Анастасия Сагран - Дорогая эрцеллет, успокойся!

Наконец Алекс предстал перед наследниками Рэйна. Перед тремя. Старший, красноволосый Феррон Элстрэм, всё ещё считал своей обязанностью защищать двойняшек. Двойняшек, таких хорошеньких, что ещё недавно их путали с девушками, и только теперь, по достижении ими взрослости – перестали.

Выгнать Фэра Элстрэма будет не просто, если только он почует угрозу младшим братьям, пусть он им не настолько родственен, насколько большинство думает. Интересно, двойняшки и сам Фэр уже знают об этом?

Беловолосый и желтоглазый, Тайлер Сидмор смотрел на Алекса на редкость ясным, чистым, омрачившимся только на один краткий миг, отдохнувшим взглядом.

Очень похожий на брата, но синеволосый и синеглазый, нынешний представитель Рэйна в принсипате, Мэлвин Дануин улыбался, но взгляд его метался по гостиной.

Стало быть, двойняшки в более или менее хорошем настроении.

Отчего тогда Фэр кажется таким хмурым?

– Помнится, я сообщал, что разговор у меня только к двойняшкам, – атаковал Алекс, усаживаясь в ближайшее кресло. В библиотеке дворца, где Алексу с Рэйном случалось засиживаться, у гостя и у хозяина имелись любимые кресла. Интересно, их сохранили? Тридцать три года прошло, как будто.

– У них от меня нет секретов, – парировал Фэр.

– Сейчас узнаем, так ли это.

– Это так.

– Не боишься узнать, что ошибаешься?

– О, нет. Бояться узнавать что-то уже давно не в моих правилах.

Алекс медленно склонил голову набок. Стало быть, Феррон уже знает, что на самом деле не сын Рэйну в том смысле, в котором думал. И тот факт, что молодой герцог сейчас косвенно заявил об этом, означает, что он несколько напуган внезапным приходом старого приятеля принца Росслея.

Не хотелось беспокоить мальчишек, но зачем-то же пришёл, да? Так, Бриана, любовь моя, зачем я здесь? Из-за тебя же, нет? Ах, да…

– Но, да, я пришёл помочь, если что, – попытался успокоить всех Алекс. И себя тоже.

Ах, Бриана, любимая эрцеллет, тридцать лет женаты, а всё равно хочется поскорее расправиться с делами, и к тебе, дорогая…

– Так что за дело?

– Элайна, извините за грубую прямоту, шёпотом обвиняют в том, что он ******* сиятельных герцогов Дануина и Сидмора поочерёдно. Пора разобраться с этим, не так ли?

Тайлер Сидмор со стоном прикрыл глаза рукой. Дануин положил руку на плечо брату и сильно, до боли, должной стать бодрящей, сжал.

– Подходить к каждому и рассказывать, глядя в глаза, что это не так? – нежно поинтересовался Мэлвин Дануин. Алекс ожидал скорее язвительного тона, но он просто забыл, что разговаривает с сыном лицемерного Рэйна Росслея, в течение 78-и лет после пробуждения умудрявшегося скрывать с десяток серьёзных тайн.

– К каждому – нет. Достаточно сказать это титулованным перевёртышам при драконах. Желательно – при старых драконах вроде Ксениона Кэтслея или Ючина Дже. Не важно даже, как именно, какими выражениями вы это сделаете. Главное – пора уже сделать это.

– Начнутся вопросы, – вздохнул Тайлер. – Отчего вы трое так себя ведёте, отчего не посещаете дома свиданий… и соврать же не выйдет.

– То есть пусть лучше выдумывают и поливают ваши имена грязью? – холодно, но с каждым словом всё яростнее, вопрошал тогда Феррон. – Вас это устраивает?!

Двойняшки переглянулись и некоторое время полностью серьёзно обдумывали обе возможности.

– Что тут думать?! – вскочил с места Феррон Элстрэм. – Что такого между вами тремя?!..

– Чувство Бога, – тихо и кратко объяснил Мэлвин Дануин.

В комнате, как показалось в тот момент Алексу, даже пыль перестала с шорохом оседать, то ли зависнув в ожидании разъяснений, то ли побоявшись нарушить значительность момента.

– Сапфир сказал, что правда рано или поздно вызовет религиозные распри кроме всего прочего, – мирно объяснил Мэлвин Дануин. – Оттого как-то не хочется брать на себя ответственность за возможное кровопролитие.

– Значит Элайн… – заговорил Алекс прежде, чем додумал мысль до конца. – Он… того? Тоже чувствует Бога?

– Он скорее чувствует присутствие Дьявола, – медля, ответил Дануин. – Зато очень верно. Ещё ни разу не ошибался.

Алекс проглотил ругательство и поднялся с места:

– Вы меня с ума сведёте.

– В вас угасла вера, – сказал Тайлер.

– К чему это ты? – разозлился Алекс. – Дурью решил помаяться и показать своё "Чувство Бога"? Чёрт, с такими замашками у нас прут в святые. Кстати о святых. Был у нас Брайан Валери. Была распря? Нет. Что конкретно сказал Сапфир?

– Спросите у него самого, если это так важно, принц.

– Я спрошу. Но разве вы не хотите помочь себе и бедняге Элайну другим способом?

– Он измучен тем, что с ним происходит, настолько, что ему плевать на мнение о нём общества, – сказал Тайлер. – Его лучше не трогать. Иначе Дьявол перепутает в его душе нити, которые должны быть связаны для постижения истины.

– Он не похож на измученного.

– Представьте, уважаемый Санктуарий, – заговорил Фэр, подавшись вперёд. Только что став причастным к невероятной тайне, он тут же обрёл собственную позицию и встал на её защиту: – Представьте, что знаете нечто, о чём не хотите сообщать никому. Разве не предпочтёте спрятать свою тайну и все пути к её раскрытию так, как только это возможно?

– Мы одной веры. Церковь сильна. Почему он не обратится за помощью? Да и половина принцев так или иначе знает, что такое ниспосланное просветление!

– Как вы? Чтобы затем потерять веру?

– А хоть бы и так. Направить и поддержать смогли бы.

– Как это, интересно?

– Чёрт, парни! Вера – это всегда тяжёлая битва. Но если мы, древнейшие, уже не воюем, то это не значит, что мы не помним, как это делается.

– Хорошо, предположим, что мы станем откровенны. Но тех, кто откровенничает о таких вещах, считают либо полоумными, либо святыми, но святость духа Элайн не распространяет… хотя бы как Брайан Валери. От того доброта и невинность будто водой текут.

– Вы Роджера Кардифа не видели, – Алекс сел обратно. – Вот уж тихим паинькой выглядел!.. Нет, у обоих близнецов Си это одинаково проявляется, то ли врождённое, то ли напускное, вроде постоянной маски. Знал я одного святого в своей жизни… смотреть на него не смел. Жуткий, чёрный весь, старый, скрюченный, перекошенный. Что он ни взглядывал, так меня всего пробирало от страха… Один его вид, бредущего по улице, уже вызывал мысли о скорой смерти. А ведь святой был, и чудес в своей жизни много натворил. Ну и что же? С вами-то что не так? Мне можно рассказать. Тайну, раз так хотите, я сохраню.

Двойняшки посмотрели на Фэра.

– То же, видимо, что и у Элайна, раз они без слов поняли, что принадлежат одной с ним лиге, – пожал плечами герцог Элстрэм.

– Я вижу своими глазами тех, кого чувствует Элайн, – наконец сказал Тайлер Сидмор, повернувшись к Алексу.