Ирина Селина - Увратрая

При этих словах граф многозначительно поднял свой узловатый тонкий палец и направил его в сторону, легко поднимающейся по трапу, молодой женщины.

Она же, лучезарно улыбаясь, неожиданно резким движением сорвала с головы дорогую шляпу с вуалью, и беспечным размашистым жестом выбросила ее за борт.

– Свобода! Ура! – только и произнесла она и, не обращая внимания ни на кого вокруг, кинулась в объятия «дядюшки».

Капитан, между тем, хотел было разразиться своим обычным громогласным бешенством. Отчитать наглого пассажира, посмевшего подкупать его золотом и попирать негласные законы мореходов, да так и застыл на полуслове, зацепившись взглядом за огненный всплеск гривы рыжих волос, освобожденный из плена шляпных приличий.

– « Женщина на корабле! Женщина на корабле!» – донеслась со всех сторон суеверная паника матросов.

– « Женщина на корабле!» – отозвалось неведомой сладостной мукой сердце сурового капитана.

Он стоял как истукан. Неотрывно смотрел в узкий разрез изумрудных глаз. Неуклюже кланялся. Что-то отвечал. На что-то соглашался. И совершенно не мог определить в себе, неожиданно возникшего и властно завладевшего им состояния надрывной истомы. Что-то странное образовалось в нем и заполнило моментально, и взорвалось в душе, и растеклось по венам болью, недоумением, счастьем…

Примиус, оценив между тем произведенный на капитана эффект от знакомства с Маргарет, нежно взял ее под локоток и увлек в каюту, давая возможность капитану немного прийти в себя.

– Капитан, не оставляйте эту ведьму на корабле, – как сквозь гулкое эхо, услышал Энгель плаксивый голосок. – Не к добру это. Погубит она нас.

С явным неудовольствием, возвращаясь из сладостного оцепенения, капитан обратил взор на Лилу, который подошел к нему гораздо ближе дозволенного. Юноша даже отважился слегка прикоснуться, а потом и погладить его сухую горячую руку. И эта тревожная ласка вдруг вызвала в капитане неожиданный и небывалый ранее приступ отвращения.

– Что ты себе позволяешь шлюхин сын? – зашипел он, отдергивая кисть и угрожающе собирая ее в кулак над головой съежившегося парня. – Совсем компас потерял? А ну-ка, брысь отсюда, чтоб духу твоего здесь не было.

Пряча в глазах слезы отчаяния, Лилу поспешил удалиться. Но не исчез совсем, а остался на корме, спрятавшись за огромным мотком каната, да так и застыл там в напряженном наблюдении. Наблюдал он не один. Притихшие матросы, продолжавшие заниматься своими привычными делами, поглядывали на капитана Энгеля, в недоумении замечая в нем странности ранее ему не присущие. То мечтательная улыбка освещала его черты, то тень сомнения оседала тревожной гримасой на его красивом, немного грубо высеченном природой лице. В конце концов, в течение нескольких часов ничего не происходило, и матросы предпочли все же спуститься на берег и там окунуть свои изголодавшиеся тела и души в незатейливые земные удовольствия.

И вот, на корме остались двое: капитан, да неотрывно за ним следивший Лилу.

Капитан же глядел вдаль, вновь и вновь проживая в душе, неожиданные и резкие перемены, смакуя их непонятную горечь и, пытаясь осознать свое нынешнее, столь волшебное состояние.

– « Она – БОГИНЯ!» – звучали в его сознании слова графа.

– «Она – Богиня!» – соглашался мир багряным закатом уснувшего покоя.

– « Да я влюблен!» – изумленно признался себе Энгель. И это открытие вдруг успокоило его, наполнив решимостью охотника, добыча которого определена.

– Ну и что, что она высокородна, – мысленно огрызнулся он сам себе. – Она будет моей! Чего бы это мне это не стоило!

– Конечно, будет! Да и плата не велика! – услышал он вкрадчивый голос и, вздрогнув от неожиданности, круто обернулся.

– Я что, сказал это вслух? – увидев позади себя, хитро прищурившегося графа, спросил капитан.

– Да, какая собственно разница, вслух не вслух. Все, ведь, и так на Вашем лице написано.

– Что написано? – почти враждебно рыкнул капитан.

– Да то, что по сердцу пришлась Вам моя Маргарет! И Вы, хотели бы ее заполучить. Ведь, так?

– Так, – отводя взгляд, тихо ответил Энгель. И вдруг как то сник, ощутив в душе тонкие иглы не прошеных сомнений.

– Не смущайтесь ее титула, – по-отечески похлопывая капитана по плечу, доверительно промурлыкал граф. – Любовь, ведь она такая, – не знает границ! Да и Маргарет Вы, по-видимому, понравились.

– Понравился? – встрепенулся капитан, и в его взгляде вдруг обозначилась трогательная доверчивость. А улыбка осветила лицо, меняя оттенки от самонадеянной до юношески робкой. – Как? Она Вам сказала?

– Сказала, сказала, – добродушно посмеиваясь и дивясь столь пленительной перемене в образе брутального капитана, произнес Примиус. Мы даже вечером собирались пригласить Вас отужинать с нами!

При этих словах, капитан издал мощный победоносный рык.

– Но! – тут же охладил его пыл граф. – Не расслабляйтесь сэр нынешней милостью. Настроение Маргарет переменчиво. И путь к ее сердцу, легким быть не может. Ежели, Вы действительно хотите обладать Богиней, то и жертвы во имя нее должны приносить. И капризы выполнять.

– Любой каприз! – залихватски отреагировал Энгель. – Весь мир к ее ногам!

– Да!? – с сомнением в голосе, перебил граф. – А, ведь у Маргарет уже есть к Вам просьба. Исполните?

– Конечно, исполню! Что за вопрос! – радостно бушевал Энгель. – Что нужно сделать, для моей богини? Говорите!

– Скорее, не для нее лично. А для одного юного дарования, – осторожно начал Примиус. – Мы, тут давеча беседовали, в моей каюте, после долгой разлуки. И ей, попалась на глаза папка с работами Вашего юнги. Маргарет, знаете ли, большой знаток в искусстве, восхитилась его рисунками и наказала мне выпросить у Вас разрешения отдать сего юношу в подмастерья к хорошему художнику. Для развития таланта, так сказать. Но я огорчил племянницу сказав, что юноша этот Вам как-то особенно дорог, и Вы никак не захотите с ним разлучаться. На что моя дорогая Маргарет, очень расстроилась. И теперь, из-за сего великого огорчения и из каюты выходить не хочет. Не знаю что и делать теперь, право…

Граф обреченно развел руками и замолчал, переведя взор на драматично кровавый закат.

Просветы оранжевого неба вдруг привиделись ему буйными струями рыжих волос, а яркий полу диск солнца показался жалким ликом утопленницы, судорожно хватающим угасающий блик последнего вздоха.

Тяжкое предчувствие ворвалось в сознание графа.

– « Да я, ведь, гублю ее!» – пронеслось в его голове. – Гублю! И… что-то явно пошло не так».

Но, поразмышлять на тему неправильно запущенного «Колеса Судьбы» у Примиуса не получилось. Так как с этого момента события стали развиваться стремительно.