Василий Пряхин - Виктория

– Мам, но листья-то чистые! С самых верхушек нашего дуба.

Подходя ближе к школе, они увидели, что со всех концов города идут счастливые родители со счастливыми первоклассниками, которые были одеты нарядно и красиво. За ними брели гурьбой или поодиночке, школьники, которым было уныло от того, что очередные летние каникулы незаметно пролетели и снова начинаются «трудовые» будни; и в тоже время отрадно, что они встретятся с однокашниками и расскажут им чудесные-пречудесные истории, которые приключились с ними этим жарким летом открытий .

Вика хоть и переживала, но не боялась и даже не думала падать в обморок (хотя она думала, что упадет!), когда они втроем подошли к другим родителям и их детям. К ее одноклассникам. Они вежливо поздоровались и встали в ряд.

Простояв не больше минуты, к ним подошла молодая учительница в кружевном хлопчатом платье, со всеми приветливо поздоровалась и сказала родителям, чтобы они отошли в сторону, так как ей нужно поставить своих учеников в шеренгу по два человека. Родители благоразумно согласились и отпустили своих чад, отойдя в сторону. И вот тогда на Викторию напал реальный страх, она замешкалась, на глазах выступили слезы, когда мама с папой отпустили ее руки, и она осталась одна в окружении двадцати-тридцати незнакомых, таких же напуганных мальчиков и девочек. Она хотела зарыдать, убежать ото всех и поскорее обнять родителей. Но посмотрев на улыбающуюся маму, которая приложила к груди свою руку, она немного успокоилась, положила руку на грудь, вспомнив, что она не одна, что мама в ее сердце, согревая его теплотой и любовью.

К Вике подошла учительница и ласковым голосом сказала, чтобы она не переживала и ничего не боялась, ведь она сильная и смелая девочка. Вика, вытерев слезы, сказала, что больше не будет бояться, так как мама рядом. Учительница, волосы которой развивались на ветру, подобно золотистому колосу в бескрайних полях, улыбнулась Виктории и подвела к ней насупившегося мальчика с черными волосами и красными пухлыми щечками; в руках он держал букет белых хризантем.

Учительница сказала одноклассникам, чтобы они взялись за руки. Виктория смутилась – он тоже – но не стала капризничать, строить из себя задаваку, а покорно согласилась со «школьной» мамой и первая взяла за руку мальчика, который взволнованно посмотрел на нее голубыми глазами и сказал:

– Привет. Меня зовут Илья. А тебя как?

– Привет. Меня Виктория. Или просто Вика.

– Будем знакомы. Тебе не страшно?

– Очень. Я даже чуть не заплакала. А тебе?

– Мне нет, – соврал он, посмотрев в другую сторону. – Мальчики ничего не боятся.

– По тебе этого никак не скажешь. Твоя ладонь потная, а сам дрожишь. Это говорит о том, что ты боишься.

– Тише, тише, не кричи. Да мне тоже чуточку страшно.

– А зачем меня обманул?

– Сам не знаю.

– А ты из какого садика?

– Из пятого. Золотой ключик называется, – ответил Илья. – А ты?

– Я из тринадцатого. «Веселый зайчонок».

– Ты хочешь в школу?

– Конечно. Кто же не хочет в школу?

– Я, – гордо ответил он. – Лучше бы остался в детском саду.

– Ты какой-то странный. Все с кем я ходила в садик мечтали о том, чтобы учиться в школе. А ты вдруг не хочешь. И почему же, если не секрет?

– А вот и секрет, – сказал он и показал ей красный язык.

– Ну и ладно. Не очень-то и хотелось знать.

– Обманывай! Ты мечтаешь, чтобы я тебе рассказал.

– Я с тобой не хочу разговаривать, – сказала Вика и отвернулась от него.

– Я может быть, тоже! Какие мы обжинки! – Он ехидно усмехнулся и понюхал цветы.

Виктория хоть и была рассерженна на Илью, который всем видом показывал, что он ее не замечает, ей все равно хотелось знать правду. Секрет о том, что есть на белом свете человек, который не желает идти в школу по каким-то странным причинам. И эти причины она хотела узнать любой ценой, но она никак не могла завести разговор снова, поэтому на секунду сдавшись, Вика начала озираться по сторонам, ища в толпе Домового и его отца. Их не было.

Вика удивилась, что возле школьного крыльца выстроилась такая огромная линейка, кишащая школьниками всех возрастов, которые разговаривали и не замечали, как из входных дверей появился директор школы.

Это был солидный и респектабельный мужчина лет сорока пяти, маленького роста, с обширной плешью на голове и животом, выпирающимся из узких брюк. Его синяя рубашка от пота сменила цвет. Он держал в руках платок и чуть ли не ежесекундно вытирал потный лоб и пухлые красные щеки. Он подошел к микрофону, так что всем ученикам – в том числе Вики – было слышно, что ему тяжело дышать, что он запыхается. Отдышавшись с минуту, он посмотрел на всех своим зорким, оценивающим взглядом и начал свою долгую и нудную речь, которую повторял вот уже десять лет подряд, меняя лишь несколько слов и фраз. Его пламенная речь о том, что «учение – это свет, а не учение – тьма» нисколько не вдохновляла ребят постарше, отчего они тихо перешептывались и смеялись. Зато производила мощное, а главное, незабываемое впечатление на первоклассников, которые заворожено смотрели на директора с уважением и одновременно со страхом, пытаясь сделать серьезное выражение лица, чтобы хоть как-то соответствовать и не быть теми неумелыми и необразованными дошкольниками, какими они были еще три месяца назад.

Вика слушала и наслаждалась этим моментом, так как знала, что через несколько минут она войдет в школу, в класс, сядет за парту и будет прилежно учиться. Правда ее огорчало, что еще не пришел Домовой, которого она ждала и внимательно осматривала линейку, слушая директора. Как и огорчал тот факт, что она, скорее всего, не узнает секрет Ильи.

Как только директор закончил свою речь из линейки вышел красивый светловолосый мальчик лет семнадцати, он подошел к первокласснице, стоявшей возле директора, поднял ее и посадил на свое широкое плечо. Смущенная девочка стала звенеть колокольчиком, а юноша неспешным шагом, улыбаясь, пошел вдоль линейки. Пройдя всю линейку, юноша с девочкой остановились возле директора – и звон колокольчика грустно смолк. Учительница сказала Викиному классу следовать за ней и ничего не бояться. Первоклассники смирно и робко двинулись к дверям школы.

Виктория повернулась к родителям и увидела, что рядом с ними стоит Домовой и его отец и чуть не запрыгала от радости, но быстро сообразив, что сейчас не время показывает свои чувства, когда столько чужих глаз смотрят на нее, она успокоилась, помахала им рукой, разглядывая отца Домового. Он был очень высоким, наверное, метра два и чрезмерно худощавым. Как бы он не пытался скрыть свою худобу черной, просторной одеждой все равно было видно невооруженным глазом его тонкие ноги и выпирающие скулы. Его лицо избороздили морщины. Он, нахмурив брови, смотрел на Викторию красными, зловещими глазами, отчего у Вики застыла в жилах кровь.