Екатерина Оленева - Почти неприличная история, или Неравный брак

Рэйвен осторожно присела на краешек дивана, словно опасаясь, что тот взбрыкнёт и сбросит её на пол.

Вскоре мужчины, отец и сын, вернулись.

Хэйл выглядел расстроенным и злым, но наглядных следов побоев на нём не осталось.

– Я приготовила свиные рёбрышки, – хмуро заявила хозяйка дома с таким видом, словно мечтала им всем откусить нос.

– Хорошо, – кивнул Хэйл.

Его отец достал из холодильника бутылку какой-то червивки и, скрутив горлышко, провозгласил тост:

– За новое семейство! Добро пожаловать в мой дом… как там тебя, дочка?

– Рэйвен, – сквозь зубы подсказал Хэйл.

– Ну да. Рэйвен. Ваше здоровье!

И он в один присест опустошил полбутылки.

Ужин показался Рэйвен невкусным. Как не была она голодна, проглотить больше нескольких кусочков не получилось.

– Спасибо, – отодвинула она от себя тарелку. – Колд, не проводишь меня в ванную?

– Да куда тут провожать? Вон, в конце комнаты – направо. Там закуток в два шага. Называется – совместный санузел.

В это санузле всё оказалось более или менее терпимо, только очень-очень тесно. Как тут помещался мистер Хэйл, при его габаритах, для Рэйвен осталось загадкой. Сама она, крутясь на одной ноге, могла лишь кое-как повернуться от раковины, над которой висело треснутое зеркало до душевой кабины.

– Две недели, – сказала она своему осунувшемуся отражению. – Нужно продержаться две недели. Ты справишься. Сможешь. Люди тут годами живут.

Представив, какого тут в зиму, Рэйвен запретила себе думать на эту тему.

Вода была холодной и Рэйвен пришлось применить согревающее заклинание. Потом, переодевшись в нелепую ночную одежду, что здесь называли пижамой, она направилась в спальню.

То ли кровать изначально была хорошая, то ли Хэйл решил вспомнить, что он, пусть и простокровный, но колдун, однако матрас вселил в Рэйвен оптимизм.

Над кроватью висел чёрным пластиковый квадрат. Не зеркало, не картина? Что-то странное непонятного назначения.

Шкафы встроены в стены, над головой светильники. Тесно, но вполне уютно.

Рэйвен с наслаждением вытянулась на кровати. Она надеялась успеть заснуть до прихода Хэйла, но не заснула. Дождалась его прихода.

– Не спишь? – шёпотом позвал он, приоткрыв дверь.

– Нет, – отозвалась Рэйвен.

Кровать была достаточно просторной, чтобы им друг другу не мешать, но всё равно олодые люди отодвинулись друг от друга как можно дальше.

– Твои родители мне не обрадовались, – поделилась наблюдениями Рэйвен.

– Если тебя это утешит, мне они тоже не рады, – вздохнул он.

– Вы не ладите?

– Ладим, – ворчливо прилетело в ответ. – Просто у них и без меня проблем хватает.

– Твой отец, он всегда такой злой?

– Он не злой!

– Ну, как скажешь.

Колд повернулся к ней, подперев голову рукой. Чёрные глаза внимательно смотрели на Рэйвен:

– Что? – не выдержала она.

– А что? – усмехнулся он.

– Не стоит на меня пялиться.

– Вообще-то я в полном праве. Гляжу, сколько хочу. Забыла? Ты моя жена.

– Такое забудешь! И всё равно – не смотри на меня так.

– Почему? Тебе же это привычно. В Академии все на тебя пялились. Ты ж такая красотка.

– Ты не пялился. В мою сторону даже и не глядел.

Хэйл усмехнулся:

– Принцесса удосужилась заметить, куда глядит один из малых сих? Откровенно говоря, я думал, что ты кошмарное создание. Рэйвен Кроу. Как и все тебе подобные. Но ты красива, – улыбка сошла с его лица. – Очень красива.

– Мужчины вроде тебя не любят красивых женщин, да?

– Они нам не по карману. Содержать дорого и накладно. Да и не выживет долго Жар-птица вроде тебя в здешних местах.

– Спорить не буду. Я тут долго не задержусь. Но две недели протянуть – не жизнь прожить.

– Это верно, – внезапно помрачнел Хэйл, отворачиваясь. – Спокойной ночи.

– Подожди!

– Что ещё?

– Расскажи, как ты попал в Академию? Откуда в тебе взялась магия? Насколько я смогла понять, в вашем мире она какая-то неправильная, остаточная. Её почти нет. А в тебе – есть. Ты, конечно, самородок (или выродок, тут как поглядеть), но ничто ведь без причины не случается. Откуда в тебе Дар?

Хэйл, откинувшись спиной на подушки, устроился поудобней.

– А что я получу взамен, если расскажу? – хмыкнул он.

– А просто так рассказать, без всякого «взамен», ты не можешь?

– Могу. Но не хочу. Давай так, если я отвечу на все твои вопросы, ты меня поцелуешь?

– А оно тебе надо? Такому умному такая ерунда?

– Поцелуешь или нет?

– Поцелую, – пожала плечами Рэйвен. – Жалко, что ли? Но при условии, что ответы твои будут развёрнутыми и не односложными, интересными и содержательным.

– Ничего себе!

– А ты как думать? Просто так я поцелуями не разбрасываюсь даже с мужьями. В конце концов, я имею право знать, с кем меня судьба связала?

– Я цыган.

Рэйвен ждала продолжения. А Хэйл выглядел так, словно всё самое интересное уже сказал. Пришлось вытягивать ответы наводящими вопросами.

– Что такое – цыган? Обряд какой? Или вид магии?

– Национальность. Считается, что некоторые из наших владеют магическими приёмами. Все женщины в нашем роду были гадалками, медиумами, спиритами, но мужчин эта особенность миновала. А вот мне не повезло. Я с детства не просто видел духов, но мог перемещать предметы, поджигать их, иногда даже заставлять меняться, превращаясь во что-то другое.

– Обычная спонтанная магия.

– В твоём мире обычная. А в моём… ты же сама почувствовала? Магия здесь может существовать только если она ущербная.

– Магия в вашем мире есть. Просто она в другом виде. Но насчёт гадалок и заклинателей духов я поняла. У вас это передаётся по родовой линии так же, как и везде. Как у всех. Ладно, спокойной ночи.

Рэйвен потянулась за одеялом.

– Эй! – дёрнул её за рукав Хэйл. – Ты ничего не забыла.

– Я? Нет, кажется… хотя, постой? – лукаво протянула она. – Я ведь обещала тебя поцеловать?

– Если я отвечу на твои вопросы. Я ответил.

– Но вопросы ведь были вполне невинными? Таким же будет и мой поцелуй.

Рэйвен потянулась к Хэйлу, но это был не акт желания или нежности. Ей хотелось отравить всё его существо, обессилить, вымотать, заставить кричать от желания, сравнимого разве что только с острой болью и – оттолкнуть от себя.

Ужалить, как змея, исподволь, и отползти.

Хэйл – последний, кого она хотела бы видеть рядом с собой.

Хэйл – это смешно. Как и весь его несуразный, бледный, серый и невзрачный мир.

Жена цыгана? Того, кого презирали даже здесь? Унизительно, ненормально и стыдно.

Хэйл не может быть её мужем. Такой муж – это тень ущербности, брошенная на Рэйвен.

Но почему голова кружится от желания запустить руки в его чёрные густые волосы? Почему столь остро желание сжать пальцами непокорные пряди, заставив его застонать от боли?