Натали Якобсон - Век императрицы

Чужая рука твердо лежала на моем плече. Я уже хотел полезть в карман, чтобы подать монету, если за моей спиной обычный бродяга, или расстаться со всем своим золотом, если это грабитель. Пусть он забирает весь кошель вместе с проклятием Даниэллы, вместе со злым роком всей моей семьи, но подкравшийся сзади до сих пор не начал ни просить подаяния, ни угрожать, приставив нож к горлу.

– О, ты уже делаешь успехи, – кто-то перегнулся через мое плечо, чтобы заглянуть в записную книжку. Я узнал восторженный, насмешливый говор, и по спине у меня пробежала дрожь.

– Опять вы! – я не оборачивался, не хотел больше видеть лохмотья и жуткое лицо того, кто вдохновил меня на все это безумие, на жуткую, не сулящую ничего хорошего охоту за дьяволом.

– Умение колдовать – твоя наследственность! – рассмеялся он.

Я снова ощущал запах земли и зловоние разложения, исходящее от его странной одежды. Даже ряженый факир, пронесшийся мимо меня на маскараде, не пытался изобразить такое убожество лохмотьев в странном сочетании с горделивостью манер.

– Я никогда не колдовал, – спокойно возразил я. – В этой области я не намерен делать успехов.

– Умение превосходно лицемерить ты унаследовал от отца, – он потрепал меня по плечу и ткнул длинным крючковатым пальцем в блокнот. – Скажи мне, что это такое?

– Это мой дневник, – ответил я и хотел закрыть записную книжку, но он мне не позволил.

– На каком языке он написан? С помощью какой азбуки? – настаивал мой преследователь. – Разве ты записываешь свои мемуары не колдовскими символами.

– Ну, хватит! – если он провоцировал меня показать, о чем я пишу, то он своего добился. – Взгляните, это мой родной язык, даже не иностранный.

Я взглянул сам на исписанный лист и выронил перо от изумления. Что он сделал, этот колдун, который трется за моей спиной? Или виной всему я сам? Наверное, это галлюцинация. Я смотрел на собственные записи, которые были мне хорошо понятны еще секунду назад, а видел череду причудливых, витиеватые и абсолютно бессмысленных для меня колдовских символов. Я просто не мог их прочесть, тогда, как же мне удалось все это написать?

– А как тебе удалось пересечь по диагонали весь город, при этом обгоняя всадников и кареты? – вкрадчиво твердил голос у меня за спиной. – Как тебе удалось остаться живым и невредимым, выпрыгнув из высокого окна. Другой на твоем месте сломал бы хотя бы пару костей, а ты отлично себя чувствуешь и даже испытываешь желание пререкаться с теми, кто желает тебе добра.

– Уж не себя ли вы имеете в виду? – по моему мнению, на этот раз он перешел все границы. Кроме него, еще никто не пытался причинить мне зла.

– Даже тот, кто убил твою сестру?

– Вы читаете мои мысли?

– Это совсем не трудно, – тихий хохот раскатом пронесся по кладбищу.

– Уходите, – потребовал я, мне было неприятно находиться в его компании.

– Ты прогоняешь меня, а ведь я хотел навести тебя на след убийцы, – он сделал вид, что собирается уходить.

– Нет, стойте, – я сдался и закрыл руками лицо, перо и дневник упали на землю. – Разве не вы сами сказали, что его след мне укажет книга? Так зачем же вы явились снова?

– Я почувствовал твое отчаяние, – он снова приблизился ко мне, длинный рваный балахон колыхался на нем, как на чучеле. Он бы и выглядел пугалом, выставленным в огороде, благодаря своей потрепанной шляпе, если бы из-под ее полей не светились кровожадным огоньком алые, как драгоценные каменья глаза. Кости резко выпирали на скулах и на груди. Мне почудилось, что под расстегнутым воротником на лишенной кожи груди среди обнаженных костей копошатся черви.

– Батист, Батист, – устало, осуждающе протянул он. – Ну, зачем тебе гнать от себя покровителя твоей семьи?

– Покровителя? – я саркастически усмехнулся. – Почему же вы не защитили мою сестру, если вы наш покровитель? Или ваше попечительство распространено не на всех, а только на самых доверчивых членов семьи, на тех, которые не видят, что вы подталкиваете их к пропасти, – я вышел из себя и почти кричал. Хорошо, что на кладбище никого не было, кроме нас двоих, никто не мог слышать ни моих яростных криков, ни таинственных увещеваний собеседника.

– Я бы спас ее, но столкнулся с силой во много раз превосходящей мою собственную, – вновь заговорил он. – Когда-то я был более могуществен, но те времена позади. Меня низложил тот, кого я уже было счел падшим и ни на что не способным.

– Вы считаете, что я смогу победить того, кто намного могущественнее вас?

– Ты сам вызвался на единоборство с ним, помнишь?

– Конечно, помню, – на самом деле мне не хотелось вспоминать тот день, когда я вернулся в разгромленное поместье, не хотелось думать о той страшной картине, которую я там застал, но она вновь и вновь вертелась у меня в голове, хотя действующие роли в ней изменялись, прекрасный золотистый призрак начал обретать чудовищные очертания.

– Не может быть, – прошептал я вслух, упорно не желая верить в то, что мое предположение правдиво, что тот, кем я поначалу даже восхитился, на самом деле обладает сокрушительной, темной властью. Тень от драконьих крыльев медленно опустилась на меня и накрыла всю мою жизнь шлейфом тьмы.

Я ни от кого не ждал ответа на роковой вопрос, но собеседник наклонился ко мне и промолвил всего два слова:

– Ты прав!

Я поднял лицо, чтобы заглянуть в его горящие, как уголья в печи глаза. От его губ на меня дохнуло зловонием могилы, и я попытался не выказать отвращения. На его лице совсем не было мяса, одни кости, но мне показалось, что где-то под ними тлеет обожженная плоть.

– Кто вы? – я задавал этот вопрос в своих мыслях много – много раз и теперь произнес его вслух.

– Гораздо больше тебя интересует ни кто я, а кто он, тот ангел на карнавале, ведь так, – он чуть отстранился от меня и насмешливо, словно декламируя строку из чьих-то стихов, произнес. – Ангел в костюме колдуна.

– И кто же? – я послушно ждал ответа, и собеседник опять наклонился ко мне, придвинулся, как можно ближе к уху, чтобы шепнуть.

– Он – дракон!

Я отпрянул, так быстро и отчаянно, что чуть не упал. Это было мое собственное предположение, но в чужих устах фраза прозвучала так неправдоподобно. Плечом я ударился о каменную скамью и вскрикнул от боли.

– Как вы можете это доказать?

– Понаблюдай за ним, и ты получишь доказательства!

В доводе был резон. Если я буду вести свою слежку и застану убийцу на месте преступления, то предположение будет подтверждено самой судьбой, а если этот юноша невиновен, то у меня впереди несколько скучных недель наблюдения за обычный жизнью светского щеголя.

– Не выпускай его из виду всего несколько дней. Клянусь тебе, в первую же ночь ты увидишь нечто необычное. Он способен явить тебе такие сцены перевоплощений, от которых ты содрогнешься, – ободрил меня мой наставник.