Надежда Волгина - Научить любить

– Да, уж…– слабо улыбнулась я.

– Мне пора. Выздоравливай скорее. У нас еще много дел.

– Как ты собираешься выходить? – подозрительно спросила я. Опять что ли загипнотизирует меня?

– На этот раз просто воспользуюсь дверью. Пока не пришла твоя мама. До встречи. – Он наклонился и быстро поцеловал меня в щеку. – Так у вас делают, если не ошибаюсь, – сказал он и тут же вышел.

Через несколько секунд я услышала звук открываемой и закрываемой двери.

Я осталась в полной тишине, в состоянии легкого шока. Что это было? Он действительно поцеловал меня, или мне показалось? Да нет, такое разве может померещиться? Это точно случилось, и мне было приятно. Еще совсем недавно я могла думать только о Тарасе. А сейчас мне приятны поцелуи другого мужчины. Я была в шоке от самой себя. С этой мыслью и уснула, вернее даже провалилась в спасительный сон.

Проболела я в общей сложности две недели. Наконец-то врач меня выписал и разрешил выйти на работу. На теле кое-где еще оставались прыщики, но для окружающих я уже не была опасна. Заразный период миновал, как уверил меня доктор. Даже если я захочу, никого заразить не смогу. Именно так он и сказал. Ну и шуточки! Того, что я испытала, даже врагу не пожелаешь.

В понедельник в середине марта я вернулась на работу. Оказывается, не только я скучала. Моему появлению тоже все обрадовались. Машка завизжала, как поросенок, и бросилась меня обнимать и целовать. Едва высвободившись из ее объятий, я попала в руки Светланы Викторовны. Она по-матерински меня обняла и поздравила с выздоровлением. А Людмила Борисовна даже подарок преподнесла по такому случаю. Это была симпатичная кофточка в мелкую черно-серо-белую полосочку с глубоким круглым вырезом и рукавом три четверти.

– Ты у нас самая стройная. Это как раз твой размер. Мне ее муж подарил, но я точно не натяну ее на себя. А ты носи на здоровье и больше не болей.

Кофточка мне очень понравилась. Она была такой же стильной, как и все, что носила Людмила Борисовна.

Какие же они все милые, и как я их люблю! Я даже не обижалась, что они дружно подтрунивали надо мной весь день, типа только я могла заразиться детской болезнью. А дядя Гриша сказал:

– Ты у нас маленький воробышек, вот к тебе и липнут детские болячки. Повышай иммунитет. Лопай витаминки, – и тут же сунул мне одну в рот.

В общем, все было просто замечательно. Иногда нужно заболеть, чтобы жизнь вернулась в нужное русло.

Машка весь день расхваливала своего Олега. Она взахлеб рассказывала, как хорошо у них все складывается, что они запланировали поездку в Новосибирск – знакомиться с его родителями.

– Я думаю, что скоро он мне предложит руку и сердце. Как считаешь? – задумчиво произнесла она, накручивая прядь волос себе на палец.

– Не знаю, Маш, но думаю, что так быстро подобные дела не решаются. Может, я и ошибаюсь. Может, у вас все по-другому. – Я считала, что должно пройти немало времени, пока два человека узнают друг друга достаточно хорошо, что готовы будут связать себя брачными узами.

– У нас все точно по-другому. Он самый лучший человек на свете, – восторженно заявила она.

– Я очень рада за тебя, – ответила я и решилась задать ей волновавший меня вопрос: – Слушай, а от Тараса нет известий?

– Ой, какая же я дура и эгоистка, – воскликнула она, – думаю только о себе. Конечно, он звонил несколько раз и очень за тебя волнуется. Он как узнал, что ты заболела, хотел все бросить и прилететь сюда. Но я его отговорила. Извини. Он тоже не болел ветрянкой и мог бы заразиться.

– Конечно. Молодец, что отговорила, – кивнула я, но в глубине души мне стало немного обидно, что он так быстро согласился с доводами Машки.

– Лид, у него там какие-то серьезные дела, но он обещал быть к концу марта. И еще он передавал тебе огромный привет и велел целовать, – с этими словами оно звонко чмокнула меня, попав в нос, и громко рассмеялась.

Конец марта уже не за горами, осталось всего-то чуть больше двух недель. Я потерплю, тем более что я уже так долго его жду, еще подождать – пара пустяков.

Запасшись терпением, я продолжала жить в нормальном ритме. Ходила на работу, помогала маме по дому и часто встречалась со своим новым другом – с Дрондом.

За время моей болезни мы с ним сблизились. Он часто появлялся у нас дома, выбирая моменты, когда не было мамы. Он больше не гипнотизировал меня и не общался мысленно. Мы просто сидели и разговаривали с ним, как старые добрые знакомые.

Он о многом меня расспрашивал. О моих ощущениях в той или иной ситуации. Его интересовало, что я чувствовала. Он просил подробно описывать мою реакцию и внимательно слушал. А мне нравилось рассказывать. Обычно в роли слушателя выступаю я. А тут слушали меня. И я с удовольствием описывала свои ощущения. Подыскивала слова, которые точнее передавали бы мое состояние.

Его интересовали мельчайшие подробности. Он задавал наводящие вопросы. Иногда заставлял меня краснеть, когда просил описать реакцию на поцелуи Тараса. Сначала я сопротивлялась, не хотела комментировать ничего, что считала личным. Но постепенно я так привыкла к нему, что перестала стыдиться. Он стал как бы продолжение меня самой. И еще я поняла, что это не просто любопытство, что для него это на самом деле важно.

Когда я слишком волновалась, он просто брал меня за руку, и я тут же успокаивалась. Он объяснял мне, что избыток эмоций мешает разумно мыслить. В такие моменты я начинаю путаться и говорить невпопад.

Меня перестали удивлять его способностям. Это стало привычным, как будто я только и делаю, что общаюсь с такими людьми. Только вот, рассказывать о нем я никому не хотела. Это было только мое, очень личное. И еще, я догадывалась, что он не хотел бы огласки. Просто знала это и все.

Дронд больше ни разу не пытался меня поцеловать. Уходя, лишь пожимал руку. И я была ему за это благодарна.

Как-то мы сидели с Дрондом на диване и как обычно разговаривали. В этот раз я описывала ему свои ощущения от ссоры с клиентом. В тот день на почту пришла скандальная бабушка. Ей показалось, что телеграмма вышла слишком дорогой. Я пыталась втолковать ей, что принимается за слово. Что предлоги тоже считаются, как отдельные слова. Попросила ее сократить текст, убрав часть предлогов. Но она заявила, что так потеряется смысл. Тогда, я еще раз при ней пересчитала слова и показала стоимость телеграммы по прейскуранту. Но она все продолжала скандалить. В итоге, мне пришлось пригласить Светлану Викторовну, и она с ней разобралась на своем уровне.

Всегда стараюсь избегать конфликтов на работе. Но иногда, даже меня, тихоню, умудряются вывести из себя. Люди разные попадаются. Я, как можно красочнее, пыталась описать Дронду всю эту ситуацию. Он, как всегда, внимательно слушал, задавая наводящие вопросы.