Анастасия - Поцелуй Тьмы

И вот мы снова встретились, друг мой. Я знаю, тебе не терпится узнать, что же будет дальше, но, прошу тебя, подожди еще немного. То, что я скажу тебе, очень важно. Насколько ты знаешь, Ребекка сейчас умирает прямо на руках у Антихриста. Если бы не он, и не Тьма внутри него, все было бы не так плохо. Понимаешь ли, Тьма начала жадно пожирать остатки света и этот процесс неконтролируемый и необратимый, друг мой. Но не все так однозначно. Тьма является причиной болезни, но, в то же время, она ее лечение.

Сейчас Ребекка погибает. Помни, что она достаточно сильна, и она ни за что не сдастся. Но что, если ей придется убить? И не просто человека, не просто Дьявола, нет.

Она должна убить свою любовь.

Когда боль исчезла, я удивилась так, что снова смогла ухватиться за ускользающие нити сознания. Мои пальцы сжались, нащупав холодную материю, покрывающую мое тело.

Глаза не хотели открываться, словно веки мои срослись. Я лежала не в тишине. Что-то рядом со мной безудержно пищало и гудело, ужасно меня раздражая.

Я хотела покоя и тишины, боль вымотала меня слишком сильно.

Что, если это и есть конец? Я теперь в пустоте. Лучше исчезнуть.

Но пустота ли это?

Вскоре, я почувствовала, что я дышу, но что-то мешало дыханию, словно в моей гортани находился какой-то предмет. Он не просто мешал мне дышать, он сам вдувал в меня воздух.

Что за чертовщина?

Я поняла, что начинаю задыхаться, потому что я дышала невпопад этому странному предмету. Я начала извиваться, и мои ноги запутались в чем-то.

Мне стало страшно, и я попыталась закричать, но из-за этого начала задыхаться еще больше. Легкие сжались настолько, что я, наконец, смогла открыть глаза.

Гудение усилилось, а в глаза мне ударил яркий белый свет, и мне пришлось зажмуриться.

Где я, черт побери?

Я начала чувствовать свои руки, и потянулась ими к горлу. Мои пальцы нащупали что-то наподобие маски на моем лице. Я поспешила ее сорвать, но она не поддалась так легко. Сделав усилие, я вытащила из горла длинную трубку.

Дышать сразу же стало легче, и я, наконец, смогла понять, где я нахожусь.

Я сидела на больничной кровати. Ко мне был подключен аппарат, измеряющий мое давление, пульс и черт знает что еще.

Что я здесь делаю? Я выжила? Антихрист доставил меня в больницу?

Я сорвала с себя провода и присоски, и аппарат громко запищал. Я резко встала на ноги, и тут же свалилась на пол, потому что ноги меня почему-то не слушались.

Я отчего-то их не чувствовала. Посмотрев вниз, я обнаружила, что они на месте. Я прислушалась к своему телу, а потом с трудом заставила себя сдвинуть онемевшую ногу с места.

Черт, сама я не встану.

– Исти! – попыталась громко позвать я, но вышел только жалкий хрип.

Я только сейчас заметила, что в коридоре, за пределами моей палаты, шумно.

Внезапно дверь в палату распахнулась, наполнившись людьми в белых халатах. Они засуетились вокруг меня, подняли, усадили на кровать и начали осмотр.

– Голову держит, зрачок реагирует на свет, – мужчина в маске посветил фонариком мне в глаза, и я, сморщившись, отвернулась.

– Конечности реагируют на прикосновения, – сказал другой, постучав молоточком по моим коленкам. – Нервная система в порядке, но я бы отправил ее на МРТ с индикатором.

– Черт, она сидит! Это она убрала трубки? Как такое возможно?

– Просто взяла и убрала… – сказала я, ничего не понимая.

Теперь мой голос тоже приходил в норму, но звучал грубо и неестественно.

Одна медсестра тут же лишилась чувств, а остальные уставились на меня, будто бы я только что сообщила, что у меня две головы или призналась, что купаюсь в крови младенцев.

– Эй, вы чего? – спросила я, попытавшись встать.

Меня тут же посадили назад. Врачи несколько секунд обменивались долгими, ничего не понимающими взглядами, а потом обратились ко мне.

– Ты знаешь, как тебя зовут?

– Да, – спокойно ответила я. – Ребекка Алексис Кондор.

– Ага, – кивнул врач, стягивая маску с лица. – Сколько тебе лет?

На бейджике его халата было написано, что он – Декстер Морин.

– Мне шестнадцать, мистер Морин.

– Ты… кто-нибудь сейчас обращался ко мне по имени? – врач беспомощно оглядел своих коллег.

– Никто не называл вашего имени. Я прочитала его на бейджике, – пояснила я.

– Так, – врач старался оставаться спокойным, но голос его дрожал. – Ты умеешь читать?

– И писать. Как и практически любой человек моего возраста. Не вижу в этом ничего необычного, – я тоже старалась казаться спокойной, но сама начинала нервничать.

Что за шутки?

– Ага… – Морин стер со лба внезапно выступивший пот. – Кто-нибудь, принесите мне валиум…

Врач помассировал виски, внимательно разглядывая меня.

– Но зачем ей успокоительное? – несмело спросил молодой медбрат. – Она вполне спокойна… пока что…

– Валиум нужен мне, мне, идиот! – врач отошел к стене и сел на пол. – Так, крошка. Так, что еще ты знаешь?

– Я не понимаю сути вашего вопроса… – мне даже стало как-то стыдно.

Они все почему-то очень удивлены, и ждут от меня чего-то. А я даже не знаю, чего!

– Какой формы наша планета? – пронзительные темные глаза смотрели на меня испытующе.

– П-ф-ф… круглая, конечно! Сплюснутая по полюсам… – несмело добавила я.

Я уже даже в этом не была уверена.

– Сколько будет восемь умножить на семь?

– Пятьдесят шесть. С меня хватит, я больше не буду отвечать на эти глупые вопросы! – разозлилась я.

– Хочешь сложные? Будут тебе сложные! Но если ты ответишь, то мне точно понадобится доза матамфетамина. Что ж, скажи мне, Ребекка, на какой вопрос нельзя ответить «нет»?

Он все еще буравил меня взглядом. Что он пытался увидеть? Мой страх? Я его и не скрываю. Почти.