И. Барс - Четыре Сына. Дорога в вечность

– Пора, – вдруг раздался голос Харгота.

Эни открыла уставшие глаза, отрываясь от своего бесплодного занятия. Возле кровати стоял главный ученый, взирающий на нее сверху-вниз.

– Шикоба ужэ здэсь. Отправляйся в уборную, ешъ и пойдем, – спокойно резюмировал он.

– Уже утро? – поразилась лира, тяжело сползая с кровати.

– Да.

Не чувствуя тела от усталости и страха, пришедшего вместе с Харготом, Энира, словно в тумане, приводила себя в порядок в умывальной. А когда вышла, ее ждал поднос с фруктами.

– Ешъ, – скомандовал фарх.

– Я не буду, – от одного только вида еды Эни затошнило.

– Нэт будэшь, – грозно прогудел, словно труба, Харгот. – Тэбе нужны силы. Вчэра ты хорошо дэржалась. Сэгодня должно быть нэ хужэ.

Она послушалась, с трудом запихнув в себя пару розовых ягод и один желтый сочный фрукт, не ощущая их вкуса. Когда они вернулись в лабораторию, всё повторилось вновь. Шикоба внимательно наблюдал; Харгот пытал, в этот раз, заменив спицы маленькими серебряными шариками, впивающимися в кожу Селира и исчезая в его плоти, заставляя его истошно вопить, а тело ломаться от невыносимой боли; Энира смотрела на брата, не позволяя рвущимся из груди рыданиям выдать ее и думая о том, что такая же участь может постигнуть каждого человека, если она даст слабину.

Спустя пару часов, Шикоба остановил пытку, когда Селир начал надрывно хрипеть. Он вежливо поинтересовался, не желает ли сахжар дать маленькую толику своей магии, взамен получив благополучие для брата. Энира отказалась. Гир покинул стеклянную башню, а Харгот отправил Светлую в куб, принимая неотложные меры по спасению жизни Селира, чтобы завтра всё снова повторить.

И опять Эни всю ночь пыталась пробиться через барьер, чтобы связаться с Тайхаром. От усталости, она проваливалась в сон, на пару минут. Но быстро просыпалась, отчаянно пытаясь сделать хоть что-то. Однако всё было тщетно.

Утром пришел Харгот. Пытки продолжились. Селир уже даже не открывал глаза. Лишь крик от нового способа мучения, в виде тонких иголочек, что торчали из каждого сантиметра его тела, говорил о том, что он всё еще жив. И снова, спустя пару часов, Шикоба получил отрицательный ответ.

На четвертый день, всё повторилось вновь. И на пятый, шестой, седьмой, восьмой. На двенадцатый, Энира уже не понимала – происходящее явь или чудовищный нескончаемый кошмар. Ни один человек не выдержал бы такое количество пыток, столько дней подряд. Даже маг. Однако Селир всё еще был жив. В конце каждого сеанса (как называл это Шикоба), Харгот позволял лире осмотреть брата. Жизнь не желала покидать измученное тело. И Энира уже не знала, стоило благодарить или проклинать за это главного ученого.

Однако не только лира слабла духом, смотря на издевательства над братом. Шикоба, очевидно, тоже начал терять терпение. Это случилось на тринадцатый день. После очередного многочасового измывательства над Селиром, гир задал свой неизменный вопрос, получив, как всегда, неизменный ответ.

– Полагаю, нэ стоит большэ мучить этого малъчика, – с трагичным вздохом, протянул Шикоба. – Мы жэ нэ звэри. Харгот, убэй его.

Всё существо Эниры вмиг прострелила ледяная пика ужаса. Она впилась испуганным взглядом в лицо гира, надеясь, что ей послышалось. Да, Селир страдал. И было бы гораздо милосерднее прекратить эти муки. Эни думала об этом каждую ночь. Однако, как оказалось, потерять его она не готова.

Без лишних слов, Харгот сплел из энергетических нитей черный искрящийся пульсар и безжалостно вогнал его в грудь валяющегося на полу безжизненной куклой мага.

– Нет!! – взвыла Энира, бросившись к брату.

Она не осознавала, что делает. В голове отпечатывались лишь вспышки: мертвенно бледное лицо; кровь, тонкой струйкой тянувшаяся из уголка губ и растекающаяся под обмякшим телом; свалявшиеся черные волосы; сквозная дыра в груди с ровными краями. Перед глазами возник образ отца с похожим ранением. Всё. Этого было достаточно. Благодать сама потоком ринулась к рукам Эниры, которые уже лежали на груди Селира. Магический Источник брата был поврежден. Иллирийская магия лиры мощными пластами окутала именно его, заново вдыхая в него жизнь, а затем с невероятными темпами принялась сшивать органы, сосуды, ткани. Благодать заструилась по всему телу мага, излечивая все увечья, что планомерно наносились в течение тринадцати дней.

Успел ли Селир умереть, и Светлой удалось его исцелить или же уже воскресить – она не поняла. Но затяжной жадный вздох явно говорил о том, что теперь он точно не мертв. Исцеление выпило слишком много Сил. Энира стремительно проваливалась в темноту, напоследок услышав ликующий смех Шикобы.

Голоса, словно рой крылатых жуков, жужжали отовсюду, отражаясь от гулких стекол. Энира слышала их, но не понимала. Она зависла в пустоте, не находя в себе силы ни пошевелиться, ни открыть глаза. Спустя какое-то время, лира начала осознавать, что говорят на фархарском языке. Голосов было четыре. Они о чем-то спорили. Потом хлопнули двери, и всё затихло. Не в силах думать, вспоминать и сожалеть, Энира забылась сном.

Проснулась она, когда поняла, что ее погрузили в воду. Непередаваемая немощь растеклась по всем членам лиры, так что она могла лишь слушать и ощущать. Чьи-то теплые руки терли обмякшее тело, затем вытирали мягкой холстиной, а после натягивали на нее одежду, в которой почему-то не становилось теплей. Прохладная жидкость влилась в рот, и Энира вновь забылась сном.

– Зачем это, Харгот? – сквозь пух дремы пробился голос Селира, выдернув Светлую из забытья.

– Он нэ хочэт, чтобы сахжар была свидетэлэм того, как фархары придут к власти, – ответил ученый.

– И что это такое? – негодующе спросил маг.

– Это? Это Шахранташ, – скользнула в голосе Темного нотка гордости. – Оно поможэт твоэй сэстре погрузитъся в очэнь, очэнь долгий сон.

– И насколько долгий будет этот сон?

– Пока Шикоба нэ прикажэт его прэрвать.

Энира открыла глаза, прислушиваясь к себе. Она всё еще была слаба, но вполне дееспособна. Разговор стих. Лира медленно села, борясь с головокружением, и сразу отыскала взглядом Селира. Он целый и невредимый стоял возле непонятного агрегата, который мало удостоился внимания девушки. Заметив, что сестра очнулась, маг подошел к ней, сев рядом на полу.

– Прости, Селир, я не смогла, – едва слышно проговорила Энира.

– Я догадался, – со смешком отозвался брат на квихельском, но лира почувствовала, как он гасит гнев спокойствием. – Честно говоря, мечта моя была о том, чтоб сдохнуть. Жаль, что ты ее не исполнила. Но я тебя понимаю, смотреть на твою смерть, я бы тоже не смог. Обидно, что промучился так долго. Харгот говорит, я тронулся умом во время пыток. Оказывается, ты исцелила не только мое тело, но и разум. Да не просто исцелила, а воскресила. Я не знал, что ты так сильна, Эни. Давно ты поняла, что способна к колдовству.