Дарья Гусина - Агентство Магической Реконструкции

– О, Бон-бон, ты заспотил (*)фантома? – глядя на меня, промурлыкала девица.

(*заспотить– вычислить, определить фантома, маскирующегося под обычного человека, сленг фантомоборцев)

Шатен с идиотской кличкой («Конфетка»? серьезно?) ухмыльнулся и сказал:

– В точку, Джил. Наверное, фантом, бедняга, еще не прижился внутри… этой особы. Зато понятно, что с ней: в первые часы после проникновения у носителя присутствуют явные черты дезориентации.

Люди, что с вами такое?! Одни приняли меня за голема, другие фантомом обозвали!

Джилина очаровательно улыбнулась глупой шутке. Какие ровные, белые зубы. Интересно, ядовитые клыки удалены?

– Она не фантом, – вставил вдруг рыжий парень, резко подняв на меня взгляд. – Она красотка. Только растрепанная. Бурная ночка выдалась? Повезло кому-то.

– Лексей, братец, умоляю, – фыркнула Джил. – Ты в своем репертуаре.

Странные у него были глаза, у этого огненного типа – темные, блестящие, словно влажные. И внутри… будто трепещет огонек. Я почти не удивилась, когда зрачки Лексея на миг стали вертикальными, а изо рта высунулся раздвоенный язык. Кончик языка облизал широко раскрытые глаза парня и исчез во рту. Пропало отражение трепещущего огонька, зрачки стали обычными. Лексей улыбнулся уголками губ, явно довольный произведенным впечатлением. Саламандр! Вау! Рядом восхищенно выдохнула Ксеня.

Я услышала, как из носа Милли с легким свистом вырывается воздух. Только этого не хватало! Нет-нет, не надо! Не сейчас!

– Э-э-э, – быстро сказала я шатену. – Очень сожалею о случившемся. У меня есть влажные салфетки.

– О боже, оно умеет говорить, – скривилась Джил.

Ее брат продолжал смотреть на меня, не отрываясь. Милли опять дернулся, но его удержала Ксеня.

Я быстро дернула салфетку из упаковки и, пока Бон-бончик не опомнился, наклонилась и провела влажной тканью по пятну от кеда.

– Вот, – сказала я. – Как новенькие.

Шатен поморщился, но кивнул, принимая извинения. Кажется, ему стало скучно. Вся компания тут же потеряла к нам интерес и отошла.

– Мгновенная трансформация! – восхищенно протянула Ксеня.

– Саламандры, – прошипел Милли.

– Барин и его свита, – пробурчала я.

– Вот тут ты близка к истине, – сообщила мне Марьяша. – Задним умом, правда. Ну елки-палки, Лу! Первые часы в Академии, а ты уже сцепилась с Брониславом Куделем и Ко! Эти рыжие – Джилина и Лексей, дети магната Гудкова. Того самого, из саламандр, заключивших перемирие с царем Феодором Вторым. Они в прошлом веке первыми построили в Гиперборее железную дорогу. Я с компанией Бронислава в средней школе училась, в Риттерграде, они уже там не разлей вода были.

– И что? – заинтересовалась я. – Как вы уживались?

– Дрались, – Марьяша пожала плечами с гримасой: зачем спрашивать об очевидных вещах?

Я сразу вспомнила, как началась наша дружба с Марьей. В старших классах у нас, у меня и Ксении, как-то очень не сложилось с фан-группой одной школьной красавицы. Прихлебательницы «звезды» почему-то посчитали, что своими незаурядными внешними и интеллектуальными данными мы с Ксеней хотим умалить ее славу. Разумеется, инициатива исходила от самой дивы. Разборки продолжались несколько месяцев и должны были неизбежно вылиться в прямое столкновение. Все стихло, когда Ксеня из сострадания помогла с тестом новенькой девочке, перешедшей к нам из Школы Магии Риттерграда и из-за переезда отставшей от программы. В благодарность за помощь Марьяша раздала нашим недоброжелательницам с дюжину сдержанных оплеух во дворе после уроков, где фан-клуб, назначил нам "стрелку". Им хватило. А мы с Марьяшей подружились.

– Ах, если бы они дали себя поизучать! – мечтательно прошептала Ксеня. – Настоящие саламандры.

– Вот уж у кого своя атмосфера в голове, – пробурчала Марьяша. – Ты, Ксень, Лексею эту тему предложи. Он согласится. В обмен на ответную услугу. Он уже много девиц… поизучал. С самой школы все изучает и изучает.

Откуда-то донесся громкий рык:

– Первокурсники на заселение, построились!

Из коридора, начинающегося от вестибюля общежития к нам двигался человек в развевающемся плаще, огромного роста и с львиной гривой черных курчавых волос. Комендант общежития Меркурий Родионович Клязмин! Он работал в нашем мире, когда маме пришлось создавать там Школу Магии! Как же я была рада его видеть!

– Детишки, – гулко сказал Клязмин, потрясая гривой. – Все собрались? Вот и хорошо! Еще один заезд я не выдержу, ей богу! Рады, что попали в Академию, жертвы нецелевого использования магии?

– Чего? – втянув голову в плечи, спросил коренастый парень с родимым пятнышком на щеке. – Это вы на что намекаете?

Меркурий Родионович перевел на него ласковый взгляд:

– На ремонт блоков триста, триста один, триста два, двести один и четыреста один. Из-за которых ваше заселение задержали. А вы на что, молодой… человек? Человек ведь? Как звать?

– Мефодий… Пупрыгин. Да, – промямлил парень, пытаясь сравняться с землей.

– Ну раз «да»… Детишки! Кто знает, кто я?

– Вы Меркурий Родионович, – нестройно ответили мы. – Комендант общежития.

– Заметьте, на все десять миров единый комендант. На десять! И все успеваю. Вывод сделали?

Жертвы нецелевого использования магии озадаченно молчали. Комендант грозно хохотнул.

– Ничего себе! – пробормотал Мефодий Пупрыгин, на всякий случай прячась за Маргошу.

– Ну, детишки, – пророкотал Меркурий Родионович, – вывод, я вижу, сделали. Порча имущества общежития есть порча МОЕГО имущества! А я очень не люблю, когда портят МОЕ имущество! Не верите? Спросите у бывших жителей блоков триста, триста один, триста два… и так далее. Переходим к следующему этапу – инструктаж по бытовой технике. За мной!

Клязмин развернулся и двинулся мимо вахтера, милого на вид старичка, который приветствовал нас многочисленными кивками. Хотя, возможно, то был старческий тремор.

Нам выдали ключи. Мне, Ксене и Марьяше достался триста первый блок – так сказать, эпицентр нецелевого использования боевой магии. «Повезло».

Мы семенили за Меркурием Родионовичем, словно цыплята за наседкой. Мефодий старался держаться поближе к Марьяше – видимо, она впечатлила его своим невозмутимым видом и минимумом реакции на грозного коменданта: когда Клязмин резко остановился и подставил ей руку под нос, она молча выплюнула ему на ладонь жвачку. Розовый комочек с запахом имбиря тут же испарился на широкой длани. Меркурий Родионович укоризненно потряс пальцем всем нам и двинулся дальше, сим дав понять, что жевательная резинка в его вотчине под запретом.

Я старалась не улыбаться. Клямзин сделал вид, что не узнал меня. Что ж, такова договоренность. Меня почему-то до сих пор прячут, даже уши Милли оставили в долгосрочном стазисе. А альв с круглыми ушами – это чудо чудное.