Анастасия - Поцелуй Тьмы

– Не передумала. Буду ждать, – я тепло улыбнулась ему.

Я вошла в палату и замерла. На моей кровати сидела Элизабет. Она подняла ко мне полные слез глаза.

Я подошла к ней и крепко обняла. Еще никогда я не любила ее так, как любила сейчас.

– Выходит, ты теперь здесь… – проглотив ком в горле, сказала я.

Значит, она все-таки мертва… и как я не уследила за этим? Почему я теряю всех, кого люблю? Я исполнила предназначение, я принесла себя в жертву? Так за какие грехи я обречена страдать теперь?!

– Бекки, что ты имеешь в виду? Я всегда здесь была.

Она не помнит? Видимо, да. Не стоит ее мучить… она и так настрадалась.

– Бекки, зачем? – она всхлипнула.

– Что? Я не понимаю…

– Зачем ты пыталась себя убить? – немного помолчав, спросила она.

– Я не пыталась этого сделать! – но я попытаюсь…

Мне стало стыдно. Я еще никогда в жизни не чувствовала себя так скверно.

– Но зачем тебе тогда понадобился скальпель? А вся та кровь? Медсестры сказали, ее было очень много!

– Я… – я не знала, что ей ответить.

Я села на кровать рядом с Лиззи и попыталась стянуть носок с левой ноги. Попыталась, потому что сразу у меня не вышло. Носок был пропитан кровью и присох к стопе. Только теперь я почувствовала пульсирующую боль.

– Ч-что это? – Элизабет испуганно отпрянула.

– Видимо, последствия от соприкосновения скальпеля с кожей, судя по всему.

– Но зачем? Боже, я зову медсестру…

– Сядь, – я схватила ее за талию и с силой усадила рядом с собой. – Не надо никого звать. Я просто проверяла, могу ли я чувствовать боль. Я не чувствовала ее, поэтому провела лезвием по ноге слишком сильно.

– А сейчас тебе больно?

– По правде говоря, больно стало только тогда, когда увидела кровь.

– Обязательно скажи об этом врачу!

Я покорно кивнула. Сейчас лучше во всем с ней соглашаться.

– Я привезла тебе покушать. Вот, еда из кафе быстрого питания. Думаю, тебе понравится.

– Хорошо, я потом поем, – я не хотела есть в присутствии Элизабет, пожирающей меня взглядом.

– Ох, мне до сих пор не верится! – Элизабет нежно потрепала меня по щекам. – Это точно чудо! Благословение свыше! Это же так удивительно!

Элизабет обняла меня, и я уткнулась носом ей в плечо. Ее мягкие волосы приятно щекотали мои щеки.

Если я смогу вырваться из этого мира, я больше никогда ее не увижу. Это так странно. Я полюбила ее, будто бы она по-настоящему была моей сестрой. Я с трудом сдерживала тяжелые рыдания, сдавившие все в моей груди.

Элизабет выпрямила спину, и я заметила округлость в области живота.

– Ты беременна? – теперь я пожирала ее глазами.

Лиззи, отчего-то, смутилась.

– Ну, да. Мы с Дмитрием так долго пытались и… это девочки. Их двое, – щеки Элизабет залил румянец. – Я еще не окончательно решила, но, думаю, это будут Дора и Венни. От Пандоры и Венеры. Может, немного странно, но…

– Лиззи! Все замечательно, все просто чудесно! – я снова обняла сестру.

Значит, ни Лиззи, ни Эшли не останутся одни. Эшли станет бабушкой, а Лиззи мамой.

У меня как гора с плеч свалилась. Мне будет легче оставить их.

Дима зашел за мной немного раньше, аргументируя это тем, что он устроит родителям сюрприз. Я откровенно его не понимала. Сомневаюсь, что они обрадуются мне, незнакомке. Мне просто очень хотелось взглянуть на них в последний раз.

Он был в палате с другими парнями и мальчишками, которые играли в карты.

– О, Сойка бабу привел! – загоготали двое, находившиеся ближе всего к двери.

– Не называй ее так! Ребекка, пойдем-ка лучше в коридор, – Дима схватил меня за руку и потащил наружу.

Мы сели на небольшой диван и стали ждать.

– Смотри, это они? – Дима указал на фигуры, которые я заметила задолго до него.

– Да, – выдохнула я.

Внутри меня все словно вытянулось в струну, которая тут же лопнет, даже если ветер просто дунет в ее сторону.

Вот они! Интересно, а мама все еще пахнет розами и шоколадом? А папа сигарой? Такой терпкой, с ментолом. Еще все время хочется чихать…

Я закрыла глаза и втянула носом воздух. Он, запах, был таким родным, что мне даже не хотелось его выдыхать.

В один момент мне показалось, что я вот-вот задохнусь от счастья. Я еле удерживала себя на месте. Мне хотелось подбежать к ним и не выпускать из своих объятий, мне хотелось, чтобы, как в детстве, папа закружил меня по комнате и засмеялся вместе со мной. Боже, как же я скучала по его басовитому смеху.

Но я продолжала сидеть, нервно теребя хлопчатобумажную ткань сорочки.

Дима встал и невыносимо медленно подошел к родителям. Он крепко обнял маму, и я была уверена, что он сейчас уткнется носом в ее белокурые волосы, чтобы насладиться их запахом, но он этого не сделал. Обняв ее, он пожал папе руку, а тот похлопал его по плечу. Дима стал между родителями и сказал им что-то очень тихо, а потом пожал плечами.

И тут они посмотрели на меня. У меня не получилось прочитать эмоции в их взглядах – чувств было слишком много. Все во мне испугано замерло, я бы даже закрыла глаза, но я не могла сделать это. Я даже моргать не могла, я лишь жадно вглядывалась в каждую мелочь на их лицах.

– Вы что, ее знаете? – также ничего не понимая, Дима хлопал глазами. – То есть вы… она… Черт, возьми! Вы что, ее помните?! Что происходит?…

Его вопрос остался без ответа.

Первым очнулся папа, он как-то неуклюже подошел и встал на колени рядом со мной, крепко обняв. Рядом тут же появилась мама, пытавшаяся подавить рыдания, что у нее плохо получалось. А вот папа себя не сдерживал. Да и я тоже.

– Бекки, Бекки, это правда ты?

Я не могла говорить. Мое горло сдавило так, что я не могла выдавить и звука. А еще мне кружилась голова. Я просто забыла дышать.

Может ли мое сердце разорваться? Сейчас оно болит так, словно это вот-вот произойдет. Как жалко, что у меня только две руки! Как жалко, что они такие крохотные, такие слабые, они не могут обнимать так, чтобы каждый понимал, как сильно я его люблю!

Немного придя в себя, я не смогла удержать в себе вопрос, мучивший меня уже более пяти минут.

– Как так получилось, что вы меня помните?

– О, детка, мы… – мама вопросительно посмотрела на папу.

– Говори, чего уж тут…

– Своровский убил нас, но здесь… эм… это место, в котором тебе дают прожить жизнь по другому сценарию. Как видишь, в этом мире Дима жив, но его тоже мучают воспоминания, несмотря на то, что он тогда был младенцем. А мы… нам дали выбор. Нам позволили помнить тебя. Понимаешь, здесь прошло шестнадцать долгих лет без тебя, но с нашим сыном. И, признаться, я постоянно чувствовала себя пустой.

– Да, со мной тоже было так. Тебя чертовски не хватало, малышка, – папа потрепал меня по голове.

– Постой-ка… раз ты здесь… ты умерла, Бекки? – мама испугалась, не смотря на то, что я теперь могла быть с ними вместе.