Александр Верт - Трофей для тирана. Том 1. Черный король

Канелию это удивило, но она заняла отведенное ей место и тихо спросила:

− Разве может кто-то вроде меня сидеть так близко к вам?

− Да, если я хочу за ужином смотреть на женскую грудь, − с усмешкой ответил принц.

Кенли тут же закрылась руками, а потом поняла, что камзол едва открывает ее шею, а грудь прячет целиком. Ее просто дразнили. Принц только рассмеялся и приступил к своей вечерней трапезе.

Главным блюдом позднего ужина принца Ноктема была какая-то серо-красная рыба. Ее Канелия видела впервые и только наблюдала за тем, как принц манерно режет ее на части. Разнообразные овощи и незнакомые салаты ее смущали ничуть не меньше. Служанка, задержавшаяся, чтобы помочь пажу, услужливо нарезала кусок рыбы в тарелке Канелии, наполнила ее бокал вином и исчезла после уверенного жеста принца. Паж и стража тоже вышли, а Канелия опустила голову и обняла себя за плечи. Она так и не перестала прикрываться руками, словно хотела защитить свою душу от пронзительного взгляда.

− Итак, − начал принц и внезапно положил руку на ее обнаженное колено. – Что ты можешь мне предложить?

Кенли сначала посмотрела на его руку, затем подняла глаза и опешила. Теперь принц не шутил. Он внимательно смотрел в ее глаза, поглаживал коленку и чего-то ждал.

− Услугу, − неуверенно ответила Канелия.

Верить в то, что принц согласится на ее тело, ей почему-то не хотелось, или она уже понимала, что все равно окажется его любовницей, чем бы ни закончился этот разговор. В этом вопросе выбора у нее не было. Если ей прикажут, она не посмеет отказать. Почему принц еще не приказывал, она не понимала.

− Какую услугу? – спросил принц, словно не понимал, о чем она думает.

Его рука скользнула по бедру Кенли и приподняла полу камзола. Он усмехнулся так, что снова стал до ужаса похож на своего отца. Канелия просто увидела самодовольного короля Тиндора, стоявшего в горах над телом ее матери. Это воспоминание заставило ее дернуться и грубо ударить принца по руке, отталкивая ее подальше от своей ноги.

− Зачем вы все время со мной играете? – спросила она, не скрывая злобы. – Скажите сами, чего от меня ждете? Зачем все это?

Она действительно не понимала принца. Он мог давно выдать ее намерения королю, если действительно этого хотел, но он продолжал делать все, чтобы выбить из нее дух, лишить равновесия, покоя и уверенности в собственных силах.

Принц перестал улыбаться. Он внимательно посмотрел на свою руку, медленно сжал кулак, затем посмотрел на Кенли, чуть щурясь, словно думал: ударить ее в ответ или не стоит, а потом вдруг отстранился и спокойно взял вилку, будто кроме еды его ничего не волновало.

Канелия сглотнула, прикрыла ноги, насколько это было возможно, и хотела извиниться, но принц внезапно заговорил сам.

− А зачем ты играешь со мной? – спросил он спокойно. – Пытаешься то угодить, то подобрать удачную маску. Думаешь, мне это интересно? Я хочу правды.

Канелия стиснула зубы, пытаясь эту правду сдержать. Ей захотелось ударить принца и заявить, что он подлец, как будто это могло все исправить.

− Ты не можешь сказать, что тебе нужно, не готова договариваться и просто хочешь, чтобы я все решил, но зачем мне это?

Он поднял вилку и указал ею в сторону Канелии, глядя девушке прямо в глаза. Теперь он не улыбался. Его серьезный взгляд почти пугал Канелию и в то же время заставлял выпрямить спину и не бежать.

− Почему вы не выдали меня владыке?

− Потому что ты все равно не сможешь его убить, − ответил принц, закатывая глаза, а потом неспешно нанизал на вилку кусок рыбы и протянул его Канелии: – Зачем мне вмешиваться, когда ты настоящая ручная зверушка?

− Я не ручная зверушка! – огрызнулась Кенли и выбила вилку, вскакивая на ноги.

− Дикая, но все равно зверушка, − сообщил принц, разводя руками. – Так что я отношусь к тебе соответственно. Когда-нибудь будешь есть сахарок с рук.

Он хохотнул и улыбнулся по-настоящему весело, но Канелия этого не оценила. Ей вдруг показалось, что этот наглец намного хуже своего отца. Тот хотя бы диктовал условия и заставлял людей подчиняться, а этот просто упивался собственной властью. Схватив столовый нож, она бросилась на принца, желая воткнуть оружие ему в глаз. Может, убить наследника действительно лучшая месть. Стража ей помешать не могла, ее здесь просто не было, такова беспечность наследника.

Принц поймал ее руку, отклонился, но рывок сделал свое дело. Стул пошатнулся, и они оба полетели вниз. Нож все же скользнул у самого глаза принца и оцарапал щеку. Только Ноктема это не смутило. Стоило им упасть, как он тут же сбросил с себя Канелию и ловко сел сверху, сжимая бедрами ее ноги. При этом отобрал у нее нож, отбросил его в сторону и коснулся глубокой царапины, пересекающей скулу. На щеку скатывалась кровь, но он вытер ее, кривясь, и недовольно посмотрел на собственные пальцы:

− Лицо мне испортила. Точно дурная, − прошептал он, качая головой.

Кенли тяжело дышала, раздувала ноздри и не могла унять свой гнев. То, что принц в итоге просто беспокоился о собственной внешности, злило еще больше. Оглушенная ударом о пол, она быстро собралась и попыталась ударить Ноктема кулаком, но он поймал ее руку. Тогда она попыталась дернуть ногой, но принц ее не жалел, навалившись всем своим весом на бедра и не дал пошевелиться. Канелии казалось, что это конец, потому она не хотела сдаваться. Если уж ее теперь казнят за нападение на наследника, то стоит хотя бы всерьез ему навредить. В последней отчаянной попытке она попыталась ударить его в бок, надеясь, что сможет сбросить, но и этот удар принц перехватил и, спокойно соединив ее руки вместе, сжал оба ее запястья одной рукой.

− Вот это уже лучше, − совершенно серьезно сказал он.

Кенли не хотела задумываться, что это может значить, и просто плюнула ему в лицо, понимая, что больше ничего не может. Ноктем такого явно не ожидал. Хватка его чуть ослабла, и Канелия, освободив руки, снова попыталась его ударить, но он вдруг стал серьезен, ударил ее по одной руке, вжал в пол другую и наотмашь ударил по лицу.

Пощечина, такая неуместная в серьезном бою, показалась Кенли унизительной, но она сразу остудила ее пыл.

− Угомонись, − шикнул принц и медленно встал.

Он шагнул к столу и рывком сбросил все, до чего дотянулись его руки. Канелия села, наблюдая, как тарелки со звоном падают на пол.

− Вставай! – приказал Ноктем и, не дожидаясь ее реакции, схватил ее за руку, дернул, заставляя встать, а потом, подхватив на руки, швырнул на стол. – Хочешь жить, теперь не дергайся, − сообщил он и рванул камзол на ней, заставляя застежки вылететь.

Канелия замерла, чувствуя себя совершенно беспомощной и глупой. Лежать на столе, по сути, обнаженной перед человеком, которому ты хотела загнать нож в глаз, и при этом вместо страха смущаться − что могло быть хуже?