Линкси Браун - Опасные игры с Ловцом Теней

– Ничего ты не понимаешь в моде, – фыркает Лоис, с лёгкостью отбивая защитными чарами, и клочок черной силы осядает на пол, рассеиваясь. Блондин тут же добавляет приторным голосом. – И в моем вкусе только ты, сладенький.

Посылаю Алоису убийственный взгляд, но этот говнюк, поиграв бровями, рассыпается в задорном смехе. Итальянец закатывает глаза и, одернув полы распахнутого серого пальто, опирается плечом о стену возле моей кровати:

– Оставь Лоиса, у него и так жизнь нелёгкая, пускай хоть в шмотках радость будет. Ты ещё не оставил поиски Эдвина?

– Да я грёбаный ветеран поисков, – провожу ладонью по лицу, на мгновение прикрыв глаза и, спустив босые ноги ступнями на жёсткий ворс ковра, разминаю шею. Зная Чезаре, он не просто так вломился ко мне в семь утра, полностью одетый и ведёт диалог о поисках.

– Расслабься, Кай, у меня для тебя подарок в честь грядущей Хануки.

– Она через месяц.

– Ну и зануда ты, – кривится Лоис, размашисто шагая и заваливаясь в мягкое кресло из темной кожи. Небрежный взмах его руки и дверь с грохотом захлопывается.

– В кои то веки мои связи смогли быть полезными, – с хитрым прищуром, но серьезными тоном заявляет Чезаре. – Поехали, навестим одного бывшего Миротворца.

– Миротворцы не бывают бывшими, Чез, – одно только упоминание о том, что с этими бюрократическими ублюдками придется общаться уже вызывает рвотный рефлекс и желание отмыться ещё до того, как произойдет эта самая встреча.

– Порталами? – ноет Лоис, обмякая в кресле и притворяясь трупом . – Меня укачивает. Никак не привыкну к ним.

– Да, Лойс, именно порталами. И, хочу заметить, несколькими, через неотслеживаемую территорию.

– Изверг, – кривится блондин, кидая страдальческий взгляд на Чезаре, поднимаясь с кресла.

– Колдун, – поправляет итальянец.

– Это синонимы, – усмехаюсь, поймав осуждающий взгляд Манчини. – Дайте мне десять минут и кофе.

Вновь кидаю взгляд на часы. Поспать сегодня не удалось практически. Внутренняя разбитость и усталость даёт о себе знать слишком остро, отчего всё происходящее кажется менее реальным. Не спать двое суток даже для меня тяжело.

***

Две бронзовые статуи гаргулий, по обе стороны от выложенной декоративными камнями дорожки, встретили нас хмурыми рубиновыми взглядами. Две пары перекрещенных взоров чудовищ схлестнулись на нас, стоило только сделать осторожный шаг с тротуара. Глаза – настоящие рубины, ограненные под n-е число карат, – следили за каждым нашим движением. Бронзовые монстры с распростёртыми остроконечными крыльями восседали на неотёсанном камне, каждый на своем. Они готовы были броситься, не раздумывая, если бы мы пришли сюда с иными намерениями. Гаргульи – лучший способ избавиться от тех, кто приходит к тебе с мечом.

– С-с-стоя-я-ять-с, – шипение сразу с двух сторон. Плавным, но быстрым движением гаргульи выпустили когти, а их клыки заострились, приоткрывая пасть. – Мис-стер-р Ф-фиш-шер, мож-жете пр-ройти-с.

– Он со мной, – железным голос чеканю, отчего гаргульи недовольно хлестнули хвостом, с пикой на кончике, по постаменту.

Спиной ощущаю напряжение Манчини. Гаргульи капризные твари и если с ними не договориться, они неплохо могут поджарить. А лишнее внимание к дому Миротворца, пускай и бывшего, сейчас нам не к чему. Район Уолтон-он-Темза всегда отличался своей слабостью к этим окаменелым созданиям, которые особые извращенцы покрывали бронзой.

– Мис-стер-р Ф-фише-р-р, Вы зна-аете пр-равила-а-с, – синхронное шипящее рычание крылатых тварей уже начинает порядком раздражать и я, порывшись в глубоком кармане раскрытого пальто, подцепил пальцами монету в десять треллингов.

– Крохоборы, – раздражённо цежу сквозь зубы и поддев монету большим пальцем, подкидываю ее вверх.

Десять треллингов приземляются с громким звоном на тут же подставленную лапу гаргульи и те, делают шаг назад, расступаясь перед нами.

– Дух аристократизма не пропьёшь, – усмехается по-доброму друг и его крепкая рука похлопывает по плечу в издевательской поддержке. – Умеешь ты решать вопросы, Фишер. Я право слово восхищён.

– Как много почестей, Манчини, – губы кривятся в ухмылке, – завязывай.

– Нет, ну серьёзно, персональный талант всех аристократов – решение вопросов деньгами.

– Не слишком ли ты разговорился, Манчини? – огрызаться не было ни настроения, ни желания. – Ты мне теперь должен десять треллингов.

– А ещё говорят, чистокровные – богатые люди, – издевается Манчини, следуя за мной по вымощенной дорожке к одноэтажному деревянному дому с ухоженным зелёным газоном. Неправдоподобно-зеленый газон. Да хрен с ним, чем бы Миротворец не решился, лишь бы хрень не творил.

– Потому и богатые.

Резким, даже злым движением вдавливаю несчастную кнопку звонка в лево верхнем углу возле неприметной металлической двери какого-то грязного оттенка. Коврик под ногами с надписью "Добро пожаловать" смотрится до тошноты мерзко-дружелюбно, но довольно криво лежит. Пинаю носком ботинка правый угол ковра, и тот с шуршащим звуком ложится ровно.

– А тут миленько, – усмехается Чезаре, оглядывая чужие владения.

– Наверняка есть школа Миротворцев, где учат быть мерзко-правильными и до тошноты раздражающе-дружелюбными в повседневной жизни, – тяжёлый выдох и дверь перед нами раскрывается, являя лондонским сумеркам осунувшуюся физиономию худого мужчины средних лет. Коротко-стриженые волосы грязно-бурого оттенка взъерошены, будто мужчина только что пришел в себя после множества бессонных ночей.

– Я Вас слушаю, – прохрипел Миротворец.

– Меня зовут Чезаре, это мой друг Кай. Мы от Фредерика, – перенял слово Чезаре, оттесняя меня плечом, выступая чуть вперёд.

Задохлик пожевал губу, почесал в затылке и, не проходит и четверти века, как он впускает нас в коридор, в котором ощущаются смрадные нотки от пребывания в жилище иной колдовской живности.

– У меня беспорядок. Недавно ещё одних гаргулий привёз, – виновато тупит взгляд, минуя ещё один постамент с гаргульей, проходит в комнату вглубь дома.

Мы переглядываемся с Чезаре и понимающе расплываемся в улыбке. Контрабанда гаргулий. На долгие расшаркивания времени нет и мы переходим к самой сути нашего визита.

– Эдвин… – задумчиво повторяет мужчина худосочного телосложения с чертовски бледной кожей. Просто фарфоровой. – Эдвин Гроулли. У меня все доступы забрали, я больше не Миротворец, но, кажется, я знаю о ком речь.

Глаза Виктора лихорадочно блестят, он облизывает сухие губы , а его пальцы отбивают нервную дробь по глянцу стола. В такт нервному ритму пальцев, он начинает отбивать каблуком неровный темп.

Он сплетает пальцы, расплетает, затем несколько манипуляции ими и в воздухе выстраиваются светящиеся руны. Тут же дом колдуна охватывает мерцающим золотистым светом барьер и тут же исчезает.