Денис Салимгареев - Вдох-выдох. Вдох

– У тебя определенно свои тараканы в голове, – говорил он, откусывая круассан и стряхивая крошки.

– Тараканы? То есть ты так противно решил назвать все мои мысли? Лучше, чтоб их не было?

– Не знаю.

– По-моему, как ты выразился, тараканы придают все движение в нас и в наших поступках. Я не хочу, чтобы мои тараканы покинули мою гостеприимную голову. Только представь, если они уйдут, от тебя уйдут вкусные завтраки.

– Я люблю твоих тараканов.

– Так-то лучше, уверена, они тебя тоже.

Теперь все бремя по общению и прогулками внутренних тараканов всецело лежало на их хозяйке. Только вот слушаться они ее не хотели.

К своей работе Кьор всегда относилась щепетильно. Призвание или сделанный нами осознанный или не совсем выбор будет преследовать нас. От пребывания в комфортном состоянии в выбранной деятельности зависит абсолютно все. Так уж устроено, что работа занимает ни большую часть, а, пожалуй, все время жизни. Все вертится вокруг этого, и стоит выбирать такое ремесло, в котором не будет места тяготению, поскольку жизнь уходит безвозвратно.

Находясь в таком балансе, Кьор и жила работой. Теперь ясно, почему ей не приемлемо было выказать свое дрянное расположение духа. К счастью для нее, в ее багаже средств коммуникации были некоторые манипулятивные штучки, использование которых позволяло мастерски переводить тему разгвора. К примеру, частенько применялась тактика, усвоенная еще в подростковом возрасте. Суть сводилась к простому умению слушать собеседника. Чаще всего наше эго затмевает сознание и берет верх над нами, и тогда на собеседеника обрушивается ворох сплошь личной информации. Каждый любит поговорить о себе, похвастать новым. Кьор эту уловку знала и порядочно злоупотребляла ею, за что получала в ответ взаимность и доброе расположение, а главное, возможность увести разговор от своей персоны. Встречался и еще один прием: люди любят слушать истории про других людей. Достаточно затравить пару баек, и ты уже главный гость, персонаж и звезда, сумевшая расположить к себе снобов и заслужить их признание.

Трудный период был в жизни Кьор. Мастерское владение собственным характером и эмоциями прятали ее переживания от коллег. Все, на что натыкались непосвященные люди, так это в яркие броские глаза и ослепительную улыбку. Терзания же покоятся в сундуке на затонувшем корабле в глубинах души. Плохо единственное: что от себя все переживания не спрячешь. Нагнетали еще всякие приметы, знаки, символы. Замечать их она стала еще во времена отношений с Сагэ. Правильнее будет сказать, что Сагэ ей впервые указал на это, тогда он обратил внимание на влияние, казалось бы, обычных вещей. Одним утром Кьор, укутавшись в вязанную кофту, готовила глазунью. Сагэ вышел из ванны и уловил вкусный запах.

– Глазунья – это залог хорошего дня, – сказал он и поцеловал в щеку Кьор.

– Ты веришь в это?

– Конечно. Может ли служить лакмусовой бумажкой удачный выбор в начале дня. Думаю, что может. К примеру, ты же всегда ешь вот этой ложкой. Это ведь твоя любимая ложка, а, Кьор?

Она кивнула, а он продолжил:

– Так вот, если именно ее ты вытащишь утром из кучи других ложек, это будет иметь значение для тебя?

– Ну не знаю, думаю, да, мне станет приятно.

– Кьор, это ровным счетом ничего не значит. Ты перекладываешь то, что хочешь испытать: хорошее настроение, хороший день, на обычные предметы, вместо того, чтобы создавать себе настроение самой. Предметы ничего не решают, все решаешь ты.

– Погоди-ка, я думала, ты хочешь меня наоборот заставить верить в знаки, а ты расшатываешь собственную теорию.

– Я хочу, чтобы ты видела знаки, но не перекладывала ответственность за происходящее в твоей жизни на эти знаки, – озорно отвесив легкий щелчок по носу Кьор, продолжил: – И вообще, я давно уже хочу есть. А ты все философствуешь.

Кьор посмотрела с удивлением, поскольку именно Сагэ начал эту беседу, потом вздохнула, она не была согласна, но что-то в его словах оперделенно было. Кстати, глазунья получилась очень вкусной.

Такого рода воспоминания мешали стабилизировать состояние. Поскольку в них было все самое лучшее, светлое и романтичное, что даже сама Кьор удивлялась, сколько всего было в их жизни. Сколько житейской мудрости, любознательности, открытости. Она скучала, но признаться в этом – значит претерпеть поражение. Самое ироничное, что своими переживаниями поделиться можно лишь только с собой. В компании подружек, из-за негласного правила солидарности, все единолично признавали, что Сагэ жуткий подлец, и охарактеризовали его уход тем, что он просто не дорос до серьезных отношений, не дорос до Кьор. Теория гласила, что до некоторых женщин мужчине нужно дорасти. В случае одних нужно расти интеллектуально, в случае других – кошельком. Женщины, как дорогой автомобиль, ты можешь купить его, одолжив денег или взяв кредит, но ты не будешь соответствовать ему внутренне. Не понимаешь, как это? У тебя в гараже есть автомобиль бюджетного класса, и если он сломается, то ты его починишь. Потом покупаешь автомобиль бизнес-класса, и когда он ломается, починить его уже не можешь из-за обилия наворотов и сложной электроники. Тогда ты должен отдать его в сервис и заплатить столько денег, сколько требуется. Если сможешь сделать это – ты соответствуешь своему автомобилю.

Каждое событие оставляет отпечаток, по которому люди могут делать выводы о степени сложности пройденного тобой жизненного пути. Именно этот внутренний статус должен соответствовать. Вопреки мнениям подруг, Кьор не считала, что охмурив парня, он должен быть ей чем-то обязан. Обязан тем, что она ворвалась в жизнь и спасала от неминуемого одиночества и общества грязной посуды и носков. Женщина – супергерой, не иначе. В ее понимании союз любящих сердец – это долгий путь обоюдного самосовершенствования, стремление взойти на верх за какими-либо общими идеалами. Союз – это знать, что в тебя может прилететь нож отовсюду, кроме как в спину.

_______________________________

_______________________

Когда покупаешь новую вещь, то долго ее бережешь. Так она и лежит на полке, собирая пылинки. Жалость сковывает и разрушает, с момента покупки вещь перестает быть новой. В один прекрасный день по велению обстоятельств начинаешь пользоваться этой вещью и влюбляешься окончательно. После этого она самая лучшая вещь на свете.

С воспоминаниями происходит то же самое. По прошествию дней мы возвращаемся в тот самый один единственный день, в котором нам было максимально комфортно. Этим днем мы дорожим и всячески бережем. Наш самый лучший день. Самый лучший день Кьор – любой день, когда она засыпала, подкладывая под щечку его ладонь. Вспоминались выходные за телевизором или экскурсии в другом городе на пару дней. Сердце ее скучало, вопреки сознанию, которое хотело забыть и стереть его имя, чтобы тело и душа смогли как раньше петь, танцевать, радоваться. Оказывается, радость теперь недоступна и находится подальше от всего этого.