Ирина Селина - Увратрая

Граф сделал широкий шаг на чистые, еще влажные после мытья доски, резко втянул ноздрями соленый утренний воздух и размашисто потянулся. Затем, он деловито оглянулся по сторонам, и не найдя для себя ничего интересного, стал медленно прохаживаться по палубе, напевая себе под нос странную песенку на непонятном языке. Но, через несколько мгновений его взгляд упал на сидящего за большим мотком каната в дальней части кормы худенького, черноволосого юношу. Парень увлеченно рисовал акварелью на серой, изрядно помятой бумаге. Матросы же, завидев благородного господина, в высоких начищенных сапогах, бархатных брюках и в расшитом золотом камзоле, надетом поверх тончайшей батистовой рубахи, притихли. Пряча кривые ухмылки и иронично переглядываясь, они с интересом наблюдали за ним, как за редкой диковинной птицей, непонятно откуда залетевшей в их простой и грубый мирок.

– Ишь, как вырядился, как павлин, с утра то пораньше, – беззлобно крякнул один из них. – И не лень же было сапоги то натягивать?

– А что им – мудакам высокородным целыми днями то делать? – тут же откликнулся другой. – Наряжаться, да с дамами трахаться.

– Да поди, не только с дамами то. Ты, погляди, что он вытворяет. К нашему Лилу пристает! Ох, чует моя жопа, не к добру этот франт на нашем корабле оказался.

– Да тише ты! – шикнул пожилой матрос и с тревогой покосился на длинную фигуру графа, склоненную над Лилу. – Вот услышит, что мы тут о нем трем, и скажет капитану. И нам – каюк! Помните ведь, что капитан приказал: вести себя с ним вежливо и во всем угождать.

– Вот еще, буду я угождать этой расфуфыренной кукле, – огрызнулся первый матрос. – И зачем хозяин взял его на корабль? Никогда, ведь, раньше такого не было.

– Ну,уж, ежели хозяин что делает, так значит выгоду имеет, – хитро усмехнувшись, перебил пожилой матрос. – Слышал я, этот франт заплатил капитану, столько, что можно еще один корабль прикупить. Так что заткнитесь уже, и выполняйте приказ.

На этом разговор матросов прервался, так как на палубе появился капитан. Его присутствие незримым образом резко изменило расслабленную и сонную атмосферу. В воздухе моментально повисло напряжение. И все пришло в движение. Матросы кинулись к мачтам. Юнга Лилу, до этого момента безучастно и односложно отвечавший на вопросы высокородного пассажира, выронив из рук бумагу и кисть, опрометью бросился навстречу капитану. Граф Примиус неуклюже размахивая руками и подпрыгивая, пытался поймать взмывший вверх рисунок юнги. И даже чайки, будто почуяв неладное, с тревожными криками заметались над водой. Лишь один персонаж в этой суете оставался спокоен. Это и был капитан Энгель. Широко расставив ноги, он уверенно и твердо стоял на слабо покачивающейся палубе. Лилу подбежал к капитану почти вплотную, и молитвенно сложив изящные ладони, восхищенно и преданно посмотрел на Энгеля снизу вверх.

– Доброе утро, капитан! Как Вам спалось сегодня? – произнес он с заискивающим возбуждением в голосе.

Но, капитан не ответил. Могучий, с крупной головой на мощной шее, он как каменное изваяние застыл среди всеобщей нервозности. Ветер развивал лоскуты рваной рубахи, через дыры которой виднелся крепкий загорелый торс. Подбородок был поднят вверх, густые брови надменно изогнуты, а недовольный, злой взгляд скользил по фигурам и лицам вконец растерявшихся матросов. Они непроизвольно втягивали головы в плечи и прятали глаза, ибо знали, что подобная нарочитая молчаливость хозяина ничего хорошего обычно не предвещало.

– Доброе утро, капитан, – искусственно бодрым голосом сказал Граф Примиус, приближаясь к Энгелю. – Я вижу, Ваши люди боятся Вас!

– Да, просто не знают, чего ожидать! – слегка усмехнувшись, довольно миролюбиво ответил капитан. – Я по утрам, обычно, зол бываю…. Вот и гоняю их иногда, почем зря.

– Отчего же так? – вежливо поинтересовался граф.

– Да, обычно вечерний ром утро и портит. Не мое это время – утро, – вдруг открыто улыбнулся капитан. Улыбка обнажила неожиданно белые ровные зубы, на мгновенье осветив его лицо.

– « Ох! – мысленно восхитился этим преображением граф, – да, он просто неотразим! Понятно, почему капитан пользуется успехом у женщин!»

Между тем, взгляд капитана остановился на клочке бумаги в руке графа, и улыбка на его лице уступила место выражению злой и неприветливой иронии.

– Что это вы, граф, живописью интересуетесь… или самими живописцами, – еле сдерживая раздражение, спросил он.

– Ах, да! Это! – растерянно вертя в руке рисунок Лилу, промолвил граф. – Прекрасный этюд! Смею Вас заверить, очень оригинальная манера письма. Невероятно! У этого юноши возможно большое будущее!

– Что еще за большое будущее? – грубовато перебил графа капитан. – У кого? У этого замарашки?

Капитан снисходительно махнул рукой в сторону Лилу, и нарочито громко продолжил:

– Этот бездельник толком и делать то ничего не умеет. Совсем никчемный малый. Даже и не знаю, зачем держу его на корабле. Толку от него никакого. Вот скину на берег в ближайшем порту, будет знать.

Матросы, на слова капитана отреагировали дружным, одобрительным гоготом.

– Да так ему бездельнику и надо!

– Лучше бы палубу помог драить!

– А то – ишь, художник, какой выискался!

– Целыми днями рисует! Живого места на корабле не осталось!

Парень, между тем, затравленно озирался. Он с щенячьей преданностью, пытался заглянуть в глаза капитана, силясь понять, шутит тот или нет.

– Напрасно, Вы так, капитан Энгель! – не обращая внимания на развеселившихся матросов, с вызовом в голосе произнес граф Примиус. – У Вашего юнги изрядный талант, знаете ли. Если он на корабле не нужен, так отдайте его в подмастерья к художнику. Там он будет к месту. И я Вам в этом деле помогу. Мой друг, великий мастер, художник, увидев работы этого юноши, с радостью возьмет его в ученики.

Капитан резко повернулся к графу и с холодным бешенством стал сверлить его взглядом. Граф глаз не отводил. Матросы мгновенно замолчали. И над палубой вновь нависло тревожное напряжение.

– А зачем это Вам нужно, граф? – сквозь зубы процедил Энгель. – Мальчик приглянулся или что другое у Вас на уме?

– Нет! Ничего другого! – миролюбиво отозвался граф. – Просто знаю – талантам нужно помогать. А юнга, повторяю, талантливый малый.

– И откуда же Вам это понимать? – переходя на зловещий шепот, спросил капитан. – Талантливый он или нет?

– А вот посмотрите на его работу! Не правда, ли она прекрасна? – протягивая капитану, рисунок юноши, парировал граф. – Любой, разбирающийся в искусстве, человек поймет это, только взглянув на работу Лилу.

– Куда уж нам! Мы люди – простые, в искусствах не разбираемся. Ну, а Вы, я вижу, и имя будущего «Великого художника» уже узнать успели?