Екатерина Звонарь-Елисеева - Ради тебя дышу

Осень медленно и незаметно начала сдавать свои позиции. Листва разноцветным покрывалом лежала на стылой земле; лишившиеся своего роскошного одеяния деревья стояли с поникшими ветвями. Еще чуть-чуть – и пойдут дожди, а после первые заморозки заставят жителей Щедрых Низин достать теплые одежды и обувь.

Бернадетта Черис Брайсли непокорно вскинула голову навстречу обжигающе холодному ветру, и он высушил непрошеные слезы. Она осталась одна. Одна из старинного рода Брайсли. Одна-единственная наследница всего состояния и прилегающих земель. Сводный брат и мачеха не в счет. Их злой умысел, их алчность отобрали у неё отца и брата.

Одна! Девушка сжала кулаки. Она ненавидела мачеху и её сына. Сказать, что эта парочка ни на что не была способна, значит, обманывать себя. Эти двое оказались способными и на подлость, и на мерзкое деяние – убийство. Сводный брат, Стеллан Клайд, подло и хладнокровно расправился с Сэдриком, родным братом Берни, около трех лет назад, из-за спины напав на него со своими четырьмя приятелями. А леди Агрона, мать Стеллана, спустя пять месяцев после похорон Сэдрика, напоила своего мужа графа Индара Брайсли отравленным вином. Причиной стали подозрения отца в причастности к гибели Сэдрика сына жены. За поиск истины папа поплатился жизнью. Как позже выяснила Бернадетта, подозрения папы были подкреплены доказательствами – в тайнике девушка обнаружила несколько бумаг, содержавших свидетельства людей, так или иначе видевших или слышавших, как всё произошло на самом деле. Но пустить в ход эти документы уже не представлялось возможным, потому что Агрона и Стеллан позаботились о том, чтобы свидетели больше ничего не сумели ни сказать, ни написать. Их уничтожили также подло, как и Сэдрика, а их родные были запуганы до смерти. Свои опасения за их с дочерью жизни, граф Брайсли изложил в письме королю, которое, так и не было отправлено.

Расправившись с представителями рода по мужской линии, Стеллан с легкой подачи матери отстранил Берни от управления поместьем, в надежде справиться с ним самостоятельно. Но, увы, их ждала большая неудача. Ни Стеллан, ни Агрона не имели понятия о том, как выращивают хлеб, откуда берутся деликатесы и вина на их столах, каких сил и средств стоит содержание особняка, хозяйственных коммуникаций, обслуживание господ и прочих нюансах. Они лишь успешно транжирили средства, развлекаясь в столице их государства Альдэрии на балах, разъезжая по всем графствам, устраивая дорогие приемы в Щедрых Низинах, ошибочно полагая, что деньги падают с неба.

Когда в середине позапрошлой осени из Дэри – столицы государства – в почтовую корзину влетело разгневанное сообщение в синем конверте, украшенном золотистыми вензелями и королевским гербом, с требованием отчитаться о причинах неуплаты налогов в казну, отсутствия поставок продовольствия, невыполнения заказа на ткани и меха, дела были срочно переданы Берни. И если бы она, как законная представительница Щедрых Низин, не поехала тогда в Дэри на прием к королю с прошением отсрочки в связи с наступившими обстоятельствами и обещанием погасить все долги до единого, то всё их имущество было бы давно арестовано, и все они сидели в долговой тюрьме. Её слову поверили, как если бы сам граф Брайсли дал слово. И уже в начале прошлой осени Берни сумела погасить долги прошлого года и уплатить по счетам в этом. Так и получилось, что Берни, или как её еще ласково называл папа, Черис, вот уже как почти два года вела все дела Щедрых Низин.

После двух трагических случаев в усадьбе, Берни наложила вето на малейшее упоминание обстоятельств гибели графа Брайсли и старшего сына и разговоры, приводившие Клайдов в ярость, утихли. Только в глазах своих верных помощников и подданных девушка видела искреннее сочувствие и скорбь от невосполнимой утраты. От точившей ее боли, от совершившейся несправедливости, на глаза Бернадетты наворачивались жгучие слезы, но она прятала сжатые в кулаки руки и не позволяла себе плакать ни в своей комнате, ни при мачехе и её сыне. Несмотря на полную неприязнь к ним, девушка прилагала большие усилия, чтобы не сорваться на крик и обвинения, и каким-то немыслимым образом ей удавалось с кислой улыбкой отвечать на глупости, изрекаемые устами леди Агроны, или с натянутой любезностью общаться со Стелланом. И это общение она старалась сводить к минимуму. А когда каждый месяц стали приходить долговые расписки сводного братца и счета мачехи, она не могла сдержать своего презрения. «Красиво и беззаботно живёте!» – только и говорила она, принимая очередную пачку векселей, оплачивая её и пряча в надежный сейф. Ответить Агроне и Стеллану было нечем, и они лишь с ненавистью бросались оскорблениями в адрес Берни. Но и выгнать их Берни, как бы ни хотела, не могла. Не имела права. После гибели отца по законам их графства девушка, как прямая наследница, была вынуждена взять на себя обязательства заботиться о вдове и ее родственниках до тех пор, пока они не изъявили бы желание получить ежемесячное содержание и покинуть владения. Иного желания, кроме как завладеть всем имуществом рода Брайсли, а не жить на скромные, по их мнению, средства, мачеха и ее сынок не изъявляли. И угрожали Берни сообщить королю о том, что она не справляется с обязательствами. Зная подлую и истеричную натуру леди Агроны, девушка не сомневалась – та сыграет свою роль как нужно, и ей бы вновь пришлось оправдываться и краснеть.

Было жутко жить под одной крышей с убийцей брата и отравительницей отца. Однако смерти от рук мачехи и сводного братца она не опасалась, ибо в случае ее гибели, как гласило завещание отца, состояние Брайсли будет передано монастырю. Когда им не удалось найти завещание графа, с явной целью уничтожить его, и поняли всю безуспешность своих попыток узнать о документе у Берни, они принялись настаивать на том, чтобы Берни подписала дарственную на всё состояние отца в пользу сводного брата. Не дождутся! Берни понимала, что эта бумага – гарантия ее жизни, и, следовательно, никогда не увидит света. Она не могла допустить, чтобы родовое гнездо, которое её предки веками строили и обогащали, было разорено и разорвано по кускам. Алчному семейству Клайдов нужны были только деньги, а заботы о земле и людях, живущих на ней, в планы мачехи и ее сына не входили.

Несмотря на шевелящийся где-то в подсознании страх за свое будущее, Бернадетта пыталась сохранить присутствие духа. И в этом ей помогали верные поданные, помощники, служившие еще её отцу. С некоторых пор, в её комнате у изголовья кровати стоял тонкий меч отца, ставший после смерти брата, теперь её оружием. Гладя рукоятку меча, лезвие, испещренное червлеными замысловатыми узорами, она чувствовала, что должна во имя своих далеких и великих предков, быть сильной. И чтобы создать хотя бы иллюзию этой самой силы, или быть готовой к неожиданным подлостям Стеллана, она распихала парочку кинжалов по заветным местечкам в своей комнате. Благо и применить их она могла совсем неплохо: и папа, и брат позаботились о том, чтобы она сумела защитить себя, научив владеть мечом и несколькими элементарными приемами самообороны.