Анна Морион - Мой ледяной принц

Глава 6

– Что случилось? Ты просто огнем дышишь! Кто это был? – спросила Мэри, едва я вошла на кухню после того, как выгнала этого невежду Харальдсона.

«Невоспитанный грубиян! Любитель читать чужие письма и сбивать на дороге девушек! Как хорошо, что Мария предупредила меня о нем, иначе, кто знает, может, я могла бы обмануться внешностью и действиями этого наглеца, и принять его за нормального вампира, который даже мог бы что-то мне посоветовать!» – со злостью думала я.

– Это был тот тип, который сбил меня и помял твой велосипед! – ответила я Мэри. – А еще мои родители запретили мне с ним общаться, сказали: «ни слова, ни полслова».

«Зачем я рассказываю ей о таких личных вещах?» – вдруг пронеслось у меня в голове, но в душе мне очень хотелось поговорить с Мэри о том, каким гадом был этот Харальдсон. Я хотела облить его грязью от его шикарной шевелюры до подошв его ботинок.

– А он симпатичный, я бы даже сказала, очень красивый, но его белая кожа портит все впечатление… – Мэри осеклась, потому что я тут же кинула на нее строгий взгляд. – Я приготовила тебе ванну, как ты просила.

Да, он был красив, но не красивее моих братьев: мне всегда нравились блондины, а его очень бледная кожа, темные волосы и яркие почти синие глаза делали его облик холодным и отчужденным как айсберг. Такой себе – настоящий викинг, идеальный представитель нордического типа. Ха! А Мэри посчитала его красивым, но не очень!

– Что-то я не понимаю: твои родители запретили тебе с ним общаться… А каковы причины?

– Не знаю. Понятия не имею! – честно ответила я.

– Тогда почему ты считаешь его негодяем? Ты же абсолютно ничего о нем не знаешь, я права? – спросила Мэри.

Ее слова сконфузили меня своей правотой: я не знала, кто и что он, моя семья ничего о нем не рассказала, а я уже заведомо настроила себя против него. Хотя, нет, я точно знала, что он сбил меня и помял мой велосипед. И даже не извинился!

– Думаешь, мое мнение ошибочно? – спросила я: мысли Мэри были на удивление трезвыми и ломали мое предубеждение против этого вампира, но я всеми фибрами души цеплялась за свои убеждения. Я хотела за них цепляться, потому что мне было легче думать, что виноват был он, а не я.

– Вы хоть раз общались? – спросила Мэри.

– Нет, – тихо ответила я.

– Ну, смотри, что получается: вы ничего друг о друге не знаете и никогда не общались, но твои родители сказали игнорировать его… А они сказали, почему ты должна так поступать? Они сказали, плохой он или, может, хулиган?

– Нет, ничего подобного. Мне вообще ничего не объяснили, а просто категорически запретили. Но неужели для этого мало причин? Ведь не обязательно, что все, с кем нам запрещают общаться, должны быть хулиганами! – возразила я.

«Но она права: откуда я знаю, что он – негодяй? Может, он вообще не делал ничего плохого. Да, он сбил меня, но и тут нужно быть объективной: это я была виновата в аварии – сама не захотела ехать по велосипедной дорожке. А когда он пришел сегодня, я сразу на него накричала и начала обвинять. Зачем? Почему? Потому что узнала, что он – именно тот вампир, с которым мне запретили даже разговаривать? – задумалась я. – Как это странно и глупо! И ведь он имел право подумать, что я – истеричка, как Седрик тогда… Нет, не нужно оправдывать его: он прочитал мое письмо! Просто открыл чужой конверт, на котором черным по белому написано мое имя, и прочитал его. Он не смел этого делать! Это не его личная вещь, а моя!»

– Ты злишься на него только потому, что психологически тяжелое слово «запрет» было сказано о нем. Очень глупо, на мой взгляд, – уверенно заявила Мэри.

Я тут же захотела рассказать ей о том, что он прочел мое письмо, а права на это не имел, но отказалась от этой идеи: Мэри несколькими предложениями поубавила мою злость на этого Фредерика.

«Ладно. Я действительно ничего о нем не знаю, и у меня нет причин считать его подлецом, и, тем более, ненавидеть его. Вот когда он сделает в мой адрес какую-нибудь гадость, тогда и буду его ненавидеть. Буду иметь право, – решила я. – А сейчас это бессмысленно и глупо – ненавидеть его только потому, что мне это приказали. Мэри права: слово «запрет» всегда становится психологическим фактором несознательной неприязни. И он, как и Седрик, прав: я веду себя как ребенок, а ведь мне казалось, что я переросла эту роль. Должно быть, я только льстила себе, опьяненная всего одним шагом – поступлением в Оксфорд… А на самом деле, мои рассуждения и поступки так и остались детскими и наивными!»

Эти мысли душили меня, и я опять поступила как ребенок и сделала то, о чем давно мечтала: закрылась в туалете и плакала там до тех пор, пока Мэри не попросилась зайти по нужде.

Когда наступило утро, я посмотрела на улицу и увидела свой погнутый синий велосипед.

«Ехать в колледж на этом инвалиде? Нет уж! Лучше пешком пройдусь!» – недовольно подумала я.

Я умылась, совершила утреннюю пробежку, быстро приняла душ, высушила волосы, надела форму, собрала волосы в высокий хвост, взяла сумку, надела туфли и тихо вышла из дома, чтобы не разбудить свою соседку: она опять спала допоздна после того, как всю ночь смотрела фильмы и легла только в три утра.

Спустившись к велосипеду, я остановилась. Меня объяла тоска: у велосипеда был просто отвратительный и печальный вид, а заднее колесо было погнуто так сильно, что я удивилась тому, как вчера смогла доехать до дома. У меня мелькнула мысль купить новый велосипед, но было очень рано, магазины еще не открылись, да и я не знала ни одного из мест, где продавались велосипеды. Я даже разозлилась на себя за свое легкомыслие, ведь могла легко починить синего инвалида, и нужно было сделать это вчера или ночью, а не просиживать в своей комнате и рыдать! Но делать было нечего, идти пешком было далеко, поэтому я со вздохом села на велосипед и поехала к колледжу. Мне было ужасно стыдно ехать на своем инвалиде, но я тешила себя мыслью, что после лекций отдам его в ремонт. Приехав к колледжу, я прислонила велосипед к забору, надела на него замок (хотя вряд ли кто соблазнился бы им в таком состоянии) и пошла на встречу с Элли.

Она уже ждала меня.

– Ты уже здесь? Извини, что опоздала: у меня проблемы с велосипедом, – извинилась я, подходя к ней.

Элли была очень симпатичной девушкой: длинные, густые, темные волосы, высокий лоб, красивые серые глаза, она держалась очень дружелюбно, и мне было приятно находиться в ее компании.

Мы зашли в колледж, отдали в гардероб свои пальто, надели мантии и шапочки и пошли искать нужные аудитории.

– Ты записалась в какой-нибудь кружок? – спросила меня Элли.

– Нет. Это обязательно? – удивилась я.

– Никто никого не заставляет, – улыбнулась она. – Просто в колледже много кружков по интересам и много спортивных команд и секций по разным видам спорта. Вот ты, например, чем увлекаешься?