Натали Якобсон - Век императрицы

– С ума сходят только те, кого мы покидаем, – в своей странной бесчувственной манере начала утешать меня красавица. – Они пытаются рассказать о нас кому-то, разделить хоть с кем-то свое болезненное восхищение неземным, так сказать, облегчить душу, но никто в нынешнее просвещенное время не верит в такие россказни. Противно следить за теми, кто после встречи со сверхъестественным созданием начинает пить и призывать смерть, в надежде, что после смерти вернется к нам, в тот мир, куда однажды ему посчастливилось заглянуть сквозь по случайности приоткрытую дверцу. Вы сохраните рассудок только в том случае, если вам посчастливится встретить кого-то, кто посвящен в наши тайны. Вас спасет дружба с тем, кто понимает ваши чувства, но не так-то просто в многолюдной толпе отыскать одного колдуна, если только он сам не заинтересуется вами, увидев в вас некое темное призвание.

Двое спутников робко терлись в стороне. Они так и не сняли масок. Я мог различать их только по цвету волос и по наряду. Винсент предпочитал одежду темных тонов, причем старомодного покроя, с пышными кружевными манжетами, длина которых почти целиком скрывала его пальцы. Видны были только розовые, длинные ногти, воротник, вышитый серебряной нитью, светился, как морозный узор на стекле, горло было обнажено, несмотря на холод, и вниз по шее змейкой скользила золотая цепочка, теряясь на груди в складках рюшей. Наверное, он носит какой-нибудь амулет. Я посмотрел на маску, плотно прилегающую к лицу, прямо как вторая бархатная кожа, на крупный рубин в мочке левого уха, на непокорную прядь, упавшую на лоб, и мне показалось, что Винсент напоминает давно умершего принца, который сломал печать и выскользнул из склепа, разбуженный воем волков.

Лоран был одет более небрежно. Я даже решил, что он упал где-то в лесу и сильно изодрал одежду, зацепившись за какую-нибудь корягу. Его рубашка была разорвана, кафтан, явно, позаимствован с чужого плеча, но зато его светлые волосы сияли ярким солнечным блеском, а темно-синяя с золотистой каймой полумаска придавала некоторую таинственность.

– Мы, то есть я, Винсент и даже Лоран, дали обет какое-то время не снимать масок, после того, как нам всем удалось спастись от одного… зверя, – красавица задумчиво мяла в руках собственную пушистую маску из перьев, будто не знала, как точнее описать мне, неопытному новичку, ту опасность, от которой им удалось уйти. – К сожалению, я все время этот обет нарушаю, не могу все время прятаться под маской, хотя в данном случае это мера необходимости.

Ее улыбка обезоружила меня. Конечно, мысленно согласился с ней я, кому захочется прятать под маской или вуалью такое красивое, безупречное лицо. Она с признательностью кивнула мне, очевидно, догадавшись, о чем я думаю.

– Я помогу тебе освоиться в новом, еще непривычном мире, – предложила она. – Помогу свыкнуться с мыслью, что ты не такой, как все. Тебе ведь все равно, что обо мне рассказывают люди? В конце концов, ты не должен прислушиваться к сплетням и доводам людей, ведь ты так сильно отличаешься от них.

– А что о вас говорят?

– Разное, – она смерила меня холодным, пренебрежительным взглядом. Она всегда смотрела свысока, и от этого еще более усиливалось впечатление, что я вижу перед собой богиню.

– Я попытался выследить вас однажды, но нашел только лебедя, – признался я, возможно, на свою беду, ведь ее спутники и волчья стая до сих пор тут и все еще не оставили надежды причинить мне вред.

– Я знаю, – просто и равнодушно произнесла она, никакого обвинения, никаких упреков. Только Лоран где-то вдалеке сдержанно кашлянул, словно ему до сих пор были непривычны, как недосказанность, так и ложь.

Я не хотел, чтобы она ушла. Когда померкнет призрачное сияние, исходящее от нее, я останусь в полной темноте. Меня уже даже не пугали волки, окружавшие ее, я хотел, чтобы она задержалась еще хотя бы на миг.

– Мы еще встретимся. Если у тебя возникнут проблемы или появятся вопросы, приходи на это кладбище и позови меня, – предложила она. – Если это будет возможным, то я приду. Только позови меня по имени!

– Мне назвать вас феей? – я вспомнил, что именно так она и велела называть ее, когда пришла ко мне в библиотеку.

– Мое имя – Роза, – представилась она. – Позови, и, возможно, я приду.

– Вы живете здесь, с волками? – чаща показалась мне непригодным местом для жилья, но ведь Роза не человек, она не мерзнет на холоде, не чувствует порывов ледяного ветра.

– Здесь поблизости есть один склеп, – она оглянулась в сторону леса. – Но лучше не ходи туда, это не кончится ничем хорошим.

Сам я уже продрог на холоде и прижимал руки к груди, чтобы хоть немного согреться.

– Пошли, дружок! – Роза погладила волка, смирно прилегшего у ее ног. По команде он быстро поднялся и, виляя хвостом, побежал впереди хозяйки. Пугающее невероятное зрелище, дикий клыкастый зверь по какой-то неведомой причине трепещет перед хрупкой красотой. А может, эта неестественная мерцающая красота скрывает в себе то, перед чем покажется лаской вся жестокость волчьих обычаев.

– А как же я вернусь в Рошен? – я с унынием посмотрел в сторону верстового столба и дороги, занесенной снегом. Темный, облюбованный грабителями путь был бы опасен даже спокойной безветренной ночью, а сейчас в непогоду, по сугробам просто не пройти.

– Так же, как ты пришел сюда, – белый шлейф Розы уже мелькнул за калиткой. – Просто, примени свою силу. Представь себе то место, в котором хочешь очутиться…

– Я хочу домой, – я, конечно же, имел в виду не поместье «Соверен», из которого бежал, а снятую для ночлега комнатку в Рошене, которую я уже привык называть своим жильем.

– Ну, так воспользуйся своим воображением, – сама Роза уже исчезла за обелисками, ее спутники скрылись в чаще, волки неохотно, но послушно последовали за ними. Только некоторые, очевидно, самые смелые из них отважились идти рядом со своей госпожой.

– Сказать легко, – я устало опустился на плоский надгробный камень. Безотрадные мысли, что я замерзну насмерть, прежде чем доберусь до города, так и роились в голове. Даже на лошадях в такую погоду трудно было бы проехать по не расчищенному пути. У меня не было ни саней, ни коня. Я остался один во мгле, в окружении надгробных стел. Статуи призрачно белели где-то в глубине кладбища, были видны стройные колонны небольших гробниц и усыпальниц. Место смерти должно находиться далеко от города, где кипит жизнь. Я представил себе улицы Рошена, млечный путь фонарей, свет в окнах, сверкающие сосульки на карнизах и вывески закрытых на ночь лавок. На миг я даже прикрыл глаза и почувствовал какую-то непривычную легкость, будто разум несется сквозь пространство городов и времен. На миг мне даже четко представились очертания какого-то моста и островерхих башенок то ли города, то ли крепости. Того города, где совсем не осталось людей, но куда всегда может войти тот, у кого открылась склонность к запретным искусствам. Я размежил веки и понял, что нахожусь уже не на кладбище. Как это было не странно, а я стоял на знакомой улице. Вокруг сгустились привычные запахи и звуки. Я узнал вывеску пекарни и один разукрашенный лепниной фасад, который приглянулся мне днем, но сейчас была ночь, и я снова оказался в Рошене. Спасибо Розе. Если б не она, то я бы никогда не узнал, что такое скоростное путешествие возможно. Вот, как можно опережать экипажи. Для Розы, наверное, нет ничего невозможного. Что ей сани, барки, корабли? Зачем ей нужны волшебные колесницы или крылатая обувь, если она оказалась способна помочь мне сделать такое открытие.