным срывом. Единственная дочь запятнала семью всеми возможными способами: стала любовницей женатого человека, подозревается в убийстве этого женатого человек. Плюс ко всему, человек – посол иностранного государства. Я вздохнула, вспомнив Жака. Наш роман был красив, как сказка о золушке. Быстр, как шквалистый ветер и опустошающий, как цунами. Мне очень льстило, что мужчина обратил на меня внимание. Моё воспитание и впитанные с пелёнок ценности были против отношений с начальником, но сердце всё же сдалось умелому натиску мужчины. Он был по-своему красив, успешен, образован и, как я тогда считала, не женат. За два года наших отношений ни где и никогда он не появлялся с супругой. На всех мероприятиях, встречах и вечеринках его сопровождала я. Когда одним чудесным весенним днем, я вошла в кабинет Жака и увидела его, лежащим на полу в луже крови, страх буквально парализовал. По-дурости, я сначала кинулась к нему, надеясь помочь. После, я вызвала скорую. Мои руки были в его крови, везде были следы моего пребывания. Вошедшие в кабинет люди кричали, махали руками и хватались за волосы. Кто-то вызвал полицию и в тот же вечер меня арестовали. На первом же допросе я узнала, что Жак был счастливо женат уже добрых пять лет, но супруга осталась во Франции по каким-то семейным причинам, а он принял пост и начал трудится на благо нации один. Она должна была приехать, и, как позднее оказалось, приехала немного раньше, чем все ожидали, включая самого Жака. Разгневанная женщина, узнавшая об измене мужа, прибыла не одна, с собой она прихватила семейную реликвию – пистолет времён второй мировой войны. И вот, Жака нет, Мадам Лорен сидит в тюрьме, а я отпущена на свободу в свободное плаванье. В жизнь, которая мне теперь совсем чужая, в общество, которое меня осуждает.