Тереза Тур - Обернись моим счастьем

– Где Питер Марлоу?

Мужчина смотрел на меня. Взгляд полыхал изумрудным огнем, от золотой шевелюры сыпались искры, пальцы сжались в кулак. Этот взгляд… Сила. Не знаю как, но оборотень заставлял подчиняться, как будто у него был мощный артефакт в рукаве, но я знала, что не было. Я бы почувствовала. Хотелось упасть на колени, хотелось отдать ненавистному оборотню все, что попросит, молить о пощаде, руки целовать… Воздействие было сильным, но я устояла. Выпрямилась. Посмотрела в зеленые глаза без страха, сохраняя независимость и способность возразить.

– Мертв, – плюнула в посетителя каркающим, словно у подбитой вороны, голосом.

Я смогла. Я не расплакалась. Питер Марлоу гордился бы мной.

Повисла долгая, мучительная пауза.

Аристократ обратился в столб. Безмолвный и неподвижный. Оборотень был настолько ошарашен, растерян и сбит с толку, что даже стал похож на человека. По крайней мере, мне так показалось. На мгновение.

Мы молча стояли, уставившись друг на друга, а у меня нитка серебряная в подвале недотянута, белошвейки ждут артефакт до заката! Дом Марлоу еще никогда не подводил заказчика, не подведет и на этот раз.

– Давайте еще раз. С самого начала, – к мужчине вновь вернулось самообладание. – Что с Питером Марлоу?

– Он умер, – повторила я этому плохо слышащему, мало понимающему существу.

Можете не поверить, но почтения в моем голосе было меньше, чем у тетушки Ниметрии шансов выдать Александру Марлоу замуж за своего сыночка…

– Когда это случилось?

– Семь дней назад.

– Причина смерти?

– Остановка сердца… Внезапно.

Голос дрогнул, а в душе проснулась злость. Я не отвела взгляд, хотя прекрасно знала, что должна была. Оборотень вправе засчитать подобную дерзость как вызов, и тогда не жди от зверя милосердия.

Оборотень молчал, зло сверкая глазами. Отлично! Это что гнев? На отца? За то, что посмел умереть, не дав обвинить себя в государственной измене? Судя по тому, как скрипнули челюсти в тишине, аристократ прочитал в моих глазах насмешку.

– Сварр, – приказал он, отводя глаза. – Этих троих – в допросные. Кто умер, когда и почему разберемся в управлении. Дом перерыть сверху донизу. Все, что найдете: документы, артефакты – ко мне в кабинет.

Вот тут я не выдержала, рассмеялась. Артефакты вынести из дома артефактора?! Оборотни, вы серьезно? Ну что ж… Вперед! Отряд силовиков, следователей и экспертов – если таковые, конечно, имеются – придется отскребать от стен не один день. И не важно, чьи подпаленные шкуры это будут: львиные или волчьи! Перед Смертью все равны…

– Выполнять, – еще жестче приказал оборотень. – Кое-кому пора преподать урок вежливости…

Лев сжал кулаки, а я лишь пожала плечами.

– Но… – начал Морган.

Не знаю, хотел ли дворецкий предупредить, что в этом доме опасно для здоровья так развлекаться, или просто возмутиться, бедный Морган не успел ни того, ни другого. Его скрутили, заломив руки и пригнув голову вниз.

– Не смейте! – закричала я, почувствовав, как боль пронзает тело.

Волки схватили за загривок и тряхнули, словно щенка.

– Что вы делаете? – побледнела госпожа Клай. – По какому праву?

– Вы проследуете сами или…? – обратился к ней седой оборотень.

Белый как снег. Это ж сколько ему лет? А может… Я присмотрелась: алые огоньки в глазах. Альбинос! Надо же… Они так редки в наших краях…

– Это просто разбойничье нападение какое-то, – выпрямила спину бесстрашная экономка. – Вы нарушаете наши права. И…

– У вас нет прав, – равнодушно отозвался аристократ. – Дело государственной важности.

– Любопытно, – раздался от порога грудной, мурлыкающий голос. – А как Его Величество отреагирует на подобные заявления от главы службы королевской безопасности? И как на подобное нападение посмотрят главы других домов? Думаю, артефакторы не очень-то обрадуются подобному беспределу.

– Ариадна… – аристократ обернулся.

Зеленые глаза оборотня сузились.

На пороге стояла госпожа Рэнберг – адвокат Дома Марлоу. Я вдруг поняла, что эти двое как две капли воды похожи друг на друга. Гордая посадка головы, манера держаться. Зеленые глаза, густые золотые волосы. Я, конечно, знала, что поверенная нашего Дома – львица, но что из настолько знатного рода…

– Брат, – насмешливо склонила голову госпожа Рэнберг.

– Сестра.

«Что?.. Ариадна – сестра вот этого вот? Целого главы службы безопасности короля?» – мысли заметались в голове. А в глазах безопасника на мгновение мелькнула боль. Может, показалось? Нет. Точно нет! Интересно…»

– Ваша светлость, – сухим, безразличным тоном начала госпожа Рэнберг, – я заявляю решительный протест. Вы нарушаете права уважаемых граждан королевства.

При каждом слове Ариадны оборотень морщился, как будто у него невыносимо болела голова.

Я посмотрела на торжествующие лица слуг. Морган и госпожа Клай, похоже, воспряли духом.

– Порочите доброе имя артефактора Питера Марлоу, – продолжала чеканить слова адвокат, не сводя глаз с брата. – И можете быть уверены, записи вашего проникновения в дом уже отправлены в полицейский участок, прокуратуру, а также приемную Его Величества, с просьбой разобраться в правомочности ваших действий. Кроме того…

– Ариадна, – прорычал глава. – Дело более чем серьезное.

– Кроме того, – женщина сделала вид, что не слышит. – Копии документов отправлены в коллегию поверенных на случай, если со мной или моими клиентами что-нибудь случится. Вынуждена также предупредить, второй пакет копий ждет своего часа. Стоит мне активировать артефакт, – женщина, улыбаясь, показала мужчине тыльную сторону ладони, на которой мерцал лунный камень, – и материалы уйдут во все центральные газеты королевства.

– Ариадна, неужели ты думаешь, что я способен…

– Ваша преданность короне безгранична. В этом я как раз не сомневаюсь.

Что-то прорвалось сквозь тщательно транслируемое всем нам безразличие в голосе Ариадны Рэнберг. Что-то, отчего вдруг стало холодно, несмотря на жарко пылающий камин.

– Вы не имеете права записывать действия службы безопасности. – Устало проговорил оборотень, поднеся ладонь к глазам.

– Запись велась автоматически. Все претензии к Питеру Марлоу.

– Удачно умершему артефактору?

– Не смейте! – закричала я, изо всех сил дернувшись от волка, который меня удерживал.

Слезы вдруг выплеснулись наружу. Как же не хотелось их показывать! Но я ничего не могла с собой поделать, они текли по щекам, застревали в горле. Я плакала. Плакала при всех. На глазах у аристократов, волков, родных сердцу Моргана и Клай, на глазах у стен нашего дома. Дома, который я поклялась защищать до последнего вздоха на каменных ступенях фамильного склепа! Как же так… Возьми себя в руки, Алекс Марлоу! Возьми…