Дарья Гусина - Агентство Магической Реконструкции

При упоминании финансовой части «проекта» Райяру заметно полегчало, он порозовел и взвыл:

– Как без гонорару-то?! За что на риск идем?! В каких-таких своих кругах?! Что за реклама такая, импа вашего?! Это нам теперь всегда таксидермистов от оживших чучел спасать?!

Они обыскали кладбище вдоль и поперек. Ничего. Покойники самым возмутительным образом спали в своих могилах. Богдан ходил между надгробий и читал криво выщербленные надписи, все больше мрачнея.

– Здесь ведь все его жертвы, помещика. Ох, и успел наглумиться, лютый, пока его к ответу не призвали! Я рад, что живу не в то время.

– Что там? – Антон ткнул пальцем в высокие заросли дикой алычи.

– Так, минутку… – Райяр сверился с планом в планшете, – семейное кладбище Темяхиных. Слушай, тут еще кое-что есть! Оказывается, наш злодей кровожадный и семейство свое не щадил. Целая статья о том на краеведческой страничке.

– Поставь статью на озвучку и идем, – решительно сказал Антон.

Они слушали рассказ о зверствах Темяхина, пока пробирались через кусты по едва заметной тропинке. Тринадцать склепов, около сорока захоронений. Кто-то умер своей смертью, но кто-то…

– Младенец Темяхин, крещен постмортум, сын от первой жены, типа избивал он ее при беременности… Жертва ведь, тоже, – Богдан отключил механический голос программы и просматривал список обитателей склепа.

– Младенец? Нет. Ищи кого-нибудь взрослого?

– Обоснуй, – потребовал Богдан.

– Сердце подсказывает. Довольно?

– Нет. Нет у тебя сердца, Олевский.

– Был ритуал. Сильный. А ребенок, просуществовавший на земле всего-ничего интереса не представляет – энергии мало.

– Обоснуй принят. Девица Попова, племянница. Умерла от горячки. Одно время проживала со второй женой нашего злыдня в качестве компаньонки. Бедная была, – пояснил Богдан, вглядываясь в план.

– Где? – коротко поинтересовался Антон, почувствовав, как раздуваются и становятся больше обычного ноздри.

– А вон там. Хорошенький склепик, разве что не розовенький.

… – Ну что? – нервно спросил Богдан. – Оно?

Антон принюхался, раздувая ноздри.

– Ой, – поморщился Райяр, – не знаю, что страшнее: предвкушать жуткую находку или на тебя смотреть.

– Это здесь, – сказал Антон, стараясь скрыть волнение. – Помоги.

– А может, не надо? Вызовем агентов, они приедут и…

– Помоги, – повторил Тони, становясь у крышки мраморного гроба.

Он сам не понимал, зачем нужно спешить, но чувствовал: это оно и это срочно. Тот, кто проводил ритуал, почему-то ограничен по времени. А если учитывать, что темный коловрат имеет особенность не впитываться сразу и был выдан с «запасом»… Вон его сколько вокруг. Богдан не чувствует, но он человек, пусть и с «особенностями».

Вдвоем они сдвинули крышку гроба. Пахнуло оттуда тем, чем и должно было – Райяр закашлялся и приложил к лицу платок. Но тут же оживился и поднял планшет на уровень глаз, запечатлев на камеру покойницу и «интерьер» гроба. Возможно, при жизни усопшая была красива, теперь же вряд ли фото Богдана согласился бы напечатать какой-либо из журналов для дам, даже из тех, что проповедуют отказ от стереотипов красоты и публикуют фото моделей стиля «бодипозитив» и «элегантная старость».

– Господи, жуть-то какая, – передернулся Богдан, перелистывая снимки. – Тоша, тут что-то лежит. Это… часы.

– Не трогай.

– Не дурак, сам знаю. Просто наклонюсь немного…. Главное, смотреть только на часы, а не на… пальцы, фу ты, господи… Они тикают. Тош, часы тикают!

– Я понял. Тише. Сейчас медленно отступаем назад. Очень медленно.

Надо отдать Богдану должное, отступать он умел достойно, без паники. Оба пятясь отошли к стене и двинулись вдоль нее, не сводя взгляда с гроба. Антон уже предполагал, что может увидеть, Богдан – не совсем. Райар покосился влево и схватил Тони за руку: прямоугольник солнечного света от двери с поперечинами решетки, вскрытой Богданом при помощи отмычки (имелся у него и такой талант), резко потемнел. Внутрь ворвался порыв ветра вместе с сорванной с деревьев желтой листвой, что в избытке намело у каменных дверей в склеп (Антон еще подумал, что неизвестный колдун и это предусмотрел – разравнял кучу за собой), закружил листья смерчем. В высоком окне склепа, которое до сих пор давало достаточно света, треснул и осыпался пыльный витраж. Стало светлее и страшнее.

– демон… здесь был демон… снежный демон… – из гроба донеслось тихое бормотание. – … и он все еще здесь… я чувствую его… он друг?… снежный, хладный… нет, недруг… ледяной охотник…

Женщина, севшая в гробу, слегка поджав ноги, была прекрасна. Молода и стройна. И одета по погоде и по моде… несколько великосветской, подходящей для выхода в высшее общество, но вполне в духе двадцать первого века. Черное вечернее платье с изящным силуэтом, массивные украшения. Даже сумочка была. И макияж, несколько яркий, опять же, скорее для вечера, чем для дневных прогулок. Часы дама держала в руке, чуть бледноватой, с длинным маникюром.

– Покажешь мне, где он? – с надеждой спросила она у Антона. И разочарованно взвыла, показав длинные клыки: – Прочь, Снежный Демон!!! Ты мне мешаешь!!! Я должна найти его!!!

Ветер, поднятый темным коловратом, исходившим от умертвия, стен, пола и потолка, вжал Богдана и Антона в стену. Но он же вытолкнул их из склепа, словно пробку из бутылки. Умертвие орало и негодовало, требуя его , немедленно, целиком или по частям. Антона дама поливала отборной руганью. Он обвинялся в том, что пришел непрошенным и сбил тонкие настройки поиска, когда умертвие почти взяло след.

– Нельзя ее выпускать! Быстро! Кокон! Подпитай! – прокричал Олевский, отбегая на рекомендуемое в учебниках расстояние в пять-шесть метров. В голове его четко, несмотря на ситуацию, выстроилась схема дальнейших действий. Во-первых, кокон, затем…

– Что это?! К-к-кто это?! – просипел Богдан, помогая Тони строить векторы.

– Ламия! – проорал в ответ Антон. – Заговоренный вампир! Душа была неупокоена! Он ее призвал, а это все иллюзия… остальное!

В рот попало изрядно пыли – ветер усиливался. Вернее, не ветер – поток смешанного коловрата. Уже непонятно было, где заканчивается противосолонь и начинается посолонь (*).

(*посолонь, противосолонь –виды энергии, соответственно светлой (закрученной по часовой стрелке) и темной (закрученной против хода солнца))

– Я понял насчет облика! Но зачем?!

– Это ищейка! Ее… ее науськали… часы… запах!!!

– Понял! – кивнул Богдан. – Я истощаюсь, Тоша! Не знаю, сколько продержусь!

Было понятно, что долго они кокон не удержат. Стоило им усилить воздействие в одном месте, как тут же появлялись дыры в другом. Ламию так напитали анти-коловратом, что она рвала векторы, как нити паутины. Антон принял решение: