Делия Росси - Чужая роза

При мысли о подруге сердце привычно сжалось. Мне ее не хватало. Очень. Джованна была единственной, кто попытался мне помочь, и единственной, кому я смогла довериться. Не знаю, как я тогда не сошла с ума. Оказаться в другом мире… Если бы не реальность происходящего вокруг, я бы решила, что это какой-то розыгрыш, но нет. Все было ужасающе настоящим – и боль в израненном теле, и стоны заполняющих подземелье людей, и бесконечные допросы, на которых меня вынуждали признать свою вину. Вот только я не собиралась этого делать. Не хватало еще признаваться в том, чего не совершала! Дознаватели сменялись один за другим, вопросы на языке, так напоминающем английский, мучили своим однообразием, но я держалась. «Ничего не знаю», – твердила на любой из них и упорно стояла на своем: «Не была, не привлекалась, не участвовала». Вспомнилось лицо последнего дознавателя – невысокого, худого, похожего на инквизитора из старых фильмов. Он никогда не повышал голоса, говорил тихо и медленно, но обладал страшным даром невидимых пыток. После «общения» с ним я еще долго не могла выдавить ни звука, потому что горло болело так, будто меня раскаленным оловом пытали. И где-то после пятой встречи с этим садистом я поняла, что если не сумею выкрутиться, то так и умру в переполненной отчаянием тюрьме.

Я устало вздохнула. Что ж меня все время на воспоминания тянет? Похоже, магия Лючии иссякла слишком быстро и заплатка окончательно растаяла. Или это новое место виновато? Еще и ночь такая страшная – темная, тревожная, на небе ни луны, ни звезд.

Взгляд прошелся по комнате. Тусклый отблеск свечи плясал на полу зыбкими голубоватыми змейками. Фаянсовый кувшин зловеще блестел своими белыми боками. Старый шкаф устрашающе поскрипывал деревянными филенками, и только позолоченный нимб распятия сиял успокаивающим мягким светом. Странно, что в «Томалли» так много церковной атрибутики. Во дворце Абьери я не видела ни одного креста, а здесь, на вилле, возникало ощущение, что я нахожусь в каком-то старинном католическом монастыре – картины с изображениями библейских сюжетов, запах ладана, развешанные в каждой комнате четки и кресты. Может, до Абьери этот дом принадлежал какому-то ордену?

Я потушила свечу и долго лежала в темноте, слушая шорох листвы за окном и вспоминая прошлое. А потом сама не заметила, как уснула. И снова погрузилась в тот день, который разделил мою жизнь на до и после.

– Прости, Леся. Ты не понимаешь, я должен это сделать.

Горячечный шепот Сергея бил в самое сердце. Связанные за спиной руки саднило от боли, веревка, впившаяся в грудь, не позволяла вздохнуть, внутри все горело от обиды и яростного желания вырваться из западни, а на глазах вскипали злые слезы. Как я не увидела, что Горчаков – ненормальный? Почему не заметила, когда он слетел с катушек? Конечно, мне было не до того! Работа в фотостудии, бесконечные заказы, ремонт в новой квартире, подготовка к свадьбе – я крутилась как белка в колесе, радуясь, торопясь успеть завершить все дела до начала августа, чтобы с чистой совестью отправиться в свадебное путешествие. Целых три недели в самом сердце Алтая! Мы с Сергеем планировали эту поездку почти несколько месяцев, мечтали вырваться из московской суеты и пожить на природе, в первозданной тишине и покое. И чтобы никого вокруг – только горы, лес и дом на берегу озера. Что ж, можно сказать, моя мечта сбылась. Вот он, горный край с его пещерами и тайнами, с пешеходными тропами и вкусной, пропахшей дымом костра едой. Да только, как оказалось, у Сергея тоже была мечта. И для ее осуществления ему нужна была самая малость – моя смерть.

– Отпусти меня! – голос сорвался на хрип. – Слышишь? Немедленно!

Я дернулась, связанные руки пронзила острая боль, а ноги запутались в длинном подоле темного балахона.

– Что за гадость ты на меня нацепил? Где моя одежда?

– Прости, – как сумасшедший шептал Сергей. Его красивое, до последней черточки знакомое лицо исказила гримаса, превратившая мужа в страшного незнакомца. – Прости, Лесь, – продолжал бормотать он, закладывая взрывчатку в разлом скалы. – Я не могу по-другому. Я все рассчитал, ты идеально подходишь…

Он не договорил. Кинул на меня горящий безумием взгляд и бросился по узкому коридору прочь, разматывая веревку. Я видела, как она змеилась по камням, и изо всех сил пыталась развязать туго стянутый узел. Кожа саднила, боль в запястьях становилась все сильнее, но мне было плевать. Главное, выбраться.

– Сергей, вернись! Выпусти меня!

Я снова рванула веревку.

Проклятый Горчаков! Крепко связал. Еще и к железному крюку в стене пещеры прицепил. Маньяк. Как я сразу не поняла, что он сумасшедший? Все эти разговоры о масонах, магии и прочей дребедени – отчего они не показались мне подозрительными? Почему я вообще не приняла всерьез его внезапное увлечение? Или оно не было внезапным?

Веревка неохотно поддалась. Еще немного… Совсем чуть-чуть. У меня получится…

Тихое шипение, раздавшееся в каменном коридоре, заставило замереть и беззвучно выругаться. Не успею. Я не успею…

Время замерло. Внутри вспыхнуло дикое желание жить, руки рванули веревку, в плече что-то хрустнуло, но я даже не обратила внимания на прострелившую тело боль. Рывок, еще один, альпинистский крюк со звоном упал на пол пещеры, освобождая меня из плена, я потянулась за ним, и тут раздался грохот взрыва, а меня откинуло в гулкую темноту. Она была страшной. Такой страшной, что я закричала. И кричала долго, пытаясь вырваться из призрачных ледяных объятий.

– Нет! Прочь! Не трогайте меня! Не трогайте…

– Алессия! Проснись.

Чьи-то руки обнимали меня, а я отбивалась и от них, и от темноты, и от кишащих в ней чудовищ.

– Уйдите! Не прикасайтесь ко мне!

– Тихо, все хорошо, это просто сон, – убеждал меня кто-то, а я никак не могла выбраться из ожившего кошмара. – Успокойся. Ты в безопасности.

В безопасности? Как бы не так! В этом мире нет такого понятия. По крайней мере, для меня.

Я рванулась, пытаясь выбраться из страшной темноты, и зарычала от бессилия, когда поняла, что ничего не выходит.

– Ваэрти саро, – прозвучало прямо у меня над ухом, и тьма неожиданно отступила, а чудовища растворились, выпустив меня из своих бестелесных лап.

По щеке пробежал прохладный ветерок.

Я открыла глаза и наткнулась на горящий взгляд синих глаз. Абьери. Это был он. Нависал надо мной, удерживая в своих объятиях, и смотрел так, будто пытался прочитать мои мысли. Его длинные волосы рассыпались по плечам, распахнутая рубашка обнажала смуглую грудь, и мне неожиданно захотелось провести ладонью по гладкой коже, прижаться всем телом и хоть на миг забыть ужас своего прошлого и настоящего. Снова почувствовать себя живой. Снова почувствовать себя женщиной.