Мика Ртуть - Дети грозы. Книга 5. Драконья кровь

– Очень подходящая обстановка, мы считаем, – заявил император, не переставая улыбаться. – Ну же, Люка, не стесняйся. Здесь все – верные слуги империи, ни единого шпиона. Не так ли, дорогой Лайон?

– Вы совершенно правы, ваше всемогущество, – с ледяным спокойствием ответил герцог Клема. – Никого лишнего.

Хм. А ведь в самом деле – никого лишнего, но и все заинтересованные лица присутствуют: добрая половина кабинета министров и все самые известные сплетники столицы. Так что новости попадут по назначению мгновенно и в максимально неискаженном виде.

Новости, которые без сомнения порадуют старших принцев. Хоть они равно ненавидят и Люкреса, и Дайма, но будут искренне счастливы узнать об унижении одного из них по любому поводу.

– Что ж, раз вы так считаете, ваше всемогущество… – попытался оттянуть неизбежное Люкрес.

– Ты сомневаешься, Люка? – Улыбка императора стала еще холоднее, даже в воздухе повеяло морозом, а под ногами зазмеилась поземка, заставляя дам кутаться в легкие шали и плотнее прижиматься к кавалерам в поисках тепла и защиты.

– Никто не смеет сомневаться в правоте вашего всемогущества, – склонил голову Люкрес, распространяющий вокруг себя волны колючей ярости, но так и не смог заставить себя произнести то, что требовал император.

Никак – извинения? Вот это сюрприз! Прав был Светлейший, только ради этого стоило вернуться в Метрополию!

– Кажется, ваше высочество не совсем здоровы? – очень тихо и очень сочувственно осведомился шер Майнер.

Люкрес заметно вздрогнул, метнул на своего «советника» злобный взгляд и повернулся-таки к Дайму.

– Я сожалею о недоразумении, – выдавил он, старательно глядя Дайму в переносицу и изо всех сил держа ментальные блоки.

Тщетно. Его ярость, ненависть и боль публичного унижения были столь сильны, что даже ментальные амулеты из императорской сокровищницы трещали и искрили. Куда уж щитам самого Люкреса. Тем более что его аура хоть и выровнялась, приобретя чистый голубой цвет, но значительно поблекла. Даже по сравнению с тем, что Дайм видел лет двадцать назад. Эксперименты Саламандры серьезно ему навредили.

Впрочем, сочувствия Дайм не испытывал. Не после того, как Люкрес приказал казнить его у позорного столба.

– А, это было недоразумение. – Дайм усмехнулся в лучших традициях Брайнонов и замолк, не желая облегчать Люкресу публичное покаяние.

Император, герцог Клема, шер Майнер и остальные три десятка шеров тоже молчали. Ждали. Кое-кто даже наслаждался спектаклем.

Люкрес же наконец сфокусировал взгляд на Дайме, сжал челюсти и сквозь зубы прошипел:

– Ну?

– Что-то еще, ваше высочество?

Поймав взгляд Люкреса, Дайм швырнул в него ментальным слепком, со всеми физическими и эмоциональными ощущениями: пусть хоть на миг почувствует на собственной шкуре, каково это – умирать у позорного столба.

Люкрес покачнулся, прикусил губу, но не отступил. Да и некуда было. Интересно, чем ему пригрозил император в случае непослушания? Еще одним сроком лечения в клинике шера Майнера или чем-то серьезнее? К примеру, разрывом помолвки с Шуалейдой, не зря же он только что упоминал ее фамилию.

Однако узнать это прямо сейчас Дайму не удалось. Люкрес распрямился, задрал нос и процедил:

– Прошу простить меня, брат.

Дайм с наслаждением ощутил боль, которую эти слова причинили Люкресу. И слова, и взгляды придворных, и одно то, что Дайм стоял перед ним живой, здоровый и полный сил – несмотря на то, что должен, обязан был с кровью потерять дар! Пусть не весь, но хоть часть! Вместо же этого в проклятом ублюдке невесть откуда появились огонь и тьма, словно Алый Дракон в самом деле поделился с ним своей пламенной кровью! С ублюдком! У которого и так было все то, что должно было достаться ему, Люкресу, законному сыну императора, истинному Брайнону!

Но ничего, пусть радуется сейчас, напоследок. Видят Двуединые, Люкрес отомстит. Что бы ни говорил отец, а запретить жениться на Шуалейде он не сможет. И Люкрес отберет у мерзавца все. Все! Сначала – наглую девчонку, затем – темного шера, проклятого интригана и обманщика, следом – должность в МБ, расположение императора, титул и владения, а главное – дар! Тот роскошный дар, что достался ублюдку по недосмотру Двуединых. Люкрес его непременно исправит. Сегодня же и начнет. А пока пусть тот радуется и надеется на императорскую милость…

Сжатые в остро-ледяной ком мысли Люкреса ударили Дайма под дых, заставили пошатнуться – столько в них было ненависти, ненависти, ненависти…

«Заткнись!» – мысленно велел Дайм, отбрасывая от себя ядовитую дрянь.

Вслух же он сказал:

– Разумеется, я прощаю тебя, брат мой, – тоном, который ровным счетом никого не обманул. И не должен был. Вряд ли император в самом деле надеялся таким образом их помирить. Скорее уж убедиться, что вражда их непримирима и смертельна.

– А теперь обнимитесь, вы же братья, – велел император, игнорируя очевидное. – И не смейте больше ссориться. Нам не нужен разлад в государстве.

– Разумеется, ваше всемогущество. Никакого разлада не будет, – твердо пообещал Дайм. От всего сердца. Какой может быть разлад, если он в ближайшее же время избавит империю от сумасшедшего маньяка? Правильно. Никакого. – Нам же совершенно нечего делить, не так ли, брат мой Люкра?

И раскрыл объятия. Ему было крайне интересно – решится ли Люкрес прикоснуться? Ведь ему отлично известно: менталист категории дуо способен легко убить одним прикосновением. Никакого яда не нужно. И никакие защитные артефакты не помогут от смертельного кошмара. А главное, доказать что-то потом совершенно невозможно.

– Несомненно, брат мой, – ответил Люкрес и шагнул к Дайму.

«Ты не посмеешь меня убить на глазах у всех, ублюдок, – громко подумал он, едва обняв Дайма. – Ты слишком дорожишь своей шкурой».

«Зато ты не дорожишь, Люка. Даже не мечтай, что я прощу и забуду. И не пытайся меня спровоцировать, я – не влюбленная девочка восемнадцати лет».

«Хочу увидеть твою ублюдочную рожу, когда Шуалейда станет моей женой. Не бойся, до этого момента ты доживешь».

«Ну и дурень же ты, Люка. Даром что трижды доктор наук», – усмехнулся Дайм и разомкнул объятия. А затем демонстративно призвал Свет Очищающий.

Весьма двусмысленно получилось. Ведь Свет Очищающий – одновременно и свидетельство чистоты намерений, и нейтрализацию любых проклятий и ядов. Еще двусмысленней вышло с силой и спектром. Потому что вместо привычной прозрачной белизны с прожилками лазури и аметиста на Дайма полился поток ослепительного до черноты сияния – голубого, лилового и алого. Три стихии. Дайм впервые ощутил в себе их все.

«Полная первая категория, – с явственным восхищением подумал герцог Клема. – Любопытно, Дамиен окончательно потерял осторожность или намеренно дразнит гулей? О, сколько интересного нам сегодня предстоит!»