Эрих Ренэйт Шульц - Забыть и вспомнить

Дверь ударилась в стену и захлопнулась так, что гул прошелся по всему дому. Блейк долго стояла неподвижно, глядя на брата неверящим взглядом.

– Незачем пытаться прожечь во мне дыру, – совершенно спокойно произнес Эмилиан, будто вообще ничего не заметил.

Сначала его ничуть не удивило поведение сестры. Она была словно яростный ураган, заточенный в теле очаровательной девушки. Сестра постоянно демонстрировала решимость и скорость, которой не обладали многие его бывалые бойцы. Энергия из нее не ключом била, а фонтаном. А теперь такое странное поведение Блейк на секунду заставило его насторожиться, задуматься о причине. Сестру словно подменили. У нее обычно рот не закрывался ни на минуту, а теперь она стояла как каменная.

– Что случилось? – спросил Эмилиан, поднимая на нее внимательный взор.

Мужчина знал, что сестра должна что-то сказать. Чувствовал ее непреодолимое желание высказаться. Они смотрели друг другу в глаза, и он ожидал, что она начнет говорить первой. Но Блейк молчала, не в силах подобрать нужных слов, чтобы хоть что-то ответить. Хотя блеснувшие беспокойством глаза ее выдавали. Они говорили о многом.

– Ты отвлекаешь меня от важных дел, – только и подстрекнул он, а она все молчала. Казалось, даже моргать разучилась. – Мы могли бы побеседовать позже? Или у тебя что-то важное, раз ты пришла ко мне?

– Н-не знаю… – еле выдала Блейк. Эмилиан вздернул бровь: давно он не видел сестру в таком состоянии. Если она попадала в плохую ситуацию, то делилась этим, и ему не приходилось словно клещами вытягивать из нее слова. – Не знаю, с чего начать…

– Начни с главного, – вздохнул мужчина, явно не ожидающий от сестры хороших новостей. – Тебя что-то беспокоит, Блейк? Ты почему-то сама не своя последнее время. И я настаиваю на том, чтобы ты…

– Жива, – быстро выдохнула Блейк, прерывая его речь. – Жива наша Луна.

Он замер на какое-то мгновение и насторожился. Нет, наверное, ему послышалось.

– Я… Я видела ее…

– Какого дьявола? – рыкнул Эмилиан сердито.

От сказанного мужчина внутренне задрожал. Он неоднократно давал всем без исключения понять, что это запретная тема для разговора, и до сегодняшнего дня никто не спрашивал о смерти его жены. Своими словами сестра насыпала соль на рану, которая, как казалось ему, давно уже затянулась, и ударила побольнее.

– Ил…

– Не смей произносить ее имя вслух! – резко перебил ее мужчина и с размаху опустил кулак на стол, давая тем самым понять, что разговор ему неприятен.

Эмилиан нахохлился. Его глаза потемнели и приобрели жутковатый цвет. От него вдруг повеяло несокрушимой мощью и нерассуждающей силой, и Блейк почувствовала, как едва ощутимо встрепенулось в ней ее волчица.

– Альфа, – проскрипел голос девушки. Сгорбившись, она стискивала зубы, словно пыталась сдержать в себе готовый вырваться наружу крик огромной боли и мучения, и прижимала белые от напряжения пальцы к вискам. – Альфа, прекрати!

По лицу Эмилиана заходили желваки. Вновь стала нарастать боль.

Его сердце болело сознанием человеческой утраты. Трудно, физически невозможно было поверить, что мужчина больше не увидит свою жену рядом. Ее смерть – одно из самых кошмарных мгновений за всю его жизнь. Впервые за долгое время он позволил себе больше не сдерживать слез. Эмилиан рыдал, рыдал безумно.

Когда умерла его истинная пара, с ним умерла часть его собственной души. Он сошел с ума, и только их маленькая дочь удерживала его в этом мире, а еще страх оставить ее одной. Именно поэтому он взял клятву с доверенных лиц быть верными своей девочке и найти виновного в смерти его любимой. Эмилиан до сих пор не нашел убийцу. Убийцей мог оказаться кто угодно. Это мог быть оборотень или человек, который связан с ним или его женой.

Альфе было жутко находиться в лесном домике. Все произошло именно там. Он был один с ней, когда у нее преждевременно начались схватки. И так как это были первые роды, Эмилиан страшно тревожился, благополучно ли все кончится. Роддом находился далеко от их дома, и он не мог придумать ничего лучше, чем обратиться за подмогой. Однако удача оказалась не на его стороне, и ему пришлось пожинать плоды своего дурного выбора. Зачем он бросил роженицу одну в пустом доме?

Эмилиан вернулся. Метнулся было к ней, но только растерянно обвел взглядом комнату и задержался на Сабине, его экономке, которая должна была принять роды, в немом вопросе.

– Где? – попытался было что-то сказать женщине, но слова замерли у него на губах.

В нем еще была жива растерянность, но она быстро уступала место страху. Вместо жены он увидел недоношенного новорожденного ребенка. Он кричал и плакал не переставая. Мысли роились в голове, и первым порывом было броситься к малютке, но он быстро выскочил на улицу, словно убегая от соблазна. Крутанулся на месте, пытаясь угадать, куда же делась жена. Эмилиан носом перерыл все вокруг, но не нашел никаких подозрительных следов. Она как будто растворилась в воздухе. Луна! А вскоре истинная связь разорвалась с такой силой, что он не смог ее удержать. Просто не успел понять, что происходит. Его сердце, которое по инерции билось в его груди, перестало ощущать жизнь. Ему стало невыносимо тяжело и горько, но через мгновение боль отступила, в глазах посветлело. И тотчас молотом ударила в его сознание одна единственна догадка – душа любимой ушла в мир иной.

В тот день он умер вместе с ней.

Эмилиан смутно помнил, что делал следующие дни. Самый сильный из волков в одночасье превратился в слабака. Безумца. Он перекидывался из одной своей сущности в другую. Волк, живущий в нем, тоже хотел умереть. Ему стали не нужны ни власть, ни богатство, ни сестра… Все это было ни к чему.

Но в какой-то момент к нему пришла ужасная мысль. Ребенок. Дочь. Их плоть и кровь. Совсем одна. После нескольких дней скитаний он вернулся домой. Слишком тяжело для него проходили первые часы нахождения рядом с ней. Дочь пахла его любимым ароматом, поэтому, свернувшись в клубок, он уткнулся в нее носом, жадно вдыхая ее запах, а из его звериных глаз лились горькие слезы.

Он долго просил прощения у дочери. Затем дал ей обещание жить дальше и находиться возле нее безотлучно и беречь как зеницу ока.

Этого хотела бы его любимая.

– Что за чепуху ты несешь? – брызгая слюной, завопил Эмилиан.

– Я знаю, это кажется бредом, но я видела ее своими собственными глазами! – не отставала Блейк от него по напряженности чувств.

– Она мертва! – выкрикнул он. – Людей не воскрешают.

– Но это правда, – настаивала на своем девушка. – Сам знаешь, я бы не стала тревожить тебя из-за пустяков.