Анастасия Пырченкова - Волчьи игры. Свет моей души. Книга 2

– За что? – опешил отец.

– Не "за что", а "почему"! – поправила его важным тоном. – От радости! Каждый раз, просыпаясь, думаю, что всё это страшный сон… Что сейчас открою глаза, а рядом он…

В глазах снова защипало. Замолчала, не зная, что ещё сказать. К тому же мы как раз подошли к лаборатории, где нас уже заждались.

– Он обязательно тебя найдёт! – тихо и уверенно произнёс Роберт.

Слегка сжал мою ладонь, после чего набрал код на двери, которая тут же услужливо отъехала в сторону, пропуская нас внутрь. И снова всё там же, и всё те же. Здороваться ни с кем не стала. Послушно подошла к указанной одним из докторов кушетке и улеглась на неё спиной. УЗИ должен был проводить другой врач. Вот только стоило тому налить мне на живот гель и с помощью датчика размазать его, прибор тут же затрещал и заискрился.

Все в удивлении посмотрели на меня, я же лишь ухмыльнулась, хоть и почувствовала себя неловко за порчу чужого имущества.

– Кажется, они не хотят, чтобы вы на них смотрели, – пожала плечами.

Сама же мысленно поблагодарила девочек и вздохнула свободней. И хоть я не против была посмотреть на них вновь, но не в такой компании уж точно.

– Кристал, ты должна научиться их контролировать, иначе дальше они станут ещё больше тебя использовать! – строго отчитала меня мать.

Я же расхохоталась. А говорит-то, как будто действительно знает и понимает, что и как происходит у нас с малышками… Три раза "Ха"!

– Ты действительно думаешь, что я стану облегчать вам жизнь? – уточнила у неё насмешливо. – Ты сама-то себя слышишь? Я для вас лишь учебный материал и не больше. Но вы забываете, что я живая, как и мои дети. Надо было лучше выбирать контингент для моего оплодотворения! – с этими словами вскочила, вытерла живот простынёй и направилась к выходу.

Хватит с меня этих фанатиков!

Уж лучше в комнате своей посижу, чем здесь выслушивать всякий бред.

– Наши с Кайлом дети всё-таки альфы, а не рядовые гаммы, к которым вы привыкли, или неспособные оказать сопротивление человеческие дети, – с ненавистью выплюнула я, подходя к двери.

– Надо было не устраивать обмен, а захватить этого гада с собой, – зло и с досадой выругалась женщина.

Остановилась и обернулась к ней, обдумывая сказанное только что.

– Что ты имеешь в виду? – вкрадчиво уточнила у безумной учёной.

– А то, милая, что твой драгоценный оборотень не здесь лишь по просьбе той, которая сдала нам тебя, – усмехнулась Джулия. – Его пара обменяла тебя на него!

Мне показалось, что меня ударили под дых.

Алиса! Она виновата в том, что я сейчас здесь! Пара Кайла! А уж эта стерва точно не сдаст моё местоположение…

– И да, по последним данным девушка находится в его посёлке, и даже в его доме… – припечатала мать в дополнении ко всему уже сказанному.

Послышался звук пощёчины и возмущённый вскрик, но мне было абсолютно плевать… Весь мой мир, вера и надежда рушились как карточный домик, и я словно со стороны наблюдала за тем, как разлетаются в стороны маленькие картонки.

– Ты лжёшь! – глухо ответила ей. – Он не может её выбрать, потому что уже выбрал меня… Я его пара!

Вот только эти заверения в верности моего волка для остальных нисколько не возвращали уверенности мне. Память тут же услужливо подкинула эпизод на пляже, как они оба накинулись друг на друга в считанные мгновения, а после слова Ярославы… Перед глазами поплыло, а в груди растеклась обжигающая боль. Словно на меня пролили разъедающий химикат. И даже волны тепла и любви, посылаемые близняшками, не помогали справиться с чувством потери. Нет, я не верила матери, но и легче от этого не становилось. Мне будто сдавили с силой горло. Мнимое удушье горячей лавой заливало лёгкие, причиняя ещё большую боль. Сейчас я буквально состояла из неё одной.

Даже не заметила, что упала на четвереньки и теперь ногтями царапала место укуса, где нещадно пекла пресловутая парная метка.

– Неправда! Неправда! Неправда! – то и дело срывалось шёпотом с губ.

– Конечно, неправда, белоснежка! Она специально это сказала! Дыши, милая! Он любит тебя и верен только тебе. Слышишь?

– Не любит. Он сам говорил, что хотел бы… Но не любит! Это лишь выбор разума… – со слезами ответила мужчине.

– Не любил бы, не ревновал и не заботился так о тебе! – суровым тоном тут же прервали мои стенания.

Голос доктора Уилсона отразился в сознании подобно солнечному лучу о зеркало. Но его слова нисколько не успокаивали… Верила Кайлу, знала, что Волк не позволит ему быть с Алисой, но легче не становилось. Отчаяние всё-таки захватило всю мою сущность окончательно. Всего пара дней, пара слов, а я не смогла с этим справиться.

Слабая!

Дальше меня накрыло покрывалом темноты, из которой я изредка выбиралась, но только для того, чтобы погрузиться в неё вновь… Когда смогла вновь себя ощутить человеком, даже расстроилась. Там в темноте я снова была рядом со своим любимым. Вновь чувствовала себя защищённой и нужной, а холод в душе уступил место счастью и любви.

А вот теперь я опять ощутила одиночество, как никогда до этого. И если раньше были силы противостоять хоть как-то данной ситуации, то сейчас я медленно эмоционально умирала, погружаясь в омут равнодушия и безразличия.

Даже вошедший капитан Брайан Ричардс не произвёл никакого впечатления. Он поставил передо мной поднос с едой и вышел обратно наружу. Машинально пододвинула еду ближе к себе и стала не спеша её поглощать. И лишь доев, принялась за чай. Подняла бокал и тут же отставила в сторону. Под ним лежала небольшая вчетверо сложенная записка, которую я тут же прикрыла тарелкой, аккуратно спрятав бумагу в ладони. Руки тряслись, когда убирала их под поднос, якобы отодвигая тот в сторону. Встала и направилась в ванную, где и развернула записку:

"Осталось чуть-чуть".

Больше ничего не было написано.

Вот и пойми от кого она и о чём речь. Но оставлять её тоже не стала, смыв в унитаз.

Когда вернулась в комнату, там уже присутствовал Роберт.

– Привет, – поздоровался он. – Как ты?

– Нормально, – пожала плечами как ни в чём не бывало.

Да и какая разница, каково мне? Их никого это не волнует, а мне уже и самой просто всё равно.

– Тебе успокоительного вкололи, поэтому такое состояние равнодушное. Это скоро пройдёт. К сожалению, таблетки тебе пока не разрешили принимать. Они хотят посмотреть, как ты поведёшь себя без них дальше, – и вот вроде сказал всё это как бы между прочим, но я прекрасно ощутила насколько зол этот человек.

– Зачем вы мне это говорите? – поинтересовалась только.

Мужчина промолчал, вздохнул устало, забрал поднос и ушёл. Я же легла на кровать, свернулась калачиком и бездумно уставилась в стену напротив…