Зиновья Душкова - Звезда Суламифи

Слёзы орошали пыль, густо скатываясь со щёк мокрых, но это были, скорее, капельки росы, отражающие в себе свет вечерней звезды. Суламифь не замечала своих слёз, ибо взор её был устремлён в будущее. Она всем сердцем была уверена в том, что Любовь, ниспосланная Богом, никогда не покинет её. И с чувством глубокой радости она взглянула в небо, благодарно скользнув взором по бескрайнему небосводу. Небо любит её! Она должна помнить об этом всегда. И уже завтра она увидит новые доказательства его Любви к ней. Зажги, звезда вечерняя, Звезду Утра и освети путь возлюбленного, спешащего навстречу своей любимой, чтоб назвать её Звездою путеводной! День, спеши развеять ночь и приди на помощь влюблённым, чтобы при твоём свете познать им тайны, сокрытые во мраке неведения! Кто мы?! Скажи нам, Солнце утреннее. Ты знаешь всё… И Соломон знает… Он – день ясный. Я – ночь тёмная сама для себя и для других, но только не для него… Но ведь ночь и день всегда встречаются в час утра, не оттого ли и мы встретились! Увы, как краток час рассвета, когда тьма сливается со светом воедино! Я – ночь неведения. Приди, мой Свет, и я с радостью растворюсь в тебе. Гряди, волшебный огонь дня завтрашнего!

“Тоскливо Суламите моей, тоскливо…”, – подумал Соломон, печально опустив голову. Кажется, он проник в её мысли и стал молчаливым свидетелем всему, что происходило у неё внутри. Он знал её тысячи веков, но как мало изменились мечты этого божественного создания: она всегда мечтала встретить неземную Любовь! И всё то время, что находилась на земле, молила Небо ниспослать ей чувство светлое, что радугой взойдёт в её груди любящей. Ах, как жаждала она Любви! Никто из смертных не мог сравниться в силе испытываемой ею жажды, ибо Любовь для неё имела гораздо большее значение, чем для других… Соломон откинул со лба густую седую прядь, будто пытавшуюся напомнить ему о возрасте. Но разве могли идти в счёт земные года, когда он ощущал, что внутри него живёт Вечность?! Да, он был гораздо старше своей возлюбленной, но и она была не молода… Что значит возраст человеческой оболочки, когда знаешь, что ты бессмертен! А Соломон это знал… Он знал гораздо больше, чем мог знать обыкновенный земной человек. И с недавних пор он, кажется, перестал быть им – простым смертным…

Суламифь жила в неведении. Она была молода, но молодостью земною. И, несмотря на юный возраст, она чувствовала себя довольно зрелым человеком. Ей казалось, что прожила уже столетия, – так медленно и тоскливо шли её годы. Где-то в глубине души она знала нечто такое, что покуда не могло уложиться в сознании. Это “нечто” мешало ей жить так, как жили все. Внутри рождался бунт: это был протест против общепринятых правил человеческого поведения. “Люди не должны вести себя так!” – твердила она, но как исправить установившееся положение вещей – не знала. Хотя всегда верила в то, что только Любовь способна преобразить человека. Стоило братьям увлечься какой-то девушкой, как они тут же преображались в лучшую сторону. У Суламифи захватывало дух при мысли о том, что всё человечество когда-то будет влюблено. Что за фантастический мир рисовался её воображению: человек любит, и он – любим! Феерия! Мистерия Любви ожидала весь мир! И этот миг обязательно наступит для каждого, а для неё он уже наступил: она любит и любима…

Соломон привстал с постели, пытаясь разглядеть на фоне ясного ночного неба ту звезду, что в последнее время так ярко озарилась.

– Ты пришла за душой возлюбленной Суламиты моей?!

– Да! – едва слышимым выдохом донеслось от светила.

И достигший царственного покоя дух вздрогнул, и вырвался стон из уст земного царя. Он встал и подошёл к окну; ему вдруг захотелось стать простым смертным человеком, который может пасть на колени и молить милосердное Небо о том, чтоб предотвратить беду. Но Соломон уже не мог быть им, он был бессмертен, и бессмертие его давало право прозревать на тысячи веков вперёд. И он преклонился перед будущим, не имея сил и желания оспаривать приказ Вечности.

Суламифь не спала, даже не могла сомкнуть глаз, хотя б на мгновение. Более того, широко распахнутыми глазами смотрела она на ту звезду, что ярко сияла в проёме небольшого окна. Этот волшебный свет будто завораживал всё её существо. И порой казалось, что они сливаются воедино и сердце Суламифи уже бьётся в огненном ядре звезды, с каждым биением испуская в мир сонм светоносных лучей.

– Матерь моя, единственная и любимая, – неожиданно для самой себя прошептала девушка, обращаясь к светочу ночному, – я так люблю тебя!

Суламифь подумала о том, что та женщина, что дала ей тело и ныне уже покоится на кладбище, почему-то не вязалась с образом настоящей матери, чей облик жил во глубине сердца любящего. Да, у неё была мать, что являлась живым олицетворением всех матерей мира, и она даже назвала её для себя “Матерь Мира”… И Суламифь знала ещё одно: у неё есть две сестры – старшая и младшая. Но это были не земные, но космические – звёздные сестрицы. А ещё у неё было Семь Братьев. И она знала, что это были величайшие из величайших Духов. Откуда же известно было всё это, ей не дано было знать, но единственное, что она знала, это то, что “знает сердцем”.

– Наверно, я потерялась в земле, смешавшись с пылью и грязью, – подумала Суламифь, – оттого меня и найти не могут.

Добрыми и беспредельно любящими глазами матери смотрела небесная звезда, ясно отражаясь во глубине очей той, что ныне лежала на убогом земном ложе, единственное украшение которого составили обступившие мечты…

Соломон ещё раз взглянул на звезду не то умоляюще, не то понимающе и, приложив правую руку к сердцу, низко поклонился ей. Он был признателен за тот свет, что она неустанно льёт на Землю, согревая сердца нежнейшими токами своей звёздной Любви. Любовь! Как нужна была она миру, но, к несчастью собственному, мир не понимал этого, ибо не знал, что такое истинная, Божественная Любовь! Соломон опустил взор на землю и мысленно обвёл взглядом то, что было покрыто ныне чёрным покрывалом ночи. Сотни селений со спящими в них людьми когда-то уйдут в небытие вместе с теми душами, что так и не проснутся. Земля представилась гигантским кладбищем, и стало жутко от этой мрачной мысли. Нет, не для того, чтоб стать свидетелем этой печальной картины, пришёл он на Землю, но для того, чтобы увидеть её звездой и вот так же, стоя средь огненных токов родной планеты, любоваться ярким светом новорождённой звезды по имени Земля. Он твёрдо решил не покидать этого мира, покуда здесь не прольётся свет Любви-Мудрости. Не ради этого ли отдал он на поругание свою единственную звезду путеводную, имя которой ныне Суламифь?! Что сделал с нею этот мир и что ей предстоит увидеть за оставшиеся три тысячи лет, что осталось прожить на планете, опутанной тенётами мрака!..