Лара Осенина - Мэллинорские истории

– А пусть будет.

***

Читатель любит открытые финалы? Если да, то на этом я, пожалуй, и закончу. Как сложатся дальнейшие отношения Гвинта и Эллин, сыграют ли «Странники» свадьбу под Новый год или по осени – жизнь покажет.

А тем читателям, которые считают, что любая сказка должна заканчиваться свадебным пиром и словами – «Я там был, мед-пиво пил…», позволю себе напомнить – это в сказках все кончается свадьбой, а в реальной жизни, со свадьбы все только начинается.

Меня заказали седому Дхадгору,

Ресурсов собрали огромную гору,

Зверье истребили – и злых, и попроще,

Осколков набили для яростной мощи.

Три ночи ковали, ласкали и били,

В огне раскаляли, в водице студили.

Кузнец изгалялся, в угаре шалея,

Но я закалялся и делался злее.

Меня наточили оранжевым Гритом,

В эфес заточили златые бирмиты,

По стали булатной легла гравировка:

«С любовью, единственному!» – татуировка.

Меня напитали опаснейшим ядом.

«– Не парься», – сказали, – все будет, как надо».

Нет, я возмутился: «– Не честно, ребята! -

Но после смирился – ну надо, так надо».

Меня окружили тончайшим муаром,

Потом уложили на бархат футляра.

Кроваво-устало, в отсвéтах заката,

Сверкнули кристаллы – за жизнь чью-то, плата.

При свете камина, в уюте альковном,

Футляр расчехлили на ложе любовном.

Небрежно достали, вертели, крутили…

Меня показали. Меня оценили.

Потом были ласки и жаркие речи,

Любовные сказки детей человечьих.

Их стоны – как пенье, их тел бесконечность…

Ночь длилась мгновенье, а может быть вечность.

А после, целуя, глаза и улыбку,

Безумно рискуя, разрушить мир зыбкий,

Чуть слышно спросила, почти не дыша:

«– С кем был вчера, милый? Она хороша?

Ее ты голубишь, ласкаешь, щекочешь?

Меня уж не любишь? Меня уж не хочешь?»

Он лишь усмехнулся блаженно-устало,

Легонько коснулся губ трепетно-шалых

И голосом адским: «– Не бойся, дитя,

На всех меня хватит, – ответил шутя».

Изящные пальцы эфес мой сомкнули,

Прекрасные очи безумьем сверкнули,

Дрожащие губы шепнули ему:

«– Так не доставайся же ты никому…»

Меня заказали, меня заточили,

Меня оплатили, меня подарили,

Меня напоили горячею кровью…

И так будет с каждым, кто шутит с любовью!

В мире Мэллинор, на Острове Теней…

***

Остров Теней, являлся порождением и эксклюзивно-частной собственностью Темного Властелина. И царили на нем правила и законы, установленные хозяином и создателем, в корне отличные от законов и порядков, установленных в мире Мэллинор. А именно:

Любой хум или гном, попав на остров и выполнив определенный ритуал, получал, из рук распорядителя острова, Ш`актоара – уникальное Оружие Теней. Уникальность его была в следующем:

Чтобы убить противника этим оружием, вовсе не нужны были ни грозные доспехи, ни приемы боевой магии и навыки воинского мастерства, ни алхимические усиления. Достаточно было просто обмениваться легкими ударами, и ждать момента, когда магия Оружия Теней сработает и, душа одного из противников отправится на тот свет. Такая вот, «механика» боя, такая вот – смертельная лотерея. Но зато, как говорили во все времена и во всех мирах (и Мэллинор не был исключением) – победитель получает все! Одержавший, таким нехитрым способом, победу, действительно получал щедрые награды – магические артефакты, редкие ингредиенты, дорогую амуницию и прочее. А если счастливчику удавалось выбить Тень Воина, успеть ее поймать и отнести распорядителю, то получал еще и деньги. Очень много денег. И в добавок ко всему, все поверженные на острове противники, шли в зачет по табелям на получение медалей. Поэтому-то на Острове Теней никогда не было недостатка авантюристов, желающих испытать судьбу и в случае удачи, получить то, на достижение чего, вне острова, в обычном мире Мэллинор, уходили годы, а то и вся жизнь.

Души проигравших бой, на Острове Теней, отправлялись не в привычный Рай или Ад, а в Темный Склеп, вход в который, также находился на острове, и время от времени, Властелин Тьмы, устраивал «аттракцион невиданной щедрости» – турнир в Темном Склепе. Победитель каждого боя, получал возможность освободить из заточения пару-тройку душ и вернуть их в Мэллинор. Такой вот круговорот смертей и жизней в Мэллиноре. Итак…

***

В мире Мэллинор, на Острове Теней, на северной его оконечности, стоял терем-теремок…

Ой, прошу прощения, вот так начитаешься на ночь детских сказок… Стоял там конечно не теремок. Стояла там лавочка. Милая такая. Над входом, вывеска, крупными, сверкающими буквами гласила – «Оружие Теней». Прилавок, истертый тысячами беспокойных локтей, был уставлен рекламными табличками – «Жертвы в ассортименте. По пять штук в одни руки!», «Лучшее Оружие Теней – не дает сбоев и покоя врагу», «Забирай свой Меч Теней – грохни гнома поскорей!», «Храбрый Гном, вот твой Молот Теней, сократи-ка хуману череду его дней!», «Смерть мгновенная – жизнь безбедная» и т.д.

В глубине возвышались стеллажи, где в строгом порядке располагалось все рекламируемое добро, а за самим прилавком, сидел хозяин этих сокровищ. Впечатление он производил… как бы это сказать помягче, существа давно пожившего и… давненько уже не живущего. Кем было это существо в бытность свою живым, сказать сложно. От былого образа остался только костлявый остов, обтянутый темной пергаментной кожей. И только, в глубине глазных впадин, ярко блестели, невероятно синие глаза. Это и был, распорядитель Острова Теней, верный и преданный слуга и друг, Темного Властелина – Ш`актоар. Он сидел с задумчивым видом, перебирая струны необычного инструмента, который держал на коленях и время от времени гусиным пером, на листе бумаги, рисовал какие-то странные значки. Инструмент был похож на арфу, только очертания его были позагогулистей, и струн было гораздо больше. С первого взгляда было понятно, что занятие сие Ш`актоару очень нравится. По лицу его блуждала блаженная улыбка. Внезапно тонкие пальцы, собравшиеся, уже было извлечь из инструмента, очередной волшебный аккорд, замерли в воздухе, и на лице музыканта появилась кислая мина. Перед прилавком возникла фигура лохматого гнома, так сказать, «в чем мать родила». Он шмыгал носом и нервно озирался. Речь его была невнятной. Ну, сами судите.

– Я.. это… – нервно стуча пальцами по прилавку, произнесло явление.

– Понимаю, понимаю, за жертвами пришли! – изо всех сил изображал радушие Ш`актоар.