Дана Арнаутова - Обрученные луной

Но пока что придется держаться подальше. Росомаха может появиться в любой момент, и лучше, чтобы Хольм встретил его один на один, не вмешивая в это дело брата и гостей. Вдруг его внимание привлек шум у палатки со сбитнем. Насторожившись, Хольм посмотрел туда, недобро прищурился и пошел к своим Волкам, которых теснили три Медведя.

– Что за шум, господа хорошие? – хмуро поинтересовался он, почти желая, чтобы Медведи дали повод наломать свои толстые шеи.

Им бы вести себя тише воды и ниже травы после того, что устроил племянник их вождя! А они – смотри-ка! – еще смеют пыжиться!

– А нечего не в свой черед за питьем лезть! – рявкнул старший из Медведей, крупный парень ростом с Хольма, но сутуловатый и с круглым сердитым лицом. – Мы раньше подошли!

– Ты еще скажи, что эту палатку при вас поставили, – огрызнулся задиристый Лейв. – И мед, наверное, пчелы вам носили? Клык! – заторопился он, увидев Хольма. – Я первый подошел! Рогволд и правда пришел после них, но я уже стоял!

– Это верно, – подтвердил сбитенщик, ловко разливая по кружкам пряный душистый напиток. – Сначала Волк, потом господа Медведи, потом второй Волк… Не нужно ссориться, на всех хватит! Сейчас каждому налью по кружечке…

Он заулыбался, стараясь прекратить ссору, но Медведи, неприязненно глянув на Хольма, пробурчали что-то нелестное о сбитне, который здесь варят, один вроде бы пошел от палатки, но так неуклюже, что задел Рогволда плечом. Второй оказался между возмущенным Лейвом и Хольмом, третий…

Что-то здесь было не так. Медведи, конечно, великие любители меда, за хороший сбитень они собственный куцый хвост отдадут, но чтобы так наглеть, открыто нарываясь на ссору? Только не сейчас! Хольма вдруг молнией прошила тревога. Он упруго шагнул назад, отступая от своих дружинников и гостей, и резко обернулся. Зар-раза! Его надурили, как несмышленого волчонка! Выманили подальше от брата и Рысей! Клятые Медведи, подлое племя! Надо было вовремя подумать, что они будут играть на стороне его врага, если сами наняли убийцу!

Тонкий девичий вскрик резанул уши, но Хольм уже летел обратно, на бегу вглядываясь в то, что творилось у прилавка с яблоками для метания. Лестана! Неужели Бран позволит ее обидеть?!

Тоненький силуэт Рыси, облитый темно-синим шелком, бросился ему в глаза первым. Лестана стояла позади своего двоюродного брата, и Кот прикрывал ее плечом, рядом с ним и немного впереди замер напряженный, как тетива, Брангард. А перед ними – невысокий жилистый оборотень с черно-белой копной длинных тонких косичек, падающих ему на спину. Кожаная одежда, широкие для такого роста плечи, длинные руки… Росомаха! Но почему там?!

– Сколько твои девки берут за ночь, Кот? – проговорил он глумливо, обращаясь к Ивару. – Плачу золотой за эту темненькую.

И небрежно кивнул в сторону Брангарда, разом побледневшего так, что его карие глаза показались огромными и темными.

Хольм не успел на пару мгновений, иначе вбил бы оскорбление обратно в наглую рожу Росомахи, не ожидая, что именно тот скажет. А вышло так, что это услышали все вокруг, и от прилавка с яблоками по ярмарочному полю поползла жуткая тишина, словно круги от брошенного в воду камня.

Но Брангард не был бы Брангардом, не попытайся он выпутаться и обойтись без драки.

– Забавно сказано, – растянул младший губы в холодном подобии улыбки. – Солнце у нас жаркое, сбитень и вино крепкие, наверное, хмель ударил тебе в голову и затуманил глаза. Бывает, за себя я не в обиде, извинись только перед нашими прекрасными гостьями.

Все еще можно было исправить, сведя к шутке. Глупой и отвратительной, но шутке. И мало кто осудил бы Брангарда, решившего прилюдно проявить снисходительность к перебравшему гостю. Но Росомаха оскорбил еще и Рысей, а вот этого Бран не имел права спустить ему по тем же самым законам гостеприимства.

– О, да ты и вправду не девка? – Росомаха говорил громко, издевательски, и у него отменно получалось привлечь внимание. Даже те, кто не расслышал первые слова, стягивались в большое плотное кольцо, окружая и его, и Брангарда с Хольмом, и Рысей. – Надо же, а как похож! Немудрено, что я перепутал. Хотя вот сейчас разглядел поближе и думаю: девка ты или нет, но платить золотой все равно не за что.

Для вызова на бой хватило бы сказанного раньше, но сейчас Росомаха отрезал Брангарду все пути к отступлению. Понимал это он сам, понимали Волки и гости, смешавшиеся в плотной стене вокруг. И Брангард, разумеется, тоже. Отказаться от поединка после подобного – немыслимо. Позор ляжет на весь клан, Волки потребуют изгнания Брангарда, будь он хоть наследником, хоть самим вождем.

«Какой же я дурак! – отчаянно подумал Хольм. – Не я был нужен Медведям! Росомаху натравили на Брана! Сейчас наемник его убьет, и клан будет обезглавлен. Да не в клане дело! Он мой брат! Мой младший брат, которого сейчас на моих глазах прирежут, как барана, потому что я – дурак!»

Он шагнул вперед, с ледяной смертельной ясностью понимая, что из этой ловушки выхода просто нет. Либо Бран примет бой и погибнет, либо будет опозорен. Причем в любом случае, потому что молодой здоровый Волк, позволяющий кому-то другому выйти за себя в круг, не заслуживает уважения.

Может, Бран справится с Росомахой?! Хольм сам его учил…

Да, но именно поэтому он хорошо знал пределы мастерства брата. Брангард мог победить обычного Волка из младшей дружины, но и там не всякого. Схлестнись братец с Лейвом или Рогволдом, Хольм поставил бы на его соперника. Ну не дала мать-Волчица Брану воинского таланта! Ума отсыпала щедро, только сейчас от этого толку… Умом клинок не перешибить, а на поясе у Росомахи висели в потертых кожаных ножнах два одинаковых меча. Обоерукий! Боец на парных мечах – жуткий противник!

Да и вся фигура Росомахи, даже сейчас, когда он стоял без движения, дышала опасностью. Хольм нутром чуял, что наемник быстр, ловок и умел, как любой, чья жизнь зависит от воинского мастерства. Брану и нескольких мгновений не продержаться! Если только Росомаха не пожелает, выполняя заказ, еще и развлечься…

«Бран меня возненавидит, – с той же холодной четкостью мыслей понял Хольм, делая последний шаг и оказываясь между братом и наемником. – Я сейчас унижу его так, как еще никто и никогда этого не делал, да и сделать бы не посмел. После такого дружина станет смеяться ему даже не в спину, а прямо в лицо. Конечно, когда меня не будет рядом. Но все-таки станет… Зато он выживет. Это единственное, что по-настоящему важно».

– Брангард не даст тебе поединка, – бросил он в ухмыляющееся смуглое лицо Росомахи, исчерченное множеством шрамов. – Я запрещаю. Вместо него выйду я.

– А, так миленький Волчок все-таки девочка, что слушается мужского слова? – нараспев протянул Росомаха, насмешливо смерив их обоих взглядом.