Роман Алёшин - Летопись Затмения: Чему быть, того не миновать

– Слишком очевидный ход. Будь я на твоем месте, мой выбор бы пал… скажем на плевок лицо.

– Не по-рыцарски как-то это, в лица плевать, – усмехнулся девушка и снова попыталась вырваться из захвата, но Готфрид держал ее как навалившийся сзади медведь.

– Между ног бить очень по-рыцарски?

– А то я на рыцаря похожа?

– Так вот я совет и не для рыцаря и давал.

На этот раз Чернобурка сдалась и обмякла, окончательно утомленная всем происходящим. Девушка поняла, что ей встретились как минимум достойные противники и ее обычные финты с ними не пройдут.

– Редко доводилось мне встречать людей с такой реакцией. Для альвов это естественно, но не для заплывших жиром мортов.

– Ого! Ты даже назвала меня и Леона один раз человеком. Но не обольщайся, что я размякну от этого. Руки! – строго приказал Готфрид и девушка покорно протянула ему свои руки, которые он связал, на этот раз особым узлом, попутно не преминув еще раз заглянуть в бирюзовые витражи темного замка, за которыми скрывалась неприступная королева разбоя. Про себя рыцарь отметил, что никогда раньше его не привлекал этот цвет, как сейчас.

– Да ты просто сумасшедший! – со смесью восхищения и удивления, сказала Чернобурка. – Будь ты медлительнее, уже лежал бы замертво мордой в костре. Ты ведь это понимаешь? А ты как ни в чем не бывало ведешь со мной праздные разговоры и даже не ударил.

– Истинным рыцарям не пристало бить женщин! – невозмутимо ответил Готфрид.

– Ты на рыцаря похож как я на булочницу. Есть что-то в тебе морт такое, чего нет в остальных…

– Месть? Комплимент и оскорбление в одном предложении.

– Пока я не поняла, что, но одно могу сказать наверняка – ты достоин уважения и я сдаюсь на твою милость, – закончила альвийка, пропустив вопрос рыцаря мимо ушей.

– Хоть мы и молоды, но уже помахали мечами в сечах далеко не турнирных, а там… сама знаешь, промедление смерти подобно, – рыцарь поскреб оцарапанную щеку и посмотрел на пальцы, обнаружив там кровь. – Уж больно царапаться ты любишь, какая же ты лиса? – Готфрид вновь тронул щеку. – Тут впору другое прозвище брать, как тебе черная кошка?

– Не люблю кошек, остряк.

В это время из-за деревьев показался хмурый Леон. Он вел перед собой уже повязанного, последнего разбойника с опухшей щекой и синяком под глазом, совсем свежим. Видимо разбойник сопротивлялся, а Леон выпустил пар, накопившийся после битвы и найденных тел. Напарник Лисы, смотрел на девушку взглядом побитой собаки и тяжело вздохнул, видимо убедившись, что разбойничьим проделкам шайки настал конец.

– Освободилась? – поинтересовался Леон.

– Изворотливая как змея. Альвов дружище особым узлов вязать надо, иначе жди беды.

– Учту, – растеряно ответил Леон и поспешил посмотреть, как именно Готфрид связывает руки пленнице.

– А у тебя я погляжу большой опыт в связывании альвов, небось прихвостень Пасти, а? – покачав головой, заметила Чернобурка.

– Альвиек, – поправил рыцарь и уже себе под нос тихонько пропел. – Ночью в таверне можно не знать стыда … – Ничего общего с Пастью Конгломерата не имею и иметь не хочу. – не забыл добавить рыцарь.

Тут в очередной раз громыхнуло так, словно Лучезары в своих небесных владениях опрокинули стол, до краев заполненный яствами. Его величество солнце пробило заслон туч своими копьями света и те, испуская дух, начали истекать живительной влагой. Иначе говоря – пошел дождь. Рыцари поспешили покинуть разбойничий лагерь и возвратившись к дороге, оседлали лошадей. Пленников вели сзади, а потому пришлось ехать неспеша и под проливным дождем. От пелены последнего все вокруг посерело и лишь радианты сновали меж деревьев как блуждающие огоньки. Неизвестно почему, но дожди всегда приводили их в восторг и эти искры, если конечно это были искры, похоже самым настоящим образом радовались. Возможно, прослеживалось родство с их морскими собратьями и тяга к воде, кто знает? Готфрид прятал голову под капюшоном, пытаясь спастись от дождя. Леон даже и не думал избегать его и наблюдал за радиантами. Медузы кружили хороводами меж деревьев, подобно стае птиц в мурмации, когда вся стая двигалась согласовано, слаженно меняя форму и направление движения.

– Блондинчик, а ты что, за порогом дома никогда не бывал? Так на них смотришь словно в первый раз видишь. – обратилась Чернобурка к Леону, не понимая его живого интереса.

Леон повернулся к девушке, не сразу выбравшись на твердый берег реальности из бурного потока мыслей, несшего его в одному ему известные дали.

– Мы попали под проливной дождь, идем медленным ходом и иных занятий пока не предвидится, а посему я позволил себе извлечь наибольшую выгоду из нашего положения.

– И какую же?

– Созерцание природы и тех чудес, коими она нас поражает. Мне кажется, что радианты танцуют в дожде.

– Танцуют, ты это серьезно?

Леон кивнул.

– Ясно, романтик, стало быть. Вы двое друзья или просто знакомые?

– Друзья – не разлей вода. Вон видала, как льет на нас, а мы вместе! – подметил Готфрид, улыбнувшись.

– Чудеса природы! – вдруг подал голос плененный разбойник и сплюнул. – Тудыть-растудыть, куды вы нас волочите лучше скажи?

– В Луковки.

– Вона как! В деревню значится, а за каким таким хером, уважаемые? Чтобы нас мужичье на вилы подняло иль на суку вздернуло? Нехай время тратить, порешили бы нас на месте и все. От меча хоть не позорно откинуться, даже благородно что ли. – пробурчал второй разбойник, с перевязанной рукой.

– Ну чо мамзелька, допрыгалась, а гонору-то было! – рявкнул третий разбойник, тот, что зыркал взглядом побитой собаки.

– Баба есь баба! Повелись на пару успешных дел и треп, – лихая разбойница с юга, все дела, с ней работа пойдет в гору, ага, как же! В коровье гузно она пошла!

– Как коротка память мортов на победы и как крепка на поражения. С этой, как ты выразился, бабой, вы совершали такие крупные налеты, о которых и мечтать не смели. Без меня, ваш удел капусту с сельских грядок воровать. – заметила Чернобурка.

– Хех, что рыцарятки-котятки, как раж прошел так уже и мечами махать расхотелось? Зачем вверять наши жизни деревенщинам, коли вы и сами в праве судить нас?

– Во-первых, вы безоружные… – начал Леон, но его тут же перебил разбойник.

– Ну так за чем дело стало? Дай мне меч и решим все один на один, уж лучше так чем в петлю!

– Хватит гундеть! – буркнул Готфрид. – Леон, раз уж я влез, позволь закончить за тебя. Не исключаю, может вас и правда вздернут, а может обойдетесь кнутом и каторжными работами. Пусть решает староста деревни, нам-то что с вами делать? Убивать пленных не пристало рыцарям, а устраивать поединок – самодурство, да и не по чести это. Вам больше бы роль свинопасов, да пастухов подошла, а никак не фехтовальщиков. Оборвать жизнь легко, сложнее сохранить ее, так у вас хоть какой-то шанс. Я просто поражаюсь вашей недалекости, вам ведь дают шанс жить, а вы… ну дурачье.